Ишио Ямагато - Герои Шести Цветов Том 2

— Бабуля! Чамо сказала не двигаться, — кричала Чамо.

Но Тгуней продолжал говорить, словно ему все это не мешало.

— Мора, ты невероятна. Ты истинный демон. Ты так хорошо притворялась союзником, в то же время ты под давлением, а значит, ты не плохая. И только я знаю правду. Я рад, что мне посчастливилось встретить такого человека, как ты. Твоя любовь — это то, что разрушит мир.

И тут больше ста выживших Кьема ударили по барьеру. Около пятидесяти Кьема по другую сторону барьера тоже навалились телами. Когда они столкнулись, их тела загорелись, превращаясь в грязь. Тем не менее, Кьема один за другим ударялись о барьер, жертвуя собой без колебаний. Они были готовы умереть.

Когда она создавала барьер, Мора не представляла, что сто пятьдесят Кьема решат умереть, чтобы сломать его.

Вуаль света неистово содрогалась. Мора направила остатки энергии в барьер. Но он стал трястись лишь сильнее.

— Стой… Стой, Тгуней.

Остался лишь один Кьема, похожий на огромную медузу. Тгуней наклонился к нему. И его тело попало в его центр.

— И напоследок я скажу тебе кое-что. Мора, ты — седьмая!

Все тело Тгунея было поглощено медузой, Кьема шагнул к барьеру. Он закричал в агонии, его тело охватило пламя. Но хотя его тело горело, Кьема смог пройти сквозь барьер. Он пополз на запад, оставляя скользкий след за собой.

— Тгуней! Стой! Я сказала, стой! — снова и снова кричала Мора.

Тгуней не ответил. Он исчез во тьме, оставаясь внутри медузы. Несколько выживших Кьема последовали за ним, и в мгновение ока все окутала тишина. Мора потеряла много сил, а потому рухнула без сознания.

— Бабуля! Бабуля!

Мора не знала, сколько Чамо звала ее, но она пришла в себя в ее руках. Девочка снова и снова кричала ее имя.

— …Тгуней… — именно это сказала Мора, полностью проснувшись.

— Сбежал. Жаль, но тут ничего не поделаешь. К тому же, у нас еще будет шанс убить Тгунея, — сказала Фреми. Она направляла ружье на Мору, но она не собиралась убегать.

— …Хотя я хочу убить тебя, сначала мы послушаем твои объяснения, — палец Фреми лежал на курке, но Джума стояли перед Морой, защищая ее от атаки Фреми.

— Чамо не даст ее убить.

— В сторону.

— Бабуля не седьмая. Чамо не знает причину, но бабуля нас не атаковала. Это ты ведешь себя странно.

Они уставились друг на друга, и Мора прошептала:

— Тгуней сказал, что я седьмая.

— Чамо умная, так что Чамо понимает, что Тгуней нас обманывает. Но Фреми — дура и верит Тгунею.

— Тгуней точно соврал. Но Мора все равно под подозрением.

Хотя они не могли подтвердить догадки, Мора знала, что Тгуней говорил правду. Он не мог ей соврать.

«Так значит я — седьмая? Тогда это многое непонятное объясняет. Это объясняет, почему никто не сотрудничал с Нашетанией в Барьере Тумана Иллюзий. И почему седьмой ничего не делал, пока мы бежали от Тгунея».

— В сторону, Чамо.

— Опусти ружье, Фреми! — сказала Мора. — Пусть Адлет решает и сам меня убьет. Я смирюсь с его решением.

— …Это нормально, бабуля? Адлет — дурак.

— Я верю Адлету. Он не упустит правды. Адлет и остальные еще не вернулись?

— Нет. Я не получала сообщения, что они что-то нашли.

— Ясно…

Фреми посмотрела на Чамо.

— Пойдем и встретим Адлета. Тгуней ведь пойдет к нему. Нужно их вернуть.

— Ты не собираешься убивать бабулю?

— Пока что я дождусь того, что скажет Адлет. Я не буду ее пока что убивать. Конечно, если Мора не напросится.

— Осторожнее, бабуля, — сказала Чамо, а потом направилась на восток. Она не спешила, а просто спокойно шагала.

Фреми обошла Мору и шла позади нее в пяти шагах. Она не спускала ружья с головы Моры.

Не оглядываясь, Мора сказала:

— Фреми, я могу залечить раны?

— Не двигайся. Лечи себя силой гор.

— Сила гор не исцеляет все. Если я не нанесу мазь и не зашью раны, они не исцелятся.

— …Думаю, тут я не возражу, — сказала Фреми, не опуская ружье.

Лекарства были в обуви Моры. Адлет был не единственным, кто прятал предметы на теле.

Фреми сверлила ее взглядом, а Мора сняла броню и принялась залечивать раны.

— …

Три года Мору мучил кошмар. А если она не убьет Тгунея и не спасет Шениеру? Такие сны рисовали ужасное будущее, она постоянно просыпалась, а когда рядом не было Гуннера, она вообще не могла спать.

Каждый раз Мора думала об этом кошмаре, и она хотела, чтобы она не была Святой, не становилась сильной. Потому что это из-за силы ее выбрали одной из Шести Цветов, что подставило под удар Шениеру.

А теперь кошмар проникал в реальность.

Пока она залечивала раны, Мора вдруг вспомнила прошлое.

Это было года два назад. Она была в спальне с мужем. Она попросила горничных позаботиться о Шениере, чтобы они смогли поговорить наедине. Они говорили о том, что управление всеми храмами будет осуществлять Гуннер, что она доверяет Вейлинн тренировку Святых, а потом они обсудили предстоящую битву.

Когда она замолчала, Гуннер вдруг сказал:

— Мора. Если ты не спасешь Шениеру…

Мора была в шоке. Они запретили друг другу даже упоминать такую возможность. Она спасет Шениеру, спасет мир и вернется. Это она пообещала.

— Не говори об этом. Разве я не сказала, что спасу Шениеру?

— Я хочу говорить об этом. Я не хочу думать об этом. Но нам нужно это обсудить.

Мора не хотела слушать.

— Ты не веришь в меня?

— Мы говорим об этом, потому что я верю в тебя, — Гуннер посмотрел в глаза Море. — Если ты не сможешь убить Тгунея к сроку… и жизнь Шениеры придется сравнивать с жизнью одного из Шести Цветов…

Гуннер колебался, его лицо было печальным.

— Если это случится, оставь Шениеру. Ты не должна убивать никого из Шести Цветов.

Мора не ответила.

— Я понимаю, как сильно ты ее любишь. Потому и боюсь. Неужели ты пойдешь по худшему пути, чтобы спасти Шениеру?

— Я не проиграю. Герои Шести Цветов не проиграют.

Мора отвела взгляд, и Гуннер нежно обнял ее.

— Ты сможешь победить Маджина, даже если убьешь одного из Цветов. Но что станет с Шениерой? Она выживет, но она станет дочерью убийцы Героя.

— …

— Шениера — хорошая девочка. И она вырастет хорошей женщиной. Но если она узнает, что из-за нее кого-то убили, она зачахнет. Она будет страдать в сердце, а это не исцелить. И я не хочу этого видеть.

— …Прекрати, Гуннер. Я этого не вынесу, — Мора оттолкнула Гуннера и уткнулась головой в подушку.

— Прости. Я знаю, что тебе больнее, чем мне… Прости, — Гуннер нежно положил руку на плечо Моры. — Я жестокий отец.