Кира Тигрис - Игра Богов

Черноглазый подошел к лежащей без сознания мадам, вынул пищащий мячик-кляп из ее рта и с треском разорвал все колготки и чулки, которыми она была обмотана. Затем он тут же принялся расставлять мебель, как посчитал правильно: передвинул шкаф на место комода, предварительно запихнув в него все, что валялось на полу, а комод поставил вверх ногами на тумбочку. Но после того как последняя жалобно заскрипела, он снял с нее тяжелую ношу. Но, что самое странное, незнакомец двигался, как в убыстренном кино, буквально появляясь из воздуха в различных местах.

Я лежал под кроватью, стараясь не дышать, и еле успевал следить за перемещением его ног в темных кожаных сандалиях. Справа от меня на расстоянии вытянутой руки лежала какая-то куча белого пушистого меха, кое-где виднелись, словно рубины на снегу, ярко-алые пятна. Я вспомнил бедного Жюлли и тут же попытался достать до пуделя рукой. Еще чуть-чуть, еще пара сантиметров… Но тут тело несчастной собачонки резко поднялось в воздух: его подобрал незнакомец, я же еле успел отдернуть руку. На четверть минуты наступила абсолютная тишина. Мне казалось, что сейчас он перевернет кровать, схватит меня за шкирку и швырнет в море вслед за Вадимом. Но вместо того неизвестный вышел на балкон и выбросил пуделя в волны. Лучше уж так, чем показать бездыханное окровавленное тело его любящей хозяйке. Пусть у нее останется хотя бы надежда, что ее питомец по-прежнему лает и играет где-то далеко-далеко…

Он печально сказал что-то на неизвестном языке, словно попрощался с псом. Мне вдруг стало невыносимо грустно и страшно: ведь на месте собаки могла быть его хозяйка или я. Если бы этот незнакомец хоть немного опоздал, то Вадим бы сейчас доедал мою печень.

Да кто он такой, этот черноглазый парень? Слишком ловкий, сильный и быстрый. Не вампир, это точно: слишком уж серебряный и белоснежный, тем более, не горит на солнце и без клыков. Что значит «у него приказ забрать четверых»? То есть тех, кого я самовольно вернул в этот мир? Дарио, Вадима, Толика? А кто же четвертый? Может быть, Андрэ? Или Лиана?

– Мама мия! Что происходит? – очнулась мадам Ламберт, села на кровати и захлопала густо накрашенными ресницами. Тушь черными дорожками сползала по ее пухлым щекам.

Парень подскочил к ней так резко, что она аж подпрыгнула от испуга на кровати, заехав по моему затылку крепкими пружинами. Я едва не выронил из рук зеркальце.

Незнакомец что-то быстро сказал на неизвестном языке, и на несколько секунд его глаза стали молочно-белыми, а затем снова почернели. Он извинился:

– Pardonnez, madame!

Затем белобрысый развернулся и быстро вышел из комнаты, подняв с пола и плотно закрыв за собой выбитую ранее дверь. Впрочем, она тут же с грохотом завалилась обратно.

– Как? Что? – недоумевала дама, с ужасом разглядывая погром в номере. – Жюлли! Полиция! Кто-нибудь!

Не знаю, почему, но я решил вылезти из-под кровати именно в этот момент. За что тут же получил промеж ушей подушкой, затем в меня полетел тапок, и раздался громкий визг.

– Полиция! Месье Гофман! – кричала женщина, надеясь меня оглушить и дезориентировать. – Скорее! Полиция!

– Пардоньте, Мадама! – вежливо извинился я, стряхивая с футболки перья, и быстро развернулся к уже выбитой двери. – Когда я пришел, тут так и было!

Но на мою беду, в дальнем конце коридора мелькнула знакомая фигура высокого полицейского со светлыми волосами. Сзади него, словно тени, шла пара его верных сержантов. Я тихо выругался и полетел обратно в номер, точнее, к заветному запасному выходу – двери на балкон. К счастью, мадам в эти секунды ползала под кроватью в поисках своего верного Жюлли.

Оказавшись на улице, я перекинул ноги через балконные перила, опасно повиснув на одних руках. Времени не было: полиция уже была в номере и выслушивала жалобы его хозяйки; опытный капитан в любой момент мог выглянуть на балкон в поисках злостного преступника.

– Это был снова он! Тот гадкий бесстыдник, что спал на моей кровати без штанов! Нет, Месье Гофман, я ничего не пила! Это точно! – возмущалась Мадам Ламберт. – Мой Жюлли! Он украл моего милого пуделя! Да прекратите меня обнюхивать, капитан! Я трезва!

В это время я, сантиметр за сантиметром, двигался по карнизу к своему балкону, вися на одних руках и постоянно боясь свалиться в море, как вдруг что-то твердое и холодное крепко схватило мою правую голень и сильно рвануло вниз. Я тихо вскрикнул и отпустил руки, тут же оказавшись в свободном падении. Однако все было не так просто.

– Открой глаза, демон! – услышал я тихий мужской голос и тут же увидел перед своим носом темные лакированные туфли, начищенные до блеска. – У меня есть к тебе отличное предложение!

Мужчина, закутанный в черный кожаный плащ, стоял на краю балкона, что был этажом ниже, и держал меня рукой за лодыжку, подвесив над морем вверх ногами. На его голове была темная шляпа с широкими полями, тень от которых закрывала половину его лица. Остальное закрывал серый шарф, обмотанный вокруг его шеи, носа и подбородка, так что на виду оставалась лишь узкая полоса для блестящих черных глаз. Это был Дарио, и он прятался не от вьюги и холода, а от палящих лучей полуденного солнца. Умное решение для начинающих вампиров.

– Какое предложение? – пролепетал я, молясь, чтобы его правая рука в черной кожаной перчатке нечаянно не разжалась, и моя жизнь продлилась немного дольше.

– О, я хочу, чтобы ты сделал мою Элеонору такой же, как и я, – ответил Дарио, сдвинув свободной рукой свой серый шарф над губами, – ну, мы оба понимаем, о чем я, да?

Я глупо моргал. Он вытащил из-под полы своего черного плаща изогнутую металлическую флягу, сорвал кляп острыми белыми зубами и выплюнул его далеко в море.

– Я хочу, чтобы ты, демон, – он сделал саркастический акцент на этом слове, – понял, как сильно я люблю свою жену. Мы с Элеонорой уже семнадцать лет вместе, и за каждую минуту из этих семнадцати лет, я готов отдать всю оставшуюся жизнь. Понимаешь? Сейчас я даже не могу взять ее за руку и вывести на солнце! Мои поцелуи ранят ее, словно удары. Она боится меня! Боится того, без кого не может жить!

– Но при чем тут я?

– Видишь ли, ты не только сделал меня вампиром, но и имел глупость мне в этом признаться, – ответил Дарио, делая несколько глотков; его губы и мраморные зубы тут же стали кроваво-красными, и он поежился, – фу! Холодная!

– Вампиром? – переспорил я, кусая нижнюю губу. – Но… я ничего не помню!

– А надо бы помнить, демон, – он допил кровь из фляги и швырнул ее так далеко в море, что, должно быть, она долетела до противоположного берега, – постой, я помогу тебе освежить память.