Всеволод Болдырев - Болдырев Всеволод

Доктор с минуту сосредоточенно жевал ус. Мне даже показалось, что вот-вот услышу, как скрипят его мозги, перетирая полученную информацию.

— Это очень необычно… все, что вы сейчас мне рассказали. Честно отвечу: не знаю, что это были за столбы и пятна мрака. Прецедентов в истории — если здесь вообще уместны прецеденты! — не было. Я, конечно, пороюсь в самых ранних хрониках, но обещать ничего не могу. А вот белокожие создания… что ж, нам не следует питать ложных надежд, потому скажу следующее: вполне возможно, что город уже захвачен силами Зла. Прошло достаточно времени, и порождения ночных кошмаров окрепли, привыкли к нашему миру. Поэтому скрепите сердце, будьте мужественным и стойким. Как бы ни сложилось дальше, мы будем отстаивать свой мир до конца.

На том разговор и закончился. Я поблагодарил доктора, передал привет солдатам и покинул радиорубку.

Нужно было срочно переварить полученную информацию, а то так и до воспаления мозга недалеко. Все-таки я никогда не был любителем голову ломать над загадками космических масштабов, лучше оставить эту нишу Хромову и ему подобным, для них это призвание как-никак…

Завалившись на кровать, высыпал из мешочка серебряные ядра. Отлиты они были не ахти как — все кривые, в наплывах. Но мне казалось, что как метательное оружие они вполне сгодятся. Не всегда же есть возможность подойти к врагу вплотную? Странно, но все чаще думалось о том, что вскоре нам всем придется брать в руки оружие. Новый город закалил меня, сделал жестче. Но в то же время появилось странное, едва различимое ощущение долга перед остальными. Черт, я ведь даже на продуктовый склад по собственной воле пошел! И никто не угрожал мне простреленной ногой… Меняюсь, видать. А может, сложившаяся вокруг нас ситуация меняет. Все-таки мужчине «о двадцати семи годах» меняться поздно. Личность сформировалась, все изъяны давно распознаны и приняты.

Вынырнув из глубин бытия, поскорее ухватился за один из тех пергаментов, которыми снабдил меня Хромов.

На разбор всяческих слухов и сплетен, которыми полнился средневековый мир, убил добрых два часа. Здесь были перечислены различные злодеяния, леденящие душу и заставляющие кровь бежать быстрее, необъяснимые явления, казни ведьм, сожжение на кострах первых астрономов, очищение болью одержимых и испытание водой, когда женщин попросту топили в холодных реках. Большая часть информации оказалась откровенным мусором. Не более чем испуганные вопли средневековых дикарей… Но встречались и настоящие самородки. Так, английский отец-пилигрим из Плимутской колонии, что на территории современного штата Массачусетс, описывал какие-то загадочные пещеры, в которых царил непроглядный мрак, что не уступал даже свету факелов. Переселенцы хотели приспособить их под склады, но после того, как бригада рабочих была атакована странными тварями — импы под описания подходили просто идеально — совет колонии решил вход в пещеры взорвать. В записках поселенца было описано несколько особенностей импов. Твари до жути боялись дождя, и во время летних ливней некоторые очевидцы слышали, как в пещерах истошно воют перепуганные уродцы. Вот эти вот записки натолкнули на мысль, что чудовищная жара на улице не случайна…

— Как дела? — увлекшись чтением, я и не заметил, как в комнату вошел Владимир. — Поправляешься?

— Ага, — я отложил пачку листов в сторонку. — Грызу гранит демонологической науки. Один знакомый профессор уверен, что эти знания в скором времени пригодятся всем нам.

Он взял один лист, пробежался по буковкам взглядом, чему-то усмехнулся. Теперь он не казался мне заморенным ботаником! Был внутри него несгибаемый стержень, я чувствовал это.

— И ты, человек двадцать первого века, веришь этой писанине? — Владимир удивленно вскинул бровь.

— В первую очередь, верю своим глазам. Верю своим рукам, ногам, коже. Верю в то, что держало меня за глотку внизу, на складе. Верю в то, что убила сержанта Молова.

— А всегда ли мы правильно понимаем то, что видим, чувствуем и осязаем? — он пододвинул стул и сел. — Уверен ли, что тварь, напавшая на тебя внизу, реальна?

Я сунул ему под нос забинтованные руки. На повязках проступили бурые пятна.

— Странный мираж, не правда ли?

— Поговаривают, — он сложил руки на животе, — что где-то на востоке создали установку, которая воспроизводит настолько реальные фантомы, что человек начинает чувствовать их на самом деле. Фантом держит тебя за глотку, несуществующие руки сжимают пальцы, а ты задыхаешься по-настоящему, лицо синеет, глаза из орбит вылезают. Эффект плацебо, только наоборот. Никогда не слышал про раненого солдата, которому вместо обезболивающего и снотворного дали выпить воду с растворенным мелом? Вот как-то так.

— Считаешь, это все мираж?

— Я? Нет, что ты, конечно, нет, — он кисло улыбнулся. — Это все реальность… страшная, смертоносная реальность. Уж кто-кто, а я-то знаю истинные масштабы катастрофы, захлестнувшей Н. Просто дам тебе один совет — не верь всему, что видишь.

— Откуда такая уверенность во всем? Почему не стоит верть в то, что вижу? Да и вообще, кто вы такие? Я ж не полный олух, вижу, что ты и Мария — далеко не простые граждане. В отличие от меня, к примеру.

Он молча сунул мне под нос пластиковую карту. Я взял, покрутил в пальцах. На гладкой поверхности была напечатана его фотография, внизу на русском и английском языках выбита фамилия, а рядом — инициалы.

— Старший сотрудник исследовательского центра «Алые Врата»? Что это за хрень? — у меня глаза на лоб полезли.

— Мы с напарницей прибыли в Н двумя часами раньше того, как ты вернулся в убежище, — он наклонился ко мне и заговорил шепотом. — Мы из группы экспертов, присланных нашим правительством для разъяснения сложившейся ситуации.

— Так вы и есть эксперты? — я думал, что меня удивить уже нельзя. Можно! — А как вы…

— Военный вертолет. Доставили прямиком на мост. Группа спецназовцев сопровождала нас вплоть до самого убежища. Сдав на руки полковнику, бойцы отправились обратно к вертушке.

— Куда? — рявкнул я. — Да у нас тут четыре калеки с автоматами остались! Пяток стволов для нас сейчас — реальный шанс выжить, если мракобесие вползет в убежище!

— Все просто — есть приказ, — пожал плечами Илов. — Начальство запретило им вмешиваться в эту кашу до того, как будет готов подробный отчет. Все-таки посылать людей в смертельно опасную неизвестность не слишком гуманно.

— Угу, а оставлять целый город на потребу нечисти — предел гуманизма.

Меня как молотом по башке огрели. Значит, группа, присланная нам на помощь, состояла из худощавого мужчины в допотопной замшевой куртке и вечно улыбающейся, но чертовски милой девушки? Круто.