Евгения Гордеева - Транзитом через Хоминибус

Волна праведного негодования от ангела, и неправедного — от беса, накрыла князя Тьмы, так что гневные слова застряли на вдохе. Зато у ангела прорезался дар речи. Он с силой встряхнул беса, заставляя того замолчать и нагло поинтересовался:

— Возвращение Дроссбартоса нужно только нам?!

— В каком смысле? — опешил Вельзевел, подспудно понимая, что в его вотчине творятся какие-то подозрительные дела. Он не стал утруждать себя сканированием безмозглой башки попавшегося беса (раз попался, значит — безмозглый), а просто очень вежливо, отчего Призорный ужался до половины себя, спросил: — Что ты делал? И по чьему приказу?

Бес дёрнулся, пытаясь освободиться от захвата ангела, чтобы выглядеть в глазах окружающих не так жалко и ничтожно. Хотя, чего уж тут стараться не потерять лицо, когда на кону стоит жизнь. Ангел смилостивился и отпустил его, считая свою миссию по поимке и доставке диверсанта полностью исполненной.

— Я наблюдал за Дроссом, — предпринял жалкую попытку оправдаться бес.

— И из-за этого тебя пленили?.. — Глаза низшего демона нехорошо сузились. Он несколько секунд сверлил взглядом беса, потом медленно повернулся к ангелу. Но у того не дрогнул ни один мускул на лице. А вот у Призорного нервно дёргался кончик хвоста. — Кстати, как зовут бесстрашного нарушителя моего спокойствия? — Улыбка у Вельзевела была впечатляющая. Так и казалось, что с его крепких клыков сейчас закапает яд.

— Ктара, — не проявляя эмоций, представился ангел, — дивизион Лучезарного.

Князь оценил его выдержку.

— Какие у тебя обвинения, Ктара, против… э… как тебя?

— Призорный, — потупив глаза, буркнул бес.

— …против Призорного?

— Он в Хоминибусе внушал следователю мысли о виновности Дроссбартоса в убийстве, которого тот не совершал!

— Да-а? — Вельзевел хмуро посмотрел на своего подданного. Бес поджал губы и уставился в пол. — И чем это грозило Дроссу?

— Многолетним заключением в человеческой тюрьме, — решил выслужиться Призорный, здраво рассудив, что, не утопив своего нанимателя, самому из этой истории не выплыть.

— Чей план? — Голос князя остался ровным, но в нём появилось столько холода, что мурашки пробежали по всем присутствующим, включая всё ещё любопытствующего престольного демона.

— Фуркаса… — выдохнул бес, понимая, что если это признание ему не зачтётся, то плохи его дела.

— Уху… — Хозяин нижнего мира на минуту задумался. — Ктара из дивизиона Лучезарного, благодарю тебя за смелость и… решительность, — но сказать ему всё-таки хотелось — наглость. — Я лично буду следить за судьбой маркиза Дроссбартоса. Передай это Сашиелю, — ангел чуть склонил голову, ровно настолько, чтобы это выглядело как знак прощания, а не покорности, сложил крылья и стремительно покинул апартаменты. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, Вельзевел обратил горящий взор на своих проштрафившихся подданных. — Ты, — ткнул он когтистым пальцем в беса, — немедленно вернёшься туда, откуда тебя выдрал белокрылый! — Призорный онемел от такого странного поворота, но дальнейшие слова Хозяина всё расставили по своим местам. — И будешь внушать этому человечишке, что Дроссбартос невинен, как младенец и безопасен, как… Что у них там есть безопасного? Как утренняя роса! — 'Чего это меня на лирику потянуло? Причём тут роса? Не мог вспомнить чего-нибудь не такое сентиментальное?' — Короче, бес Призорный, Дросс должен быть оправдан! Исполнять! А ты… — он гневно воззрился на престольного демона, — Фуркаса ко мне! Немедленно!

Гнев Повелителя — вещь однозначно опасная.

Ярость Низвергнутого — огромный риск развоплощения.

Неистовство Падшего — катастрофа, масштабом, приближающаяся к вселенской.

Хуже — только кажущееся безмятежным, но являющееся на самом деле бешено — неистовым состояние, когда Хозяин тихим, насколько это возможно, приторно — ласковым голосом по-отечески журит нашкодившего неразумного подданного, у которого от всего происходящего потеют рога и отнимается хвост. И не только у него. Халфас, призванный Вельзевелом в качестве куратора дела маркиза Дроссбартоса, и присутствующий при данной беседе, ощущал, как у него дыбом встают несуществующие перья на кожистых крыльях. Чувства, которые без зазрения совести изливал на них Хозяин, были настолько остры, что даже привычные ко многому демоны еле выдерживали их натиск. Хотелось убежать, пусть это недостойно и трусливо. Забиться в самый дальний, забытый всеми, уголок Инферно, и не высовывать оттуда носа веки вечные, или ближайшие пару тысяч лет. Отказаться от любых желаний. Да что там — желаний! От любых насущных потребностей, только бы не чувствовать горечь тёмной души. Он — их создатель, сейчас сожалел о своих творениях.

Провинившийся Фуркас чувствовал себя ещё гаже. Его страшило не столько предстоящее наказание за неповиновение приказу Повелителя, сколько невозможность отомстить везунчику Дроссу. Демон знал, что его мысли, если не сейчас, то потом обязательно станут известны Вельзевелу, но ничего поделать с собой не мог. Натуру в одно мгновение не переделаешь.

— Я вижу, ты не раскаиваешься, — от последнего слова его Низкопадшество слегка покривило, но, что сказано, то сказано, — в содеянном, Фуркас. Что ж… я вынужден прибегнуть к крайним мерам. Сегодня же ты будешь развоплощён…

— В человека?! — Не выдержал пытки неизвестностью проштрафившийся демон.

— Тьфу, на тебя! — Вельзевел удивлённо посмотрел на Фуркаса, словно видел его первый раз в жизни. — 'Совсем, что ли дурак?' — В беса! Я кадрами не разбрасываюсь! Сгинь, недоумок!

Фуркас, тяжело шаркая ногами, покинул апартаменты Хозяина. Вельзевел и Халфас смотрели на его сгорбленную фигуру с сожалением.

— Он ничего не понял, — осмелился высказаться Халфас.

— Вот именно… Теперь ты отвечаешь головой за Дросса! А этого… полюбить мне ангела, в порошок сотру, если ещё раз рыпнется!

Допрос подозреваемого не клеился. Шангин никак не мог взять инициативу в свои руки. Дросс всё время выдавал ненужную, постороннюю информацию, и при этом умудрялся чистосердечно отвечать на поставленный вопрос, не вводя следствие в заблуждение.

— У какой подруги вы обнаружили Кретова?

— Молодая такая девушка. Симпатичная, — охотно поведал маркиз. Он вдохновенно закатил глаза, и Шангин понял, что сейчас ему будет представлен подробный рассