Выбор варианта (СИ) - Ром Полина

И почти в центре толпы стояла я, парень в кривой рубахе и та пожилая, седая женщина, что плыла с нами. Она сердито выговаривала женщине в синем. Даже руками размахивала.

наконец они, вроде бы, пришли к соглашению. Пожилая повернулась ко мне, что-то сказала и потыкала себе в уши. Я развела руками — не понимаю!

Тогда она протянула руку и слегка потянула меня за ухо…

И тут до меня дошло! Сережки! В ушах у меня были простенькие золотые сережки. Очевидно, я должна была отдать их как плату за провоз. Я сняла одну из них и протянула на ладони бабульке. Та взяла её, одобрительно покивала головой, и показала на другое ухо. И тут во мне проснулась экономная хозяйка…

Они меня спасли? Да! Довезли? Да! Но даже не покормили, не оговорили плату на берегу. Было ли им сложно, рисковали ли жизнью? Нет! А серьги, хоть и простенькие — но золото и небольшие сапфирчики-слезки. При их уровне развития такого не сделать. Значит что? Значит — нужно торговаться!

Я протянула руку и забрала у старушки сережку. Демонстративно вдела в ухо, сняла с пальца кольцо и положила ей на ладонь. Обручальное кольцо с маленьким бриллиантом. Я выбирала его сама, оно мне нравилось и после развода я просто переодела его на другую руку. Стоило оно подороже, чем серьги, но, и это было очень важно — сережек две и каждую из них я могу использовать как плату за что-то. В кармане шубки у меня есть горсть мелочи и несколько мелких купюр, но вряд ли здесь можно что-то купить на эти деньги. Так что все вещи для меня сейчас — ценность. Очевидно, эта девица в синем сперва хотела потребовала шубу, а пожилая решила, что это ей жирно будет. Думаю, девица в синем — жена хозяина лодки. Наконец-то я хоть что-то начала понимать! В скатке она шубку не заметила, а тут ей приглянулась. Но шубу я не отдам — мне в чем-то ходить здесь нужно. Когда еще я одеждой разживусь?

Мой поступок вызвал бурные обсуждения. Меня спасло то, что за это время появились первые лучи солнца и я, поманив девицу к себе пальцем, подставила кольцо под лучи. Бриллиант блеснул и рассыпал маленькую радугу, девица ойкнула и протянула руку. Надо сказать, не слишком уверенно. Шлепок по руке там, на пляже, очевидно внушил ей какую-то долю почтения. Я взяла ее за руку и лично одела кольцо. Посмотрела в лицо мужику в расшитой жилетке и спросила:

— Всё? Мы в расчете?!

Он улыбнулся и отрицательно помотал головой! А потом повернулся ко мне спиной, слегка оттеснив от жены, и взяв ее за руку начал поворачивать кольцо к свету.

С минуту я стояла в ступоре. А потом сообразила. То, что я воспринимала как отрицание, здесь — согласие! И все встало на свои места! Вот почему мое желание поехать с ними они восприняли как мой отказ!

Толпа, слегка погудев, начала рассасываться. Я заметила, что на причале остались только те, кто не плыл в лодке. Часть таких людей помогла унести вещи, к мужчинам-гребцам подходили жены, к некоторым лезли на руки дети, а часть пришедших — остались и продолжали на меня глазеть. Пожилая тетушка тоже уходила, а я, наконец-то, сквозь сильно поредевшую толпу прошла по деревянному пирсу на берег и огляделась.

В обе стороны от пирса простирался песчаный пляж. На нем лежали лодки, несколько десятков, разных размеров и форм. Таких больших, как та, на которой я приплыла, было еще две. Они были вытянуты далеко на песок и обложены камнями под дно. Рядом с каждой лежали достаточно ровные и не слишком тонкие бревна. Думаю, их подводили под нос лодки, когда спихивали ее в воду.

Метров триста нужно было дойти до поселка. Каменные дома, над некоторыми виден был дымок. Парень шел со мной рядом и теперь показывал рукой в сторону поселка. Это что, он приглашает меня в свой дом?

Нет уж… Я не знаю здесь вообще ничего, может он решил, что я буду у него жить и работать? Может у них здесь рабство или еще какая гадость? Может быть, что воспользовавшись мной, он потом выгонит и я буду местной «достопримечательностью»? Такой вариант меня не устраивает! Нет уж…

Я неуверенно потопталась, потом догнала пожилую женщину и заговорила.

