Сергей Чехин - Кровь вампиров

  Армаген этот принцип знал, как никто другой. Потому, недолго думая, выбрал в качестве первоочередной задачи укусить самого мэра. Или кого-нибудь из его близких.

  Прыгая бесшумной тенью с крыши на крышу, вампир быстро добрался до элитного квартала. Перемахнув через невысокую каменную стену, зверь осмотрелся. Найти дом управителя не составило труда - такую громадину, отделанную слоновьей костью и зачарованным мрамором, наверное, и с небес видать.

  В окнах, несмотря на поздний час, горел свет. Внутренний двор пустовал - ни караульных, ни собак. Надеются на высоту забора, ага.

  Армаген забрался на фасад и принялся ползать по стене взад-вперед, оставляя на камне следы когтей. Чтобы поутру ни у кого не возникло сомнений, что в полночь особняк посетили силы тьмы.

  Закончив, вампир поднялся на третий этаж и уцепился за балкон. Однако восхождение пришлось остановить - из-за распахнувшегося окна.

  - Ромул, ты ли это? - послышался взволнованный девичий голос. - Если отец прознает о наших встречах, нам грозят серьезные неприятности. Ромул?

  - Это не он, - ответила рогатая звериная голова, высунувшаяся из-за перил.

  Брюнетка в ночной рубашке не успела даже пискнуть - легкий щелчок в лоб отправил девушку в забытье.

  Вампир немного поразмышлял - кусать или нет? Все-таки негоже умертвлять юную, невинную особу. Хотя, порядочные девушки тайком не встречаются, да еще непонятно с кем. И Армаген укусил - правда, в плечо. Местные доктора выведут заразу в два счета, зато у стражи появятся очень весомые улики.

  На поиски мэра ушло минуты две. Резная дверь из черного дерева, инкрустированного платиновым панно, сразу выдала городского главу. Тот был так занят поздним ужином, что даже не удосужился оторвать взгляд от тарелки, дабы увидеть весьма необычное отражение в стекле.

  Закончив свою трапезу, Армаген вылез в окно и направился в порт, по дороге сея хаос и страх. Несколько полуночных гуляк отделались сердечным приступом, а единственный и немногочисленный патруль в среднем ярусе пал смертью храбрых.

  Так, само собой, напишут в утренних газетах, хотя на самом деле поведение стражи мало отличалось от перепуганных дамочек.

  Добравшись до пирса, вампир нырнул и под водой отправился восвояси. Теперь никакая гончая не выйдет на след убийцы, и можно будет спокойно отдохнуть в ожидании охотников.

  Когда Армаген, весь мокрый и в тине, вернулся, то застал напарника за интересным занятием. Тот стоял на коленях напротив импровизированного алтаря, собранного из стула и коровьей головы, меж рогов коей торчала стрела. Эрмин макал кончик указательного пальца в кровь животного и вырисовывал на лбу и щеках загадочные символы, непрерывно нашептывая под нос какие-то слова.

  - Чем занят?

  Дроу вздрогнул и обернулся - его глаза светились бледным огнем.

  - Подожди немного.

  Пальцы нарисовали ровные красные линии от бровей до щек. Сказав напоследок нечто неразборчивое, охотник потушил стоящие вокруг головы свечи и сел на кровать.

  - Утомляющее дело, однако. Зато теперь я готов к настоящему бою.

  - Тогда ждем до рассвета.

  Утром город жужжал, как разворошенный улей. Если скрыть гибель мэра вполне возможно, то найти и заткнуть десятки случайных свидетелей нереально. Слухи распространялись в тесных застройках быстрее стрелы эльфийского лука, быстрее гномьей пули.

  О нападениях вампира судачили в порту, на базарах не умолкали толки о загадочном звере, средний ярус кипел идеями народной облавы.

  Перепуганная знать толпилась у ворот особняка управителя и требовала разъяснений. Но мэр по известной причине не мог им ответить.

  Армаген, бодрствовавший остаток ночи, потер глаза.

  - Со стороны западных ворот выдвинулись гонцы.

  Эрмин открыл рот, чтобы ответить, как вдруг в комнату влетела бледная как мел Мышка. С ходу она прыгнула дроу на шею и завопила:

  - В городе вампиры!

  - Да брось, - хмыкнул целитель. - Сказок на ночь перечитала?

  - Это правда! - обиделась девочка. - Весь город об этом говорит! Эрмин, ты защитишь меня от вампиров?

  - Конечно, - улыбнулся охотник. - Ни один кровосос тебя не тронет, обещаю.

  Напарник выразительно посмотрел на волшебника. Тот показал язык и укрылся одеялом с головой.

  Четверо суток Герадия жила в непрерывном страхе. Каждую ночь Армаген выходил на охоту, избивая стражу и пугая горожан. Пить кровь не хотелось - во первых, вампир не успел проголодаться, во вторых, возникала вероятность командировки высших инквизиторов. А это сразу бы поставило крест на операции по отмщению.

  Ведь воевать сразу на два фронта, да еще и с крайне опасными противниками - гарантированное самоубийство.

  Между тем, город гудел днем, а в темное время суток умолкал. На пустынных улицах было тихо, как в склепе. Искать добычу становилось все труднее, потому приходилось наведываться в дома.

  Несмотря на кажущийся ужасным террор, многие обогатились во время визита Армагена. В частности, раздулись кошели у торговцев чесноком, осиной и заведующих церковными лавками. В моду вошел новый аксессуар - ожерелье из чесночных головок.

  Глядя на эти суеверные мракобесия, Армаген лишь смеялся. Ведь никакими особыми свойствами, кроме неприятного запаха, растение не обладает. А его якобы влияние на кровопийц - продукт чьего-то закостенелого мозга, не больше.

  К сожалению, одними побрякушками горожане не ограничились. Патрули сильно усилили - но только днем. Стража прочесывала все дома, заглянула даже в гнилой квартал, где обитал Филипп.

  Но закованные в доспехи дуболомы - это не отряд КИВ, и даже не воинствующие монахи. Отвести таким глаза - что плюнуть. Любой мало-мальски одаренный чародей запутает этих олухов в два счета. Так что, несмотря на ежедневные проверки, посторонних в доме толстяка никто не обнаружил.

  Эрмина ожидание выматывало. Если бы не Мышка, практически поселившаяся на мансарде, дроу свихнулся бы от скуки. Армагена же происходящее крайне радовало. Однажды он попросил хозяина купить магические уши и установить недалеко от площади.

  Теперь по ночам вампир шкодил, а днем ухахатывался, слушая новости о своих похождениях. И Мышка и Эрмин смотрели на эльфа как на идиота, но тот постоянно придумывал причины своего веселья. Самая распространенная заключалась в том, что перворожденный вспомнил очередной анекдот.

  Попытки заставить его рассказать не увенчивались успехом. Якобы, рассказ нельзя перевести на общий, и вообще он очень долгий. И вам его не понять.