Павел Шумил - Этот мир придуман не нами

Десять метров под землей, двадцать сверху — общая высота получается три десятка метров.

— Не смотри на меня такими глазами, — ухмыляется Мухтар. — Проект не мой. То есть, мой забраковали и переделали. Эта башня заодно будет главным оборонным сооружением студенческого городка. За ее стенами смогут укрыться сотни жителей.

— От кого укрыться?

— Какая разница? Котам так хочется. Среди них каждый второй помнит последнюю войну.

— А сроки?

Мухтар вздохнул.

Наружные стены — не быстрее, чем метр за четыре дня. Но есть еще внутренние перегородки, лестницы… В общем, будет втрое медленнее. И это при том, что народ работает с полной отдачей.

— Плохо… Год потеряем.

— Не потеряем. Водокачка заработает как только протянем трубу через пустыню. Она уже сегодня может качать воду. Стены — это для красоты.

— Поэтому ты третью трубу, которая для снабжения водой поселка, такой толстой сделал?

— Ну да. Она силовой элемент конструкции, а не только водопровод.

— Что за раствор строители используют?

— Это не раствор. Это герметик. Чтоб грунтовые воды не затопили нижние этажи.

— Понятно. Сфотографируй это все для истории и пошли верховному боссу. Канал тоже щелкни.

Интересные вещи творятся в этом мире. Коты уговорили Стаса и Мухтара изменить проект. Отложили на год строительство дома-дворца ради возведения башни-крепости.

Мухтар среагировал грамотно и гибко. Изменил схему водокачки так, что на сроки нашей работы инициатива котов практически не повлияет. В крайнем случае, можно набрать еще строителей. Но чего боятся коты? Это нужно обязательно выяснить. Как только голова перестанет болеть…

Рядом с танцплощадкой появился щит со снимком оазиса из космоса. Поверх снимка изображена трасса канала. Штриховкой отмечены барханы, которые нужно срыть. Рядом со щитом — доска объявлений. На ней — список текущих дел (на русском!) и киноафиши на ближайшие три дня. Завтра Линда летит во дворец, ее сопровождают Миу и Багирра. После Дворца — посещение Столицы, проверка состояния дел у бывших артистов. Артисты — наша вторая агентурная сеть. Пусть они и не знают об этом.

Пожалуй, завтра я тоже слетаю во дворец. Хватит бездельничать.

Ближе к вечеру Стас с видом заговорщика позвал меня в свою каюту.

— Что-то случилось?

— Ничего серьезного, но кое-что любопытное есть. Пару дней назад система жизнеобеспечения зарегистрировала в атмосфере одной из кают следы наркотического вещества. Я поставил каюту под видеонаблюдение. Показать?

— Давай.

Стас вывел картинку с монитора на большой настенный экран. Миу сидит на ковре и уныло сосет трубочку, уходящую в побулькивающий сосуд странной формы. Перед ней под тихую музыку кружатся в танце четыре танцовщицы — высокой плотности голограммы самой Миу. Танцуют они в такт, но движения чуть отличаются. Это четыре отдельные записи, а не одна и та же, повторенная четырежды. В дверь врывается Линда.

— Ух, красота-то какая! — восклицает она и присоединяется к танцу полупрозрачных призраков. — Что такая хмурая?

— Все не так, — печально произносит Миу, и на мордашке ее отражается мировая скорбь. — Когда записывала, соединяла, сводила, было интересно. А получилось все не так. Они неживые, они как мебель. Каждый раз повторяют одно и то же.

— Ну да. Это же запись.

— Но я-то танцую каждый раз по-новому.

— Тогда нужна не запись, а компьютерная симуляция. А что это за сосуд?

— В нем должны быть благовония. Их курят. Но от них в горле першит и голова потом болит и кружится. Я их выбросила и налила грейпфрутовый сок.

Линда рассмеялась, плюхнулась на ковер рядом и прижала подругу к себе.

— Обязательно покажи это шоу Владу. Нет, не так! Выстроим их в линию, пустим на заднем плане подтанцовкой. А на первом плане — мы с тобой. У него шары на лоб полезут.

Мировая скорбь на мордочке Миу сменяется заинтересованностью.

— А папе тоже покажем?

— И папе покажем! Только не говори никому, что кальян курила.

После планерки ко мне зашел Петр и попросил разрешение на свободный вход для Багирры в железный дом. По идее, мог бы не просить. Формально МОК считается частью корабля. Но на поверхности главный я.

— Под твою ответственность, — сказал я. — Да, как первая ночь прошла?

— Ор-р-ригинально и р-р-романтично, — буркнул Петр.

— Никак поссорились?

— Да нет, тут другое. Я ненароком напоил девушку. Уснула как убитая.

— Разве Мухтар не говорил, что Шурртх с бутылки шампанского вусмерть наклюкался?

— Не разбираюсь я в игристых винах, — оправдывается Петр. — Мне Марта потом объяснила, что девочке нужно было предложить брют натуральный, а я налил десертный дьюс. Совсем слабенький, четыре градуса. Кто же знал, что в нем столько сахара? Еще дал коньяк лизнуть из своей стопки. В общем, вечер при свечах не получился. Отрубилась девочка. Уложил я ее на свою кровать, прикрыл одеялом и полночи любовался профилем.

Петр, Мухтар и четверо парней сейчас тянут трубу к искусственному водоему. Мухтар и тут изменил проект. Вместо круглого озера двухсот метров в диаметре затеял пятисотметровое.

— Пока оно наполняется, мы успеем все барханы срыть, — объяснил он мне.

— Так, если по трубе идет пять кубов в секунду, оно же за два дня заполнится, — возражаю я.

— Для этого и задумано таким большим. Все эти пять кубов в песок уйдут, ухмыляется Мухтар.

Сейчас на месте будущего водоема облако пыли. Где-то в глубине его ходит по расширяющейся спирали каналокопатель. В общем, работа кипит.

Так как Петр занят, грав водит Миу. А Багирра в авральном порядке учится отыгрывать даму высшего света. Надо сказать, у нее получается. Врожденная осанка, изящество движений, строгое белое платье и пара неброских, но жутко дорогих украшений вызывают к ней всеобщий интерес.

— Кто это? — то и дело спрашивают у Линды, которую во Дворце уже считают как бы своей.

— Моя подруга, зовут Багирра. Сейчас живет с нами в железном доме, — охотно отвечает Линда, чем только разжигает любопытство окружающих.

Летим во Дворец. Машину ведет Миу, чем очень гордится. Мы с Багиррой сидим на заднем сиденье, а Линда летит на байке.

Миу изменилась. Стала серьезнее, плавней в движениях. Из девочки превратилась в девушку. Даже в постели изменилась. Теперь на первом месте у нее ласки, а не секс. Впрочем, в этом могу и ошибаться. Но к постельным играм относится с огромным энтузиазмом и фантазией.

Посадив машину, Миу выскакивает первой и открывает дверцы мне и Багирре. Потом вновь ныряет в кабину и переключает управление на автопилот. Линда снимает шлем, летную кожаную куртку, бросает вещи на сиденье байка и подходит к нам.