— Мне нужна помощь. Я отблагодарю, не сомневайтесь.

Женщина смотрела на меня чуть снисходительно, с улыбкой и тянула руку. Она что, ждёт плату вперед?! Ну… Обалдеть просто…

Я бы поняла такой прагматизм у жителей мегаполиса, но в деревне, в глуши! Хотя, откуда я знаю, такая ли здесь глушь? Но как оговорить условия?

Я встала на колени и принялась рисовать на влажном песке.

Домик, очень условный, там человечек, второй — перед домом. Потом я ткнула пальцем ей в грудь и показала на человечка в домике. Потом на себя и на человечка перед домом. Потом перед домом стерла и нарисовала второго в доме. Она отрицательно покачала головой. Ага, значит согласна. Дальше я показала на свой рот и сделала вид, что жую и пью. Согласна! Теперь по времени нужно договориться. Я подняла обе ладони к её лицу и растопырила пальцы. Она согласилась. Я дважды сжала пальцы в кулак — опять согласна. Но я всегда была весьма дотошна, кто знает, как они здесь считают? Поэтому я обвела на песке ладонь шесть раз. Да, долго по времени, но она терпеливо ждала, значит — тоже заинтересована. Я, пока обводила, додумалась до следующего. Здесь принято торговаться! Значит что? Значит, нужно дать простор для торга! Поэтому к шести изображениям ладони добавила еще два. Тетка нахмурилась и покачала головой. И стерла два изображения. Тогда я закрыла одно ухо рукой. И она поняла! Или она держит меня сорок дней за две сережки, или тридцать за одну! Она, кряхтя, встала на колени и дорисовала эти две ладони! И протянула ко мне руку ладонью вверх. За авансом. Я вложила одну серьгу ей в руку и пошла рядом с ней к поселку.

Глава 5

Мы шли с женщиной по поселку, сзади нас топала пара мальчишек. Без штанов, в рубахах ниже колена, босоногих. Лет по шесть-семь каждому. Они о чем-то чирикали между собой, и, периодически, тыкали в меня пальцем. Обсуждали невидаль…

Я часто оглядывалась и чувствовала себя не слишком уверенно. Мне не нравилось то, что я вижу. Дома были маленькие, но не это меня пугало, а то, что я не видела ни одной печной трубы. Вообще ни одной! Неужели здесь, как в царской России, топят по-черному? Это же ужас просто!

Дом, куда привела меня женщина, вызвал у меня оторопь. Перед домом стоял вкопанный в землю стол с лавкой, и что-то вроде навеса, где над костром висел пустой котелок. Рядом, на большом камне располагался «кухонный стол» с парой глиняных глубоких мисок. Это, я так поняла — летняя кухня.

Щелястая тяжелая дверь из дерева на распашку. Внутри было хуже.

Тяжелый запах дыма, грязного тела, чего-то кислого и пригорелого… Каменные стены, клетка, примерно четыре на три. Одно узкое окно, затянуто чем-то вроде промасленной бумаги, дающее слишком мало света.

Когда глаза привыкли к сумраку, я заметила в углу дома очаг. И, да, он был открытый… Просто над ним не было крыши! Если здесь холодная зима — не представляю, как они выживают… Просто не представляю! Вдоль длинной стены что-то вроде длинных нар из не ошкуренных серых досок за шторкой. Два спальных места. Одно завалено серым тряпьем, там две подушки, покрывало и еще какие-то тряпки. Второе — что-то вроде матраса и подушки. Даже одеяла нет. Спальные места расположены ногами друг к другу и разделены деревянной перегородкой. У изголовья каждого спального места — по высокому сундуку.

В центре комнаты стоял стол, короткой стороной он был прижат к стене, грубый, местами выщербленный, понятно было, что доски для разделки продуктов здесь не в ходу. Местами он просто лоснился от налипшего жира и грязи. Такая омерзительная темная и липкая плёнка. Над ним — полка, где стоит несколько глиняных мисок и кружек. Две коротких скамейки вдоль стола. На столе, покрытый холстиной, стоял кувшин и миска с чем-то непонятным. Я замерла, не решаясь сесть. Женщина несколько раздраженно постучала ладонью по скамейке и глядя мне в глаза сказала: