Юлия Фирсанова - Возвращение, или Свободу попугаям!

Вор мгновенно обернулся, я приняла невинно-шкодливый вид. Парень радостно ухмыльнулся, сграбастал со сковороды последний кусок и слупил его с воскресшим интересом к мелким радостям мироздания.

Когда с завтраком, в том числе и его незапланированной частью, было покончено, я торопливо, чтобы не пришлось шастать вместе со всеми к ручью мыть посуду и наводить порядок на стоянке, заявила:

— Вот теперь на сытый желудок поколдуем!

Волшебные слова освободили меня от хозяйственных обязанностей, Гиз и Лакс ушли к ручью, а Кейр занялся общими сборами. Я с важным видом присела у волчьего подношения и пошарила глазами в траве.

"Ветка, ветка, ты где? Срочно нужно орудие труда! Ага! Вот она!". Я подобрала тонкую лучинку в палец длиной и уперла ее в бок туши рогалика, именуемого в здешних краях пикали. Нужные руны легко пришли на ум.

Иса! — выдохнула я первую и начертала, следом промолвила: — Ингус! И заключила ледяную руну постоянства в ромб сохранения силы заклятья. Чуток выждала и тронула рукой бок пикали, рыжая короткая шерстка подернулась изморозью, словно пролежала полчасика в холодильнике. Ай да я! Сотворила идеальную морозильную камеру "мейд ин Ксюха".

— Все! — гордо оповестила я Кейра. — Готово, шеф! Принимай работу!

Телохранитель подошел, тоже потрогал мясо и одобрительно цокнул языком:

— Годится! Спасибо, Оса, теперь мясцо не протухнет!

— И на обед у нас будет шашлык! — радостно подхватил Фаль.

Пока я ворожила, сильф не лез под руку и вообще вел себя тише воды, ниже травы, зато теперь радовался бурно, компенсируя время вынужденного ожидания в состоянии покоя и выделывая в воздухе вокруг Дэлькора уморительные кульбиты. Засоня засоней, а малыш успел с утра обиходить гриву и пышный хвост коня так, что они искрилась на солнце черным потоком, где сплошные ручейки волос чередовались с более толстыми аккуратными косицами, не расплетающимися на концах безо всяких креплений. Мне оставалось только радоваться усердию, с каким сильф заботился о жеребце. Конь понаблюдал за творением магии, играючи одним скоком спустился по крутому склону к роднику, напился и так же легко оказался вновь наверху, напрочь игнорируя тот пологий участок склона подальше от лагеря, по которому вчера сводили к воде прочих, не столь искусных в эквилибристике лошадей.

Утро только-только начало становиться по-летнему теплым. Яркий шарф эльфийского князя Аглаэля, привычно повязанный вокруг моей головы на манер пиратского платка, реял на ветерке точно флаг. Мы вновь выехали на дорогу, обременив Белку дополнительной ношей. Наверное, лошадка была единственной в нашей компании, неодобрительно отнесшейся к волчьему подарку. И как обычно бывает в таких ситуациях, именно ее голос не имел никакого значения.

— Оса, какой он, Гарнаг, на самом деле? — начал расспросы Кейр, едва движение вошло в размеренный ритм.

Я понимала телохранителя. Все-таки он работал на бога не в самом лучшем качестве, профессия палача не из престижных и пользующихся народной любовью, хоть и неплохо оплачиваемых. Душевный покой Кейсантир умудрялся сохранять только благодаря уверенности в справедливости Гарнагова суда, и вот теперь, рядом с очевидицей явления бога во плоти, не мог сдержать нетерпения.

— Высокий, мускулистый мужик в кожаных штанах, безрукавке нараспашку и ботфортах. Такие сапоги здоровские, я сразу такие же захотела! Глаза у него все время золотом сияли, как будто в них расплавленный металл залит, а лицо… красивое, наверно.

— Наверно? — пытливо переспросил Лакс, пяткой послав коня поближе. — Ты чего ж, не запомнила?

— Понимаешь, — я попыталась подобрать слова для объяснения. — Вроде два глаза, нос, рот, все так у людей, только кажется одновременно будто и не так. Вот эльфы красивые и одновременно чуждые нам с виду, и восхищают и будто холодком обдают, а он еще более другой. Смотришь на него, как на океан, на небо, на лес, только разумный и поболее, чем ты, разумный. Ощущаешь разом живого мужика рядом и такую силу, что будто муха в варенье вязнешь. Надо стараться, чтоб не хлопать восторженно глазами дура-дурой и каждое слово как истинную святыню не ловить. Думать своей головой сложно. Так что, Гиз, ошибаешься ты, какая я на фиг Служительница Сил, если при виде одного-разъединого бога едва в осадок не выпала.

— Если настоять на своем в споре с могущественным божеством — значит выпасть в осадок, то ты права, магева, — с нескрываемой иронией и чем-то странно похожим на уважение согласился мужчина.

— Оса, когда бог предстает перед смертным, тот ни двинуться, ни слова молвить не в силах, только внимать, — почти снисходительно к моей дремучей невежественности в религиозных вопросах объяснил Лакс, более других осведомленный о моей вопиющей политической и религиозной безграмотности.

— Как же они разговаривают, на дактиле? — в свою очередь удивилась я.

— А зачем? — снова спросил вор. — Для передачи воли есть жрецы или пророки. А чтобы какой-нибудь бог пожелал просто потрепаться со смертным, я такой шутки отродясь не слыхал. Они являются помогать или карать, наверное, люди для богов значат чуть больше букашек.

Лакс говорил спокойно, такое положение вещей не вызывало у парня ни раздражения, ни досады. Не будешь же поливать бранью небо, коль оно вздумало разразиться дождем? Устоявшийся порядок вещей и только.

— Ну не знаю, — с сомнением протянула я, — мне ваш Гарнаг не показался закинутым высокомерным типом с пальцами в растопырку. Приятный фактурный такой мужик, усталый малость, саркастичный, что есть, то есть, зато справедливый, это ему по должности положено.

О попытке божества соблазном склонить меня к служению я решила умолчать. Зачем портить Гарнагу репутацию? Кейр о нем такого высокого мнения. Да и Лакс опять ревностью мучиться начнет. Нет уж, пусть эта выходка останется нашей маленькой тайной, как и то, что надави желтоглазый красавец посильнее, я могла бы и сдаться соблазну. Не уверена точно, а все-таки вдруг, раньше-то меня боги соблазнять не пробовали.

— Если он снизошел до разговора с тобой, магева, то ты воистину — Служительница, — торжественно заключил Кейр, не ведая о моих черных мыслях.

— Ай, да брось я ничья не служительница, я вообще сама по себе, своя собственная и намереваюсь таковой оставаться. А что Гарнаг ваш со мной словечком перекинуться захотел, там из-за того, что нездешняя я, башка по-другому устроена, не впадаю в ступор и не падаю ниц пред божественным величием. Ему, небось, такое в новинку вот и полюбопытствовал, — снова уперлась я всеми копытами.

— Одно другого не исключает, — не остался в долгу телохранитель, впрочем, спорить больше не стал, замолчал, переваривая откровения насчет бога.