На пути в бездну (СИ) - Sleepy Xoma

Последнее, о чем она подумала, погружаясь в забытье, было: "Что же сейчас происходит с принцессой"?

Глава 1

Сознание возвращалось к Игнис тяжело, можно даже сказать — мучительно. Девушка застонала и с большим трудом разлепила веки. Несколько последних дней слились в один непрерывный кошмар, воспоминания о котором смутно трепыхались в самом уголке ее измученного мозга.

Она не могла точно сказать, как им удалось так быстро достичь Флодстата — столицы Ривеланда — но отчего-то ее не оставляла мысль о драконах. Хотя огнерожденная и знала, что ни одного из них не осталось — тысячи лет назад были перебиты настоящие драконы, затем во время Третьей Войны Гнева — драконы-лорды оборотней, — эта мысль не давала ей покоя.

Принцесса не могла точно сказать, сколько времени она провела в беспамятстве — судя по всему, ее контролировали при помощи ментальной магии Кайсы. Этой же магией мутили и сознание. Одно было бесспорно — их миссия, призванная помочь Интерсису и, может быть, положить начало сотрудничеству между сильнейшими государствами континента, с треском провалилась.

"Хотя нет, не провалилась", — с горечью подумала девушка. — "Те, кто изначально желал получить выгоду, добились своих мерзких целей"!

Она ощутила приступ неконтролируемого гнева и с трудом взяла себя в руки. В ее положении нельзя поддаваться эмоциям. Для начала следует разобраться в том, каково, собственно говоря, это самое положение.

Игнис полностью открыла глаза и огляделась. Она лежала на неплохой перине и была укрыта толстым шерстяным одеялом. Это не слишком вязалось с тем, как должна выглядеть тюрьма, а потому огнерожденная удивленно села, обводя взглядом помещение, в котором очутилась. Достаточно просторная комната, пол устлан ковром, стол, стул, в углу настоящая ночная ваза, рядом с кроватью — табурет, на котором стояла большая тарелка супа, еще свежего и исходящего паром. Если бы не толстая дверь с закрытым смотровым окошком, Игнис ни за что бы не подумала, что находится в плену.

"Вот уж не ожидала, что со мной будут обращаться согласно статусу", — подумала она, машинально касаясь кошмарных ожогов на левой щеке — следов, оставленных людьми Речной Королевы.

"Маски нет", — столь же машинально отметила девушка, ощутив приступ паники.

Она попыталась вскочить, однако тело не слушалось. Огнерожденная была слаба, точно котенок, и лишь ценой неимоверных усилий она смогла кое-как сесть, причем каждую секунду девушке очень хотелось забраться под одеяло. Однако она этого не сделала. Давя все нарастающий страх, Игнис протянула руку, ставшую вдруг невероятно худой, к полотенцу, лежащему на табурете рядом с кроватью и замотала им лицо, после чего — вновь легла.

И все же то, что удалось обойтись без панической атаки поразило Игнис. Причиной столь резких перемен, однозначно, стал Лариэс.

"Интересно, как он сейчас"? — с тоской подумала девушка и, вздохнув, сама ответила на свой вопрос. — "Мертв, конечно же. Вряд ли он знал о том, что задумал принц, и вряд ли обрадовался, когда истина открылась во всей своей неприглядности".

Отец не один раз говорил ей: "Не позволяй ушедшим за Грань тащить тебя за собой, пока ты жива — борись"! И он сам подавал пример, вот уже несколько сотен лет оставаясь на этом свете лишь потому, что так нужно, потому что от него зависят жизни других, хотя все мечты и чаяния этого древнего чародея — и Игнис знала это слишком хорошо — были связаны с убитыми дочерью и женой.

"А раз отец продолжает бороться, то и я не имею права сдаваться. Так что — встать, и за дело"!

Поднявшись, она напялила простое платье, висевшее на спинке стула, и попыталась призвать огонь. Конечно же, ничего не получилось, зато шею пронзила острая боль. Игнис подошла к зеркалу и с удивлением узнала, что обзавелась за время сна успела обзавестись украшением. Простая полоска железа с вставленным в центре голубым камнем, размером с перепелиное яйцо обвивалась вокруг шеи.

