Союз Преданных (СИ) - Урбан Саша

— Это тоже обсудим, если захочешь, — ухмыльнулся князь. — Так что?

— У Севера не лучшие отношения с моим отцом, как и у меня. Я думаю, в этом мы можем найти что-то общее, — проговорила она, аккуратно подбирая слова. — Куда бы я ни пошла на Юге — отец найдет меня. Если кто-то решит укрывать меня, отец либо подкупит, либо запугает, либо сотрет дом того в порошок.

— И почему ты думаешь, что на Севере тебе безопаснее?

— Никто не сунется в здравом уме на Север.

— И все же, ты здесь, — улыбнулся Ладвиг.

— Тебе говорили, что у тебя крайне изящно сочетаются комплименты и оскорбления? — она скрестила руки на груди, но на губах играла улыбка.

— Нет, обычно сразу давали пощечину.

— Запомню на будущее, — кивнула она, кусая губы. — Еще никто не победил Север в войне, так что я надеюсь, что отец хотя бы здесь не будет преследовать меня и займется произведением на свет новых наследников, пока его королева способна на это.

Ладвиг усмехнулся, глядя на нее исподлобья. Он внимательно изучал ее, затем бросил взгляд на флейтистку, та заиграла еще бодрее, мелодия вилась над полом, заполняя весь зал. Доминика почувствовала, что от звуков музыки пьянеет, как от вина. Она сделала глубокий медленный вдох, концентрируясь, как учили во Дворце придворные чародеи. Противостоять чарам мог и обычный человек, если силы воли было достаточно, а у Доминики ее было в избытке.

— И чего же ты хочешь на Севере, принцесса?

— Убежища, — слова давались с трудом. Из-за музыки она не могла сплести даже самую незначительную ложь. Оставалось осторожно говорить правду. — Я не хотела становиться королевой или участвовать в заговоре против короля Луиса. Мне жаль, что так вышло. Я бы хотела, чтоб все сложилось иначе. Если бы я могла все исправить…

Ей удалось выдавить из груди правдоподобный всхлип.

— А ты, чародей? — Ладвиг перевел взгляд на Куно. Тот встрепенулся, до того зачарованно наблюдавший за игрой музыкантши. Доминика еле заметно закатила глаза. Что ни говори, Куно был идеален для светской жизни, но как его не съели заживо при дворе оставалось загадкой столетия.

— О, ну, я в первую очередь неотступно следую за принцессой, как ее ближайший и вернейший помощник, а также единственный друг. Я еще в детстве поклялся ее покойной матушке, что буду защищать ее, и до сих пор справлялся, правда в основном это она меня спасает. А во-вторых, я слыхал, на Севере магия гораздо древнее, чем на Юге, нас очень сильно ограждают от магического знания, и я хотел бы заполнить свои пробелы прежде, чем меня когда-нибудь распнут за мой длинный и излишне умелый язык. А еще… — слова лились из него, как перебродившее вино из треснувшей бочки. По лицу Ладвига читалось, что князь и сам не рад, что спросил его. Куно никогда не был лжецом, и впервые Доминика была рада его вопиющей честности.

— К тому же, — перетянула разговор на себя принцесса, — я могу быть вам полезна.

— Каким образом?

— Я читала о… событиях недавних лет. И, думаю, моего образования будет достаточно, чтобы восстановить экономику Бернберга, наладить торговлю и…

— Меня это в общем-то не интересует, я отошел от политики несколько лет назад и не собираюсь туда возвращаться. И тебе советую, девочка, это самый страшный монстр, который даже не снился тебе в твоих снах.

— Да что вы говорите, ваше высочество? И чем же занимается «Дикий Князь», если не политикой?

— С девяти до полудня — свободное время, потом обед, затем — тоже свободное время. Встречи с друзьями, игры в карты, охота, вечеринки с бардами, в общем, все, что у меня отлично получается. Иногда, правда, приходится патрулировать границы, если обнаруживаются желающие получить пиздюлей.

— Увлекательно, — кивнула принцесса.

Повисло молчание, разбавленное музыкой. Гости выдохнули и продолжили есть, бросая друг на друга пристальные взгляды. Неожиданно, голос подал Эдвин.

— Как давно король тебя признал?

— Полтора года назад. Как только оправился от смерти своих законных наследников. А через полгода он же упек меня в башню.

