Александр Бушков - Колдунья-беглянка

Ольга послала наверх нечто вроде изучающего взгляда: ни единого сильного врага поблизости, разве что чувствуется присутствие кучки холуев, дрыхнущих без задних ног, лишь пара-тройка из них наделена мелкими домашними волшебствами вроде того, что тускнело вокруг Степана. Да в одном месте просматривается нечто поярче гнилушки – надо полагать, это и есть тот управитель, о коем поведал Степан. Что ж, благородные господа чересчур понадеялись на свои силы, уверены были в превосходстве своем, что их и подвело, уродов…

Несмотря на серьезность (и все еще неясность) ситуации, Ольга фыркнула, оглядев себя: хороша же барышня из богатого дома, торчит голышом в подземном коридоре, в компании дикого медведя. И погрустнела, вспомнив, что она, собственно говоря, уже не барышня из богатого дома, а непонятно кто. Беглянка со смутным будущим…

Эта мысль прибавила ей решимости и злости, она шагнула вперед, выбросив руки. Повинуясь сильному пинку, пусть и не ногой, медведь, неприязненно рыкнув, лохматым комом взлетел по лестнице. Ольга двигалась следом, уже привыкнув к мерцанию, накатывавшему с размеренностью часового механизма, готовая к любым неожиданностям.

Неожиданностей пока не наблюдалось – как и какого бы то ни было оживления. Все в доме спали безмятежным сном. Ольга с медведем оказались в самом обыкновенном коридоре первого этажа: не особенно и дорогие обои, погашенная люстра, паркетный пол, лепнина и ламбрекены… Мебель массивная, старомодная: сразу видно, что камергер в этом доме не жил, светских приемов тут не устраивал. Персональный тюремный замок, и только. Логово…

В тусклом свете одного-единственного фонаря медведь посреди коридора, среди не особенно роскошной, но все же барской обстановки выглядел весьма странно. Ухмыльнувшись этому зрелищу, Ольга сказала тихонько:

– Ну что, Потапыч, работай…

И, почувствовав справа, за поворотом, скопление безмятежно спящих людей, именно туда направила косолапого, поддав ему как следует и распахнув дверь в людскую, а в следующий миг отпрянула за угол коридора, прижалась к стене, более не оказывая никакого воздействия на зверя, поскольку в том уже не было необходимости…

Расчет получился верным: медведи и так не принадлежат к тем, кто наделен ангельской кротостью и душевным характером. Ну, а от зверя, неведомо сколько просидевшего на цепи в подземелье, и вовсе глупо ожидать каких бы то ни было проявлений душевности…

Сначала послышалось бодрое рычание медведя, понятно, очень довольного полученной возможностью невозбранно поразвлекаться со своими тюремщиками. И почти сразу же раздались человеческие вопли, исполненные такого ужаса, что волосы дыбом вставали. Но Ольга не чувствовала ни капли жалости…

Кто-то кричал. Кто-то, ухитрившись вырваться в коридор из темной людской, с воплями пронесся мимо притаившейся за углом Ольги, не заметив ее, конечно, топоча не хуже африканского зверя риноцеруса, именуемого в просторечии носорогом.

И началось: адский треск ломаемой мебели, медвежий рык, шум, грохот, вопли, беготня уже по всему дому, переполох совершеннейший… Судя по звукам развернувшейся баталии (если только это можно называть баталией), топтыгин ни в малейшей степени не стремился утолить голод, намереваясь лишь разломать как можно больше и переловить всех, до кого только удастся добраться, чтобы отыграться за свое заточение…

Грохнули двери – медведь, вывалившись из комнаты, кинулся за убегающими куда-то в глубь дома. Ольга резко обернулась, ощутив присутствие более-менее сильного субъекта – по коридору в ее сторону поспешал невысокий индивидуум в распахнутом шлафроке и сбившемся набок ночном колпаке с кисточкой: бритая рожа определенного немецкого облика, то бишь иностранного, ничуть не похожего на русского простодырого мужичка. Управитель? Скорее всего…

Ольга мысленно подставила ему подножку – а когда он растянулся во весь рост, чувствительно приложившись усатой кошачьей физиономией о скверно натертый паркет, добавила сверху, наподобие того, как в мужицкой драке бьют кулаком по затылку, только, разумеется, колдовски. Управитель обмяк и погрузился в оцепенение…

Пора было отсюда выбираться… но не голой же бежать ночной порой по петербургским улицам? Оглянувшись на поверженного управителя, Ольга прикинула, что ростом он ее не особенно и превосходит, по комплекции, конечно, гораздо объемнее, но тут уж не до капризов, выбирать не из чего, здешние мужики еще корпуснее, так что их одежда будет и вовсе висеть мешком…

Пройдя по коридору в ту сторону, откуда появился управитель, Ольга довольно быстро обнаружила распахнутую дверь, в каковую немедленно и юркнула. Она угадала правильно: это и была управительская спальня. Не раздумывая, схватила одежду, висевшую на креслах у постели.

Натянула панталоны, не озабочиваясь чулками, торопливо сунула ноги в сапоги с модными квадратными носками. Сапоги, как и следовало ожидать, оказались изрядно велики, но в ее положении не до привередливости…

В доме продолжались буйство и самая разнузданная вакханалия – медведь вымещал злобу за все предшествующие страдания и свою, можно так выразиться, поломанную жизнь… Среди воплей, топота и грохота вдруг громыхнул гулкий выстрел. «Ого!» – подумала Ольга, торопливо застегивая перламутровые пуговицы управительской рубашки. Кто-то из обитателей дома пришел в себя настолько, что вспомнил об оружии, да еще ухитрился пустить его в ход… Правда, судя по тому, что буйство продолжалось с прежним размахом и неистовством, стрелявший то ли промахнулся, то ли не нанес медведю серьезных повреждений – это вообще-то трудновато сделать, Ольга с ее охотничьим опытом сие прекрасно знала…

Не было ни смысла, ни времени возиться с жилетом и галстуком – не на прогулку по Невскому собиралась… Застегнув сюртук, Ольга оглянулась в поисках шляпы, но нигде не могла ее высмотреть. Досадливо выругавшись про себя, схватила с ночного столика вязаный кошелек – приятно тяжелый – засунула его в карман панталон и кинулась в коридор. Сапоги велики, болтаются на ногах, одежда висит мешком, как на пугале огородном, но это лучше, чем ничего, сойдет для ночной поры, лучше, чем голышом…

Переполох переместился на самый верхний этаж – видимо, именно там искали спасения заполошно разбегавшиеся обитатели дома. Ольга направилась вниз. Управительской шляпы не оказалось и в обширной прихожей, обставленной с той же старомодной роскошью, зато там обнаружилось сразу несколько мужицких гречневиков – высоких, конусообразных. С барским платьем они категорически не гармонировали, но что прикажете делать? Быстренько скрутив волосы в узел, Ольга нахлобучила шапку до ушей, глянула на себя в высоченное зеркало: облик, кончено, самый комический, но, используя прошлый навык, есть возможность предстать перед посторонними в образе юного городского обывателя мужского пола, по каким-то своим причинам одетого странновато, в наряд с чужого плеча. Большой город привычен ко всевозможным чудакам и эксцентрикам, насмотрелись…