Пришедшие извне (СИ) - Бирюшев Руслан Рустамович
Из кухни вышел Лука, торжественно неся в передних лапах серебряное блюдо, на котором стояли тарелки со скворчащей колбасой и закусками.
— О, а вот и еда! — неподдельно обрадовалась юная королева. — Я уже чую по запаху, что ваш слуга и правда отлично готовит, донна Виттория. Пожалуй, у меня найдётся четверть часа, чтобы отведать его стряпни.
Эту ночь Армандо запомнил на всю оставшуюся жизнь. И не только из-за обилия судьбоносных событий, но и потому, что в эту ночь он ел жаренную колбасу и пил вино в компании королевы, которая держалась с хозяйкой и другими гостями особняка на равных, запросто шутила и хвалила готовку мёртвого орангутанга-дворецкого…
* * *Путешествие внутри страны — дело не особо хлопотное. Тем более, если ты едешь по личному поручению королевы — обычно это значит, что все бумаги подписаны, все припасы заготовлены и все вопросы улажены загодя, без твоего участия. Но даже с такой поддержкой отбыть из Дерта приставам удалось лишь через день после ночного разговора. Ехали они инкогнито, потому стальные жезлы не болтались на поясах, а были спрятаны в седельных сумках, под свёртками одежды. У Армандо рядом с жезлом покоился охотничий кинжал Октавии — клинок был слишком приметный, чтобы носить его открыто, но оставлять королевский дар дома, без присмотра, молодой чиновник не захотел. Готех, ко всему прочему, гордо восседал на новом коне — рыцарском боевом жеребце из гвардейских конюшен. Этот каурый черногривый зверь притягивал взгляды — но уж всяко не больше своего всадника. Зато, в отличие от старичка-тяжеловоза, жеребец не только без труда нёс в седле однорукого великана, но и мог ходить рысью и галопом, не задыхаясь через сотню шагов.
Друзья проехали западные ворота на рассвете, едва только горизонт окрасился золотом. Формально великий Дерт заканчивался уже здесь. Оставляя за спиной циклопическую стену белого камня, странники оставляли и столицу королевства. На практике же город давно перерос имперские границы, раскинувшись кольцом жилых кварталов далеко за пределы линии укреплений. Строить здания прямо под крепостными башнями строго воспрещалось, однако в одном полёте стрелы от них Дерт продолжался. Трактиры, купеческие склады, конюшни, жилые дома тесно лепились вдоль всех дорог, паутиной разбегающихся от столицы — и приставы ехали шагом почти час, прежде чем выбрались на простор. Ряды кирпичных и каменных зданий сменились деревянными домишками, им на смену пришли полосы деревьев, за которыми потянулись холмистые равнины. А когда даже дымы из сотен печных труб растаяли за горизонтом, путь Армандо и Готеху преградил дракон.
Де Горацо сперва не поверил своим глазам. Однако зрение его не обманывало. Гигантский ящер, покрытый чёрной матовой чешуёй, восседал посреди тракта и длинным раздвоенным языком вылизывал перепонку правого крыла. Завидев всадников, дракон вскинул голову, расправил крылья, издал низкий шипящий звук — как раскалённая докрасна железная заготовка, на которую кузнец плеснул воды.
— Не может быть… — потрясённо выдохнул Готех. Внезапно он дал коню шпоры и галопом ринулся вперёд.
— Стой! — заорал де Горацо, не понимая, что нашло на его друга. Вообразил себя героем-драконоборцем из сказок?
Однако чернокожий гигант не собирался атаковать ящера. Дракон вдруг низко наклонил башку, распластался по земле. С его шеи спрыгнула маленькая фигурка в белом, побежала навстречу всаднику. Готех осадил жеребца, взметнув тучу пыли, тоже соскочил наземь. Одной рукой подхватил белую фигурку, прижал к груди, закружил. И тут Армандо стало ясно, что это за дракон.
Когда он подъехал ближе, здоровяк уже опустил наземь драконьего всадника. Вернее, всадницу. Рыцарь оказалась невысокой и худенькой белобрысой девушкой с прозрачными голубыми глазами и бледными веснушками — не столько красивой, сколько миленькой. Армандо на первый взгляд дал бы ей двадцать пять-двадцать семь лет. Рыцарские доспехи девушке заменял необычный облегающий костюм, словно сделанный из цельного куска белой кожи — без видимых швов. Дополняли его высокие сапоги на кавалерийском каблуке и кожаные перчатки, стянутые ремешками позади запястий. К поясу рыцаря кроме длинной шпаги крепились какие-то железные крючья и мотки верёвки, к левому бедру — ножны широкого кинжала.