— Увлекательная история, — хмыкнул князь. — Я ее слышал кусками. Мол, амбициозная девица решила столкнуть с трона родного отца и захватить власть.

— Это домыслы, — взвился Куно почти оскорбленно. Рядом издал полусмешок Эдвин.

— В Ост-Гаэле действительно готовился дворцовый переворот, но я совершенно не представляла, что его готовила моя мать, и что она собиралась передать власть мне. Если бы я знала, я бы отговорила ее и спасла ее от жуткой смерти на эшафоте, — произнесла она с горечью в голосе. — Потом меня заперли в башне и начали готовить к браку с каким-нибудь безопасным лордом или принцем.

— Чем не счастливый финал, принцесса? — ему нравилось тянуть ее титул. Каждый раз, слыша слово «принцесса», Доминика вскидывала голову, как от щелчка по носу.

— Уж лучше умереть от руки шпиона в награду за много лет службы, чем от родильной горячки, — отрезала девушка. Ладвиг присвистнул и подался чуть вперед. — Я просто считаю, что способна на большее. К тому же, особо желающих жениться на мне не было, — прибавила она с улыбкой.

— Не жалей о том, чего не исправить, — кивнул Ладвиг. — А как ты сбежала из башни? — спросил князь. Девушка смерила его недоверчивым взглядом, но все же не без гордости ответила.

— Подкупила проклятого рыцаря. Это долгая история, но если в двух словах — тот парень вырезал весь гарнизон и освободил меня в обмен на поцелуй.

— Проклятого рыцаря? Я думал, это байка, — усмехнулся Эдвин.

— Ну, в этой байке два метра роста и килограммов девяносто веса без учета доспеха, — повела плечами Доминика. — Приятный собеседник, очень милый… когда не жалуется на свою жестокую судьбу.

Истории о проклятом рыцаре без тени уже расползлись по всему континенту, одни считали это вымыслом, другие утверждали, что странный воин существует и все еще ищет способ избавиться от проклятья.

Флейтистка закончила игру, сложила инструмент под всеобщие аплодисменты, и села на свободное место рядом с Куно. Доминика с усмешкой заметила, как чародей окинул девушку взглядом, нежным, умиленным, затем развернулся к ней всем туловищем и, поймав худенькую ручку, сказал:

— Ты изумительно играла.

— Спасибо, — сказала она со вздохом облегчения. — Я Васса.

— Я очарован, — произнес чародей, и оставил невесомый поцелуй на тыльной стороне ее ладони. Рядом с Доминикой напряженно засопел Эдвин, и в этот раз принцесса не сдержала усмешки. Что бы ни происходило, Куно оставался верен себе, и его история каждый раз повторялась.

***

В жизни Доминики было много странных ночей: одни напоминали сказочный сон, другие — сущий комар. Но первая ночь в Бернберге, казалось, бесконечная, стала самой странной за долгое время. Странный допрос закончился также неожиданно, как начался. Трудно было сказать, удовлетворен ли Ладвиг ее ответами, но он продолжал наполнять ее стакан и разговаривать с ней обо всем: о дороге, о погоде, о Севере. Эдвин тоже то и дело вклинивался в разговор, и светская беседа текла плавно и ровно. Не верилось даже, что это те самые северяне, которых на юге считала неотесанными варварами. Оба мужчины были абсолютно спокойны, не отказывали себе ни в пиве, ни в вине, а вот Доминика, по мере того как приближалось утро, не могла оторвать взгляда от прояснявшегося горизонта.

Куно изо всех сил старался поддерживать беседу, но вскоре начал клевать носом, а прекрасная юная Васса просто уснула у него на плече, по-собственнически обняв руку.

Доминике не в первый раз приходилось коротать ночь в компании дурного предчувствия. С той ночи, когда к ним с матерью явились королевские гвардейцы, это состояние было с ней практически постоянно. Оно жило с ней и во время заточения в башне, и, хотя посетителей у нее не было, Доминика просыпалась в холодном поту каждую ночь, заслышав чьи-то шаги. Когда они с Куно выбрались из Ост-Гаэля и обосновались в лесу, эта тревога на время ушла. Принцесса не очень любила природу, но тут у лесов открылось неожиданное преимущество: там не было стен и запертых дверей, а все кроме них за препятствие Доминика уже не считала. И вот теперь снова: стены, крыша над головой, двери с замками, старая добрая тревога.