Дэйв Дункан - Таинственные земли

Так вот почему Кэйд не получила приглашения! Инос оказалась пешкой в опасной игре, а Кэйд – залогом ее послушания. Инос потянулась за своим бокалом и тут поняла, что ее руки вновь дрожат. Она надеялась, что эта дрожь вызвана гневом.

– Расскажите мне про Олибино, – попросила она. Раша заулыбалась, как довольная кошка.

– Мы с ним почти ровесники, и он – полный глупец. Ему нравится играть в солдатики, однако в стратегии он смыслит не больше, чем воробей. Примерно год назад откуда-то взялся гном Зиниксо и убил Aт-Ан. волшебницу Запада. Будь у Олибино хоть капля разума, он поприветствовал бы нового волшебника и попытался бы завязать с ним дружбу. А вместо этого он подстроил ответную атаку вместе с Литрианом, эльфом. Конечно, эльфы ненавидят гномов, но при чем тут Восток? Совершенно ни при чем! Во всяком случае, их планы с треском провалились! А волшебник Востока нажил себе опасного врага. Что бы он ни говорил тебе, помни: он чрезвычайно встревожен!

– Встревожен?

Что может встревожить волшебника?

Волшебница злорадно улыбнулась.

– Он боится мести гнома. Его защищает лишь союз с Литрианом; разумеется, он не надеется, что безумная старуха Блестящая Вода встанет на его сторону – особенно после того, как легионы Олибино уничтожили ее сородичей-гоблинов. Потому ему необходима поддержка императора. Запомни – в случае раскола Четверки поровну император тоже имеет право голоса.

Инос тупо кивнула, гадая, какое отношение это имеет к ней.

– Две тысячи воинов Олибино оказались на землях Блестящей Воды и наверняка будут уничтожены джотуннами, едва сойдет лед. Что скажет на это император, а?

– Представляю себе, но при чем тут я?

– А ты, – с явным удовольствием произнесла Раша, – имеешь огромную ценность!

– Я? – изумилась Инос с дрожью восторга и надежды.

– Да, именно ты. Если волшебник поможет своим войскам в битве против джотуннов, он нарушит Договор, поскольку они подчиняются волшебнице Севера. Если он попытается отозвать импов, гоблины начнут атаку, и Блестящая Вода придет к ним на помощь. И это опять-таки развяжет магическую войну между Хранителями.

– Значит, ему необходимо решить вопрос мирным путем! – воскликнула Инос. Кто бы мог подумать, что события в крохотном Краснегаре будут иметь столь далеко идущие последствия? Но Кэйд оказалась права, доверяя Раше! Как она сказала, здравый смысл должен возобладать.

– А для такого решения нужна ты, Иносолан. Если Хранители согласятся утвердить тебя на престоле, тогда они заставят Калкора отказаться от своих требований, заручившись поддержкой императора. Ты – единственное решение, приемлемое для обеих сторон.

Форонод и городские джотунны вряд ли смогут противостоять Хранителям. Им придется смириться с правлением королевы, нравится им это или нет! Чудесно! Инос отпила еще глоток, празднуя победу.

Волшебница подняла бокал и вдохнула аромат вина, пристально вглядываясь в лицо Инос.

– Азак вожделеет тебя. Скверная женщина!

– Ты покраснела – значит, тебе об этом уже известно.

– У меня нет никаких доказательств: он избегает меня. И потом, такое заявление заставило бы покраснеть любую даму.

– Даму? – пробормотала волшебница. – Это еще что такое? Ну, не важно. Скажи, какого ты мнения о нашем мнимом султане?

– Он груб и жесток, сущий варвар! – Разумеется, для женщины, мечтающей лишь о мускулах и размерах, Азак был неоценимой находкой. Но какой женщине может понадобиться мужчина-жеребец?

Алое пламя вспыхнуло сквозь лед – глаза Раши замерцали поверх кромки бокала. Инос тревожно задумалась над собственными словами, но колдунья произнесла только:

– Ты еще не сказала, нравится ли тебе мое вино. Инос протянула руку за бокалом.

– Оно восхитительно, ваше величество. Это эльфийское вино, верно?

– Нет, всего лишь местное пойло, но я усовершенствовала его. Рада, если тебе оно понравилось. Где это ты пробовала эльфийское вино?

– В Кинвэйле, на Зимнем празднике. Отец однажды позволил мне попробовать…

Раша задумчиво пригубила напитка, продолжая играть роль надменной аристократки. Каким образом эта загадочная женщина надеялась справиться с волшебником? Инос представила себе Рашу плывущей по дамскому салону в Кинвэйле, не привлекая ничьих взглядов – кроме, разумеется, заговорщицких взглядов матерей и компаньонок, которые решились бы на массовое самоубийство при виде полного поражения подопечных и дочерей. Любой адепт, знающий всего два слова силы, мог с легкостью овладевать любым искусством, и потому Кэйд нашла в колдунье на редкость способную ученицу.

Охота с собаками в обществе Азака вдруг показалась Инос простейшим и невыносимо скучным занятием по сравнению с этой таинственной вечеринкой.

– Вы довольны своими покоями, ваше величество? – вдруг спросила Раша, осторожно ставя бокал на стол и улыбаясь.

Значит, пришло время для светской беседы? Инос поспешно собралась с мыслями и вежливо расхвалила удобство покоев. Собеседницы обсудили араккаранских лошадей, пребывание Кэйд в Кинвэйле и сравнили климат. Обмениваться такими банальностями с колдуньей было весьма странно, но Инос охотно отвечала ей, а в голове у нее крутились слова: «решение мирным путем», «огромная ценность».

Если Раша стремилась заставить ее расслабиться, то действовала она весьма искусно – и даже платье, сшитое по модам Империи, более привычное для Инос, чем наряд джиннов, помогало в этом. А может, колдунья просто решила поупражняться в светском разговоре. Или совместить и то и другое.

Инос щебетала о модах Кинвэйла, не говоря ничего важного и поддерживая игру. Впервые познакомившись со светскими беседами, она сочла их смертельно скучным времяпрепровождением. Затем обнаружила, что такие беседы имеют свои маленькие правила, что в них можно вести счет и устраивать соперничество. Как-то, признавшись в этом нескольким другим девушкам из Кинвэйла, она обнаружила, что те поступают таким же образом. Даже их набор правил оказался схожим.

Но Раша не уступала Инос.

– Твоя тетя Кэйдолан – замечательная женщина. Два очка за комплимент родственнице.

– Я очень люблю ее. Она – все, что у меня осталось. – Одно очко за притворную сентиментальность.

Колдунья кивнула и, казалось, на минуту задумалась.

– В ней есть нечто… по-моему, она настоящая дама. Мой опыт общения с так называемыми аристократами редко бывал приятным, Иносолан. Я была готова презирать ее. Прежде я считала, что «дама» – значит «лентяйка и ханжа». Я намеренно поведала ей о своем происхождении и судьбе, ожидая презрения.

Наступило молчание. Раша потеряла преимущество, заговорив серьезно… Инос мягко отозвалась: