Юлия Фирсанова - О грозных пиратах, спящих силах, влюбленных кочевниках и прочем

— Удачных сделок, господа! Угодно прокатиться?

Мелиор снисходительно кивнул, не опускаясь до приветствия, подал руку сестре, подсадил ее в коляску и вскочил сам. Элегор, не дожидаясь особого приглашения, стремительно запрыгнул следом, бросив мимоходом вознице:

— Классная шляпа, парень!

Возница гордо приосанился, принимая комплимент, и щелкнул по тулье пальцами.

Мелиор поморщился при виде подобного запанибратства, позорящего честь дворянства Лоуленда, и отрывисто приказал:

— На площадь Тысячи Сделок.

— О, мой лорд! Клянусь Рыжим Риком, вы знаток Тарисы! — воскликнул возница и, вновь сверкнув улыбкой в сторону принцессы, прикрыл дверцу экипажа на защелку. Разместив пассажиров, парень лихо вскочил на козлы. Свистнул кнут. Снова раздались оглушительные вопли, от которых закладывало уши:

— Дорогу! Посторонись! Зашибу!

И экипаж сорвался с места, оставляя позади толпу торговцев, разочарованных таким стремительным бегством потенциальных клиентов с пухлыми кошельками. Несмотря на наличие уличной толпы, наемная карета двигалась достаточно быстро. Жители Тарисы, похоже, обладали врожденным умением отскакивать в самый последний момент от копыт лошадей и колес экипажа. А гостям города приходилось либо осваивать это умение в рекордно короткий срок, либо отправляться на кладбище. Специальных тротуаров, подобных Лоулендским, в городе не было и, похоже, местный муниципалитет не готов был пока к мысли о выделении средств на их строительство. Регулировкой движения занимались сами его участники.

Пока карета мчалась по улице, Элегор так крутил головой по сторонам, что принцессе уже начало казаться: еще немного, и она у него оторвется и полетит отдельно от тела. Глаза юноши разгорелись от жажды новых впечатлений, и он забрасывал Мелиора вопросами. Что удивительно, ответом ему было не пренебрежительное фырканье, а членораздельная и весьма содержательная речь.

Поудобнее откинувшись на слегка потертую, но все еще мягкую бархатную спинку сидения Элия держалась за ручку дверцы, чтобы, не дай Творец, не вылететь из экипажа при таком сумасшедшем темпе езды. Богиня тоже рассматривала город, который, как поняла она из божбы возницы, так чтил ее брата — сплетника, торговца и мага, покровителя информации, сделок, коммерсантов и колдунов.

— Какое счастье, что в Тарисе хорошие мостовые, — призналась принцесса брату.

— О, да, — от всего сердца согласился с ней Мелиор, представляя, во что превратились бы после такой езды филейные части его тела в противном случае. — Местные власти тратят приличные средства не только на развитие инфраструктуры, но и на поддержание дорог в отличном состоянии, это себя оправдывает.

Через пятнадцать минут стремительной езды карета, притормозила на площадке для экипажей у главной площади города. Там стоял ни великий храм, ни дворец, ни собрание гильдий, а РЫНОК. Лоулендцы окунулась в волну дикого шума, казалось, здесь собралась как минимум половина всех жителей города, вознамерившихся потренировать своих легкие. Несколько тысяч луженых глоток галдели, торговались, радостно или возмущенно кричали одновременно. Боги перестали слышать сами себя. И Элия невольно задалась вопросом, как в таком шуме тарисцы слышат друг друга, если не обладают даром чтения по губам.

Как только экипаж остановился, герцог Лиенский, не утруждаясь распахиванием дверей, выпрыгнул из него и скороговоркой выпалил:

— Ну я пошел! Встретимся вечером на корабле, как договаривались.

Нетерпеливый юноша нырнул в толпу, не дожидаясь ответа.

— Конечно! — прокричал Мелиор ему вслед и широко улыбнулся. Пока все шло именно так, как он планировал, соблазненная приманкой жертва охотно шла в расставленные на нее сети.

— Пойдем и мы, милая? — кинув расторопному вознице пару монет, обратился принц к сестре. Принцесса согласно кивнула, не напрягая без нужды голос, и покрепче взяла брата за руку. Лоулендцы влились в бурлящий котел площади Тысячи Сделок.

'На самом деле даже в минуту их наверняка заключается куда больше', - подумала Элия и предположила, что речь в названии шла о меньшей единице местного времени.

Мелиор оказался прав. Здесь действительно покупалось и продавалось ВСЁ, что только мог вообразить или пожелать человек или существо другой расы. У любого покупателя, впервые оказавшегося на площади Тысячи Сделок, просто разбегались глаза! Элия не стала исключением из негласного правила. Безразмерная сумка с облегченным весом пришлась как нельзя кстати. Большой, но все-таки не безразмерный кошелек принца, великодушно скупающего все, что приглянется сестре, стремительно худел. Впрочем, бога, не привыкшего считать деньги, это не слишком беспокоило: при необходимости он мог телепортировать с корабля следующий. Сразу брать все деньги с собой, зная о ловкости местного ворья, не было смысла, даже учитывая охранные заклинания, навешенные принцем на свои кошельки. Мелиор не был скуп, но терпеть не мог покушений на свою собственность. Могущественные охранные заклятья бога в лучшем случае просто отрубали руку тому, кто по скудоумию своему рискнул покуситься на принадлежащую ему собственность. А бродить по рынку, устилая свой путь кусками конечностей невезучих преступников, эстету Мелиору было не по вкусу, поэтому он и не дразнил мазуриков попусту. На площадь Тарисы принца привели совсем другие желания: развлечь сестру и найти кое-кого поопаснее простого жулья. Случай подвернулся быстро!

Улучив минутку, когда сестра заинтересовалась вывеской с изображением игривой русалочки, восседавшей на горке жемчуга, принц сверкнул радостной улыбкой и предложил:

— О а вот и одна из лучших лавок русалочьих украшений 'Жемчужина Тарисы'. Не хочешь зайти, милая?

— Пожалуй, — милостиво согласилась Элия, направляясь к дверям, выполненным в виде створок ракушки.

— Прошу, дорогая, отложи все, что тебе понравиться. Не возражаешь, если я на минутку покину тебя? — отпросился Мелиор.

— Ступай, — великодушно разрешила принцесса, готовая на время пребывания в лавке позабыть о существовании брата.

С той недавней поры, когда она гостила с отцом в подводной столице русалок, Элия питала слабость к произведениям ювелирного искусства амфибий и собирала понравившиеся образцы. Эти украшения были потрясающе изысканны и абсолютно чужды человеческой логике, но не эстетическому чувству, которое заставляло сердце замирать от восторга при виде шедевров. За украшения сделанные руками морского народа, брали безумные деньги, но они того стоили. Технология ювелирного дела у русалок была магической. Вымениваемые у людей ценные металлы они размягчали при помощи тайных чар до состояния теплого воска и лепили причудливые украшения. Использовали русалки не только золото и серебро, но и драгоценные камни, которые тоже выменивали у людей или добывали сами в глубинах океана и шлифовали по какой-то особой, известной только им технологии, но никогда не гранили. Ювелирные изделия, сделанные морским народом, не боялись ни огня, ни воды и даже после долгого пребывания в любой из стихий сохраняли свою дивную красоту.