Обычное ожерелье она, естественно, почувстввала, а значит…

"Отведение взгляда", — с ходу определила девушка, вспоминая уроки отца. — "Скорее всего, неснимаемое. Ну а камень, естественно, гаситель дара — переплетение ментальной магии королевы с чарами воды и сковыванием".

Она не помнила точно, как эта штука работает, но со слов отца выходило, что Кайса — одна из самых одаренных чародеек Интерсиса — владела двумя магическими школами. Основным ее даром, естественно, являлась стихийная магия, второстепенным — ментальная. Их сочетание и позволило королеве, смешивая свою кровь с кровью жертвы и, призывая на помощь сковывание, творить артефакты, не дающие цели обращаться к своей силе без разрешения Дикой Розы Севера.

Производство подобных артефактов осуществлялось в обстановке такой секретности, что даже отец ничего не знал о сковывающем, который делал их. Кайса прятала своего слугу надежнее, чем сокровищницу, и в этом было мало удивительного — столь одаренные люди стоят куда дороже золота и драгоценных камней.

Все-таки, девушка попыталась снять ошейник, естественно, безрезультатно, после чего она напрочь забыла о нем и стала исследовать свое узилище.

Не обнаружив ничего особенного, огнерожденная с трудом взяла тарелку и принялась есть. Вкуснейшая северная уха таяла во рту, и принцесса, осознав, насколько же она голодна, в три присеста расправилась с порцией. Игнис не боялась того, что ее отравят. Конечно, Кайса была совершенно невменяемой, но даже ее безумие не простиралось так далеко, чтобы, сплетя сложнейшую интригу и заполучив ценную заложницу, просто так взять и прикончить ее.

По крайней мере, Игнис хотелось в это верить.

"В любом случае, у меня нет выбора. Если хочу сохранить силы, должна питаться", — подумала она. — "Весь вопрос в том, действительно ли я ценный заложник? Отец слишком умен, чтобы ради меня очертя голову броситься в ловушку, и слишком обязателен для того, чтобы плясать под дудку шантажиста. Его сердце будет обливаться кровью, но он пожертвует мной, если этого потребуют обстоятельства, и Кайса не может не знать об этом. Но тогда для чего я нужна"?

Игнис принялась размышлять, перебирая в уме варианты, и ни один из них не нравился девушке.

Где-то на втором десятке предположений грубая действительность вторглась в одинокий мирок узницы — за дверью послышались шаги, затем щелкнул замок, и на пороге возникла Кайса Иссон Ривеландская собственной персоной.

— Оставьте нас, — коротко распорядилась она, заходя внутрь, и тюремщик, склонившийся в подобострастном поклоне, захлопнул дверь за спиной королевы.

Игнис впервые получила возможность разглядеть свою пленительницу. До этого раза она видела ее лишь дважды — на переговорах по поводу заключения вечного мира, последовавших за авантюрной попыткой Ривеланда вторгнуться в Волукрим через свежезавоеванную границу по Лесу Гарпий, да пару дней назад — в пещере.

В первый раз Игнис была плохо соображающим от пережитых ужасов ребенком, во второй раз она безумно устала от многочасового сражения с изначальными, и было темно.

А потому, только сейчас огнерожденная смогла в полной мере оценить северянку.

Кайса действительно была сказочно красива. Ни одна из виденных Игнис стихийных чародеек и близко не могла сравниться с Дикой Розой Севера. Все они бледнели на ее фоне, сколько бы дилирисцы не восхищались своей Кэлистой. И все было бы ничего, если бы не глаза.

Взгляд выдавал истинную Кайсу, ту, что на людях пряталась глубоко-глубоко, и выбиралась лишь здесь — в сердце своей империи, где ее власть безгранична. В льдисто-голубых глазах королевы застыли безумие и ненависть ко всему миру, так жестоко обошедшемуся когда-то с невинной девочкой.

Игнис знала историю правительницы Ривеланда и при других обстоятельствах, быть может, даже пожалела бы ее, но, увы, они оказались по разную сторону баррикад: последняя из дома Фейргеборов и захватчица, оккупировавшая великое герцогство и убившая весь родных и близких Игнис.