Кассандра Дженкинс - История катаклизма. Книга вторая. Пятый Аспект. Часть 1

Как потревоженная птица, Хранительница Жизни забила крыльями, стараясь отогнать видение Нексуса и живого Аспекта Магии, стараясь оказаться как можно дальше от молчавшего Аспекта Времени. Его тягостное молчание не нуждалось в объяснении, красноречивый взгляд колючих, как морозы Севера, янтарных глаз подтверждал худшие опасения Алекстразы.

Сияние Нексуса сжалось до одной-единственной точки и, наконец, исчезло.

Вокруг опять возвышались стены Драконьего Чертога, а на кровати лежал маленький мальчик. И он все еще едва цеплялся за жизнь. За жизнь, которую она призвана Титанами хранить. Хотя по мановению руки Вневременного может отнимать ее, вершить, как ей тогда казалось, справедливое правосудие. Не так-то просто осознать, что годы, проведенные в терзаниях и муках, лишь часть плана Аспекта Времени в его борьбе против Древних Богов. Отчего же именно ее он выбрал на роль того, кто прервал мучения Малигоса и лишил Азерот Аспекта Магии? Почему ни он, ни Изера не явились помочь, хотя бы советом? И почему никогда раньше не говорил всей правды о судьбе Нелтариона?

Каждую минуту проклятый бронзовый дракон играл ими словно пешками, мужественно спасая Азерот в полнейшем одиночестве.

— Уходи, — выдохнула Королева, закрывая лицо руками. — Ты и без меня знаешь, что я сдержу обещание. Только уходи, Ноздорму, и не возвращайся. Одно твое слово — и Предатель становится Жертвой, один взмах крыла — и я, вместо того, чтобы дарить Жизнь, отнимаю ее. Должно быть, ты лучший Хранитель, чем я, раз способен так бессердечно управлять потоками Времени. Я не хочу знать, какие еще тайны ты скрываешь. Я благодарна, что ты предупредил меня и не дал огненному Лорду погубить Великое древо. Если этот мальчик может спасти Азерот, я помогу ему. Но не проси о большем. Теперь каждое мгновение я буду думать о том, что в моей жизни было настоящим, а что — лишь твоей игрой или Древних. Красные драконы будут сражаться с Древним Богом, с Культом и лордами Стихий — с каждым, лишь бы Азерот мог выжить. А я ни слова более не спрошу о будущем или прошлом, мне еще нужно справиться с этой болью.

Беспокойство и озадаченность мелькнули на лице Вневременного, когда он в последний раз глянул на детское спящее личико.

— Я обещал тебе, когда придет подходящий момент, назвать имя предателя. Он настал. Его имя — Ноздорму Вневременный, Королева. И будь осторожна в следующий раз, когда встретишься с ним. С этими словами он вышел прочь.

Алекстраза глубоко вздохнула и открыла глаза. Она сможет, она выдержит и это. И хотя сейчас ее единственное желание не совпадает с ее обязанностями, она не должна забывать о дарованных Титанами способностях. У каждого из Аспектов свое предназначение. И теперь ничто не изменилось. Даже теперь, после всего, что она узнала.

Азерот ведет свою войну против того, кто тысячелетиями готовился к каждому удару, предугадывал каждый их шаг. И они не могут уничтожить Древнего, который является частью Азерота и их самих. Сильнее Йогг-Сарона, мудрее К-туна, третий Древний Бог Н-Зот… Хвала Титанам, что четвертый Древний погиб в сражениях, но ведь еще оставался пятый. Титаны считали, что Древних Богов всего пять, хотя они и не знали ничего о самом последнем из них. Где же он? Где скрывался столько тысячелетий? И неужели эта борьба никогда не кончится?

Оковы Тверди и оковы Магии сковывали Древнего Н-Зота, и неужели победа будет такой скорой, если они не позволят Культу выбрать Аспекта Магии? Возможно ли, что существуют и другие оковы? Ноздорму сказал, что его сила превосходит Йогг-Сарона и К-туна и что Титаны удвоили его оковы. Что это могло значить?

Упоминание имени Ноздорму отозвалось острой болью, но Алекстраза знала, что сможет сдержать данное бронзовому слово.

Откинув одеяло, Королева взяла мальчика на руки. Она чувствовала, что жизнь едва теплиться в нем, хотя любой другой смертный позавидовал бы такой живучести. Мало кто из самих драконов мог бы остаться в живых после столкновения с боевой магией синих драконов.

Алекстраза крепче обняла его и прошептала:

— Прошу тебя, найди в себе силы противостоять Голосам. Всегда помни, что ты не должен повторять участи Хранителя Земли. Тебе повезло, малыш… Я дарю тебе величайший дар, и никто, кроме меня, не сможет отнять его у тебя обратно. Ты не сможешь обернуть подаренную жизнь против меня или любого другого члена моей стаи. Ты будешь служить красной стаи так же верно, как и родной черной, и никогда не повернешь против собратьев.

Нагнувшись, Хранительница Жизни запечатлела на пылающем лбу ребенка долгий поцелуй.

Глава 13. Первый полет

Зажмурившись, Тарион досчитал до пяти и вновь оглядел комнату. Ничего не изменилось — в изножье кровати, сложив руки на груди, по-прежнему стоял высший эльф. Его собранные в тугой хвост волосы, схожие цветом с потоками расплавленного металла, длинными прядями струились по обнаженному торсу. На бронзовых наручах и рукояти кинжала переливались крупные драгоценные камни. Кривая ухмылка эльфа не внушала доверия.

Тарион знал (хотя и не мог вспомнить, откуда), что эльф не опасен. Хотя отчаянная решимость в бронзовых глазах не оставляла сомнений — если бы незнакомец хотел убить его, он бы сделал это без малейшего промедления.

— Поднимайся, — строго сказал эльф. — Время ждать не будет.

Тарион не шевельнулся, показывая незнакомцу, что не позволит решать за себя, и только, когда счел нужным (секунд через пятнадцать), медленно потянулся и слез с высокой кровати. Тарион чувствовал, что эльфа лучше не заставлять ждать.

Коснувшись голыми ногами холодного каменного пола, мальчик понял, что совершенно не знает, где находится. Стараясь двигаться как можно более непринужденно, он приблизился к окну, решив, что знакомый пейзаж несколько прояснит ситуацию. Но увиденная им заснеженная долина нисколько не помогла, а только усложнила и без того непростое утро. Совершенно ошалев, Тарион уставился на скелеты гигантских ящеров, погребенные в сверкающих на зимнем солнце сугробах. Снежная россыпь переливалась в их пустых глазницах, и на какое-то мгновение мальчику показалось, что мертвые драконы подмигивают ему.

Покопавшись в памяти, Тарион обнаружил, что вчерашний вечер будто и не существовал вовсе. Объяснения, почему он проснулся в компании полуобнаженного эльфа именно в этой неизвестной башне, окна которой выходят на кладбище древних ящеров, в его воспоминаниях не было.

Стараясь не выдать собственного смятения, Тарион, оглянувшись через плечо, спросил:

— Прекрасное место, не так ли?