Malice Crash - МЭЛИС КРЭШ И НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА

И нельзя передать ей тайну Норы. Никому нельзя. Разве что в самом крайнем случае.

Ровно три нити, которые не обрежешь и не оборвешь. Мэлис. Сулмор. Нора.

И все же стоит зависнуть над пропастью, чтобы посмотреть – не оборвутся ли сами... Потому что пропасти попадаются не так часто. Нужно проверить.

Все это время рука чертила что-то по камню, тихо, неглубоко... И начертилось – лицо, похожее на не требующий объяснений символ красоты. Алара рассказывала, в какой-то реальности есть легенда – художнику за какую-то провинность отсекли руки, и они сами по себе, его кровью, нарисовали новый мир. А дальше было совсем чудо – левая рука стала женщиной, правая – мужчиной, а мир, который убил творца – смятым рисунком. Остался настоящим только тот, что был нарисован кровью на той стене, у которой погиб художник. Собственно легенду эту пришлось на задании использовать, почему сестричке и запомнилось так хорошо.

Да и правда, рукам художника все равно, управляет ими кто-то или нет. Рисуют и рисуют...

Рингил дернул ткань, закрывая свое творение. К-контер... Стоит объявить себя идейным самоубийцей, как целая очередь с идеями выстроится. И все-таки... все-таки стоит согласиться. Хотя бы выслушать. Может и правда – есть за что умереть...

Тянулся длинный, похожий на резиновое изделие день. Звучала музыка. Бились в голове мысли, словно птицы, умятые в тесную клетку.

Медленно сглаживалось под пыльной тканью нацарапанное лицо искусителя. Замок умел стирать свои раны. От памяти демона этого ждать не стоит.

Он проснулся среди ночи. Взглянул в темноту, напоенную запахом мертвых листьев, и вышел из башни – тихо, не звякнув ни одной цепью и почти не шурша тканью. Закрыл за собой дверь, отсекая наполняющий коридор волчий вой.

Гэбриел стоял возле стены, словно знал все заранее. Может, и в самом деле был уверен...

–Что ты мне предложишь? – Рингил поднял голову, и взгляд его темно-серых глаз уперся прямо в лицо собеседника. Илсинг вздрогнул, но ответил ровным голосом:

–Спасти мир. Я знаю, что на меньшее ты не согласен. Вернее, даже два мира – этот и все существование демонов в целом, – очень простые слова. Но чувствовалось, что Гэбриел говорит правду.

–И что для этого нужно сделать? – Рингил усмехнулся, не разрывая связи, что появилась между ним и Илсингом. Связи взглядов. Это было небезопасно, было немного неправильно, было, в конце концов, нечестно в какой-то мере. Но не было иного способа проверить, что предлагает демон. Можно очень честно говорить ложь за ложью. Сложно ли умеючи?

–Рингил, – голос Гэбриела дрогнул. – Ты можешь убивать. И ты можешь убить тварь, которая ведет нас по прямой дороге к предсказанному кошмару... Тварь, которая сговорилась с непредельщиками и готова по их слову разрушить ваш мир. Не станет ее – и все изменится. Ты можешь спасти мир, и мне просто больше не к кому обратиться.

Хейтер промолчал насчет Мэлис. Она не отдала бы такой шанс. Хотя для нее, к слову говоря, убить – что улыбнуться. Ну, почти.

–Подробнее, – он не узнал своего голоса. Рингил уже верил. Уже был готов убивать.

–Она влезла на свое место, предав обманутую сестру, держась за предсказания, которым помогала сбываться даже тогда, когда они могли остаться словами. Я видел тот договор, что она заключила с непредельщиками, Рингил, – захваченный рассказом, хейтер не заметил, когда Илсинг стал на колени, уравнявшись в росте с мальчиком. – Я читал слова, которые она превращает в жизнь. Она обманула всех, но не меня. Убить ее – и мир дрогнет, рассыплются пророчества, развеется ложь...

–Кого убить? – Рингил продолжал улыбаться. Сейчас он чувствовал себя стоящим на одной ступени с Мэлис. Она убила какую-то тварь, Сулмор рассказывала, убила больше года назад, но есть разница между тем, как прихлопывают шершня, и убийством змеи. Реальная метафора. Но меткая.

–Ту, что называют Вечной, – выдохнул Илсинг и устало опустил голову на худое плечо мальчишки, словно использовал всю энергию на речь. – Тварь она и сволочь, Рингил, и вдвойне тварь потому, что обманом заставила себя любить. Все они там, наверху, в одной грязи сидели, и враньем, что, мол, одна чистой осталась, пользоваться – гадство это страшное...

–Да, – ответил хейтер. – Гадство...

Неужели Вечная и впрямь скурвилась до того, что заключает договора с беспредельщиками? Неужели все, что думают о ней – и правда ложь?

А если не ложь – почему тогда хейтеры ей не доверяют? Почему держат в тайне адрес реальности-дома?

Обычный средний демон на подобное предложение плюнул бы предложившему в морду. Или ударил бы в том же направлении. Некто слишком не любящий власть пожалел бы, что убивать не умеет, и уточнил свою награду за участие, если подскажет вариант и посмотрит на результат.

Хейтер-самоубийца, способный раз в жизнь подарить смерть кому-то по своему желанию, ценой собственной жизни, положил руки на плечи усталого заказчика и негромко уточнил:

–Одно условие. Хочу увидеть этот договор. Если он есть, – договаривать Рингил не стал.

–Он есть, – Илсинг мягко прижал мальчика к себе. – Я покажу тебе оригинал. Только помоги мне. Помоги всему этому миру...

–Я согласен, – хейтер почувствовал, как что-то ломается внутри. Может, с этого начинается перелом судьбы всего мира? С того, что кто-то соглашается на подвиг, равного которому нет? – Только еще вопрос...

–Какой? – Гэбриел даже немного отодвинулся назад – от удивления.

–Ты сюда пришел ради меня? – Рингил понимал, что это уже определенно лишнее, но не мог отказать себе еще в одном взгляде. – Тебе ведь все равно, что думает моя сестра?

–Алара? – Илсинг виновато улыбнулся. – Не знаю...

Дневник Алары. День 66 год 12.

Все демоны мужского пола – сволочи. Особенно синтегисты. Или просто мне только такие попадаются?

(на полстраницы – довольно талантливо исполненный рисунок, скопированный с 237 страницы учебника для темных «Техника воздействия» за 9 курс с небольшим дополнением – к стандартному обозначению мужской фигуры пририсовано несколько узнаваемых деталей)

С Дестры надо пример брать. Захотела – взяла. И не обращенного, а кого сама хочешь. И нечего разводить тени на плетне насчет чьего-то там желания.

Илсинг – мой запасной вариант. Просто стал основным. И если я его отпущу, то никогда не смогу простить этого себе.

Да, он странный. И от его цинизма пополам с пафосом иногда охренеть можно. Но он хотя бы не ничтожество. И не против того, чтобы стать хейтером.

Вообще, если уж выбирать из сволочей...

–Мэлис, уходи отсюда, – вначале я приняла услышанную сквозь сон фразу за собственно часть ночного кошмара. Хотя кошмар был так себе – двоечка по стобалльной шкале, если спросить нашего преподавателя. Он халтуры не любит. К сомневающимся является лично, причем теперь – еще и воодушевленный победой над генетикой. Смог же напугать наконец существо, не способное испугаться в принципе! Хотя я бы на его месте так не гордилась. Достижение весьма относительное.