— Благородная донна… — спешившись, де Горацо церемонно поклонился.
— Это мой друг Армандо, я о нём рассказывал, — широко улыбнулся девушке Готех. — Хитрец, взяточник, лентяй и спаситель королевы. Армандо, позволь представить — донна Минерва де Хвогбьорн. Драконий рыцарь. Моя невеста.
— Польщён знакомством. — Армандо выпрямился, про себя отметив интересную фамилию рыцаря. Судя по ней, Минерва вела род не от старой знати Дерта, а от кого-то из соратников конунга Олафа Идера, основателя королевской династии. — Полагаю, вы — и есть тот человек, которого подрядила нам в помощь Её Величество?
— Всё верно, дон. — Рыцарь серьёзно кивнула. — Я не буду вас сопровождать, но отправлюсь вперёд и встречу позже, на условленном месте. Кроме того, королева просила передать вам кое-какие бумаги.
— Её Величество говорила, что не может просить о помощи семьи драконьих рыцарей, — припомнил слова Октавии молодой чиновник.
— Она и не просила семью, она обратилась лично ко мне. — Донна Минерва пожала плечами. — Я уже не ребёнок, в конце концов. Мне нет нужды отчитываться перед кем-то о том, куда я отправляюсь. Идёмте.
Втроём они приблизились к спокойно ожидающему дракону. Тот теперь вылизывал лапу, кося на людей круглым жёлтым глазом.
— Как зовут вашего… скакуна? — полюбопытствовал Армандо.
— Уголёк. — Рыцарь чуть покраснела, но сохранила серьёзное лицо. — Вообще, в королевском реестре он указан как Тиберий Август Пятый, но мы, всадники, никогда не используем эти имена. Он отзывается только на Уголька.
— Уголёк, значит… — протянул де Горацо, запрокидывая голову, чтобы лучше разглядеть ящера. Вблизи он заметил сложную систему ремней, опутывающих тушу дракона — самую настоящую сбрую. Минерва взбежала по ремням, как опытный матрос по вантам, открыла притороченную у хребта Уголька сумку, вынула оттуда пару свитков. Ловко спрыгнув с довольно солидной высоты, протянула их Готеху:
— Здесь сведения о всех местах, где маги Академии заметили сигналы радиостанций чужаков. Также описаны способы выйти на контакт с некоторыми королевскими шпиками. Один будет ждать вас в таверне на тракте, в дне пути от цели. Введёт в курс местных дел и окажет помощь в меру сил.
— А ты? — спросил де Ардано, принимая бумаги.
— Спрячу Уголька в укромном месте, оденусь неприметно и отправлюсь в город. К вашему приезду постараюсь что-нибудь полезное вызнать — не о пришельцах, так о баронах-смутьянах.
— Будь осторожна. — Готех нахмурился. — Шпион из тебя не лучший.
— Я и не буду ничего вынюхивать, — мягко улыбнулась девушка, беря единственную ладонь великана в две свои. — Послушаю, о чём говорят на рынках, на улицах, в трактирах. Так тоже многое можно узнать.
— Благородная донна, покуда мы не расстались, могу я задать вам вопрос? — Армандо вдруг прищурился.
— Разумеется.
— Мой друг никогда и никому не рассказывал об обстоятельствах вашего знакомства. А между тем, мне очень и очень любопытно… Может, вы сочтёте возможным…
— Конечно. На самом деле там нечего особо скрывать. — Всё ещё улыбаясь и держа одной рукой ладонь Готеха, рыцарь положила другую на чешуйчатый бок Уголька. — Это случилось одиннадцать лет назад, во время войны с Империей.
— Так давно? — удивился Армандо.
— Да. Мне было шестнадцать, но я уже объездила Уголька, а Коалиция нуждалась в драконах. Меня отправили в бой. Помните осаду Сане-Шатто?
— Э-э… нет, я не был на войне, — признался де Горацо, в свою очередь краснея. Обычно Армандо не волновало, что он не успел повоевать за королевство и корону, однако перед этой девушкой он почувствовал себя неловко.
— О, простите. Это небольшой город. Его осадили под конец войны, когда имперцы прорвались вглубь королевства. Готех оказался там с армией маршала де Воссе. Коалиция высылала стаи драконов, чтобы разрушать осадные машины противника, а имперцы перехватывали их на подлёте, и над городом часто случались воздушные бои. В первом же сражении Уголька ранили, и мы с ним упали на нейтральной полосе, точно между городскими стенами и траншеями имперцев. Я не пострадала, но… не могла же я бросить Уголька.
