Джоэл Розенберг - Огненный герцог

— Локи, — сказал Йен. — Я слышал эту историю давным-давно, в начальной школе, надо думать, на уроке, когда нам рассказывали про мифологию. Локи обернулся мухой и ужалил строителя в глаз, а потом он же превратился в кобылу в течке и увел прочь коня строителя.

— Да, так рассказывают. — В глазах у Осии загорелся огонек. — Локи умел оборачиваться лучше всех из асов, но также поговаривают, что он был несколько медлителен. Жеребец… догнал его прежде, чем он успел изменить облик, так что Локи забеременел. И говорят, никто из асов не видел Локи, пока тот, спустя некоторое время, не объявился в компании чудесного коня, Слейпнира. — Осия улыбнулся. — Мне рассказывали, — что с тех пор Локи больше не случалось ходить как ни в чем не бывало.

Харбард издал низкий рык.

— Ты знаешь, Орфиндель, почему рассказывание истории сродни обладанию женщиной?

Осия приподнял бровь.

— Ну же, Харбард, так почему рассказывание истории сродни обладанию женщиной?

— Потому что, — ответил тот, — ты получаешь гораздо больше удовольствия, если тебя не прерывают то и дело.

— Приношу свои извинения.

— В другом обличье, — продолжал Харбард; на мгновение его рот неодобрительно скривился, — в иное время — а все это случилось так давно, что трудно сказать, какие события произошли раньше, а какие позже, — он вместе со своим сыном построил лабиринт для чудовища, однако спастись удалось лишь самому Строителю. На сей раз, он улетел, а не бежал, хромая.

Он не всегда был хром, но однажды, когда Аса-Тор нес его, раненного, с холодного севера — это отдельная история, для другого раза, — стоял такой мороз, что один из больших пальцев промерз насквозь, поэтому когда Тор запихивал босую ногу обратно в корзину, палец, отломившись, остался в руке, и Тор закинул его на небо, где тот и по сей день горит созвездием ярких звезд. В другом обличье… Однако я уклоняюсь в сторону, и если я сделаю это еще раз, меня снова прервут.

Строитель поклялся, что никогда больше не положит камня на камень, поскольку эта работа не принесла ему ничего, кроме боли и скорби, но Туата настаивали — как могут настаивать лишь они, — и, наконец, он согласился, по крайней мере, частично. Он не станет отрекаться от своей клятвы — насколько я понимаю, он просто не в состоянии это сделать, — однако он может высечь для Туата города из пиков Срединных Гор, высоко над Равнинами Ванов.

И, на сей раз, цену он назначил умеренную: он хотел остаться один. А Туата обязывались проследить за этим: они должны охранять и защищать его, пока стоят его Города, так что он пробудет в одиночестве, сколько сам того пожелает.

Стороны ударили по рукам, и Строитель начал работать. Пообещал он гораздо больше, чем в состоянии исполнить один, пусть и Древнейший — даже если бы он умел находиться в двух местах одновременно (я слышал, что прежде ему такое удавалось), а к тому времени он уже давно утратил эту способность, — потому он спарился с троллихой и породил расу маленьких созданий, низкорослых, но с золотыми руками и умных, если надо облупить камень, чтобы сделать туннель, или комнату, или статую.

И они взялись за строительство. Много поколений его малорослых слуг сменилось, пока они вчерне придавали горам нужную форму, и еще больше — прежде чем были вытесаны в камне первые комнаты, и еще больше — прежде чем конец увенчал дело… В те дни Туата были терпеливы и умели ждать.

И вот настал день, когда работы завершились: последние плитки легли в свои каменные ниши, закончили последний дымоход для кухонной духовки, навесили последнюю дверь — аккуратно, чтобы она легко открывалась и закрывалась.

Сияющие новые города ждали своих жителей. То были обиталища причудливые и странные, имей в виду, с множеством тайников и секретных переходов, неведомых Туата. Что привело их в ярость. «Скажи мне, я хочу знать все тайны!» — кричал один. «Нет, мне! — говорил другой. — Я хочу быть единственным обладателем этого знания».

Строитель кивнул. Непременно, сказал он. После того, как вы выполните хотя бы часть условий сделки. Дайте мне побыть одному и охраняйте меня — недолго, скажем, несколько тысячелетий, — и я расскажу вам все, что вы хотите знать. Кажется, это закон вселенной, что меня всякий раз обманывают с платой за работу, но теперь у меня будет хотя бы подобие одиночества, затворничество, купленное веками труда.

Туата это не понравилось; Старшие Народы не любят, когда им перечат. Так что Туата собрались, поймали одного из сыновей Локи, убили его и сплели из его кишок нерасторжимое вервие. И связали Строителя вервием, свитым из кишок божества, и заперли в темницу в главном из своих Городов, и мучили днем и ночью, требуя ответа.

Но они ничего не добились.

— Я сомневаюсь, что они домогались лишь этого, — добавил Харбард. — Думаю, Строитель знал много больше…

Фрида махнула рукой, чтобы муж умолк.

— Что он знал и чего не знал, только он мог сказать. Теперь моя очередь вести рассказ.

— И похоже, что тебя будут прерывать реже, чем меня, жена.

— Нисколько, если ты будешь вести себя так и дальше, муж.

— Что ж, Йен, — продолжала Фрида, — по поводу дальнейшего хода событий есть разные мнения. Когда эту историю рассказывают поздним вечером у камелька, она часто принимает иной оборот, и это зависит не только от повествователя.

Иные говорят, что Строитель спасся из заточения и странствовал некоторое время по Тир-На-Ног, Новому Миру, чтобы, в конце концов, уснув Сном Богов, уйти в землю, или в деревья, или развеяться ветром. Такое случалось с иными из Старших Народов: с большей частью сидов, и не только с ними — это приключилось с Фригг, к примеру, и, вероятно, как я подозреваю, с Хеймдаллем. [22]

Со временем этот рок постиг большую часть Туата — и их Города достались людям. Если ты думаешь, что в судьбе Туата неповинно Проклятие Строителя, тогда ты больший скептик, нежели я.

Я однажды слышала, что Строителя спас сам Аса-Тор, чей молот по ходу дела уничтожил один из Городов, и в благодарность Строитель благословил Тора и его сыновей: и людей, и асов. Эта история на многое проливает свет, а именно, почему сейчас осталось всего пять городов из семи, но отложим эту повесть до лучших времен. Этот рассказ объяснил бы и груду обломков, которая возвышается — точнее, простирается — там, где некогда стоял один из Городов. Гнев Аса-Тора… был силен. Кроме того, этот рассказ внес бы ясность в историю о том, как Локи оказался в тех же самых узах некоторое время спустя. История может соответствовать истине, а может и не соответствовать; конечно, никто не слышал об этом от Тора, а он был великий хвастун, но притом более хитрый, чем о нем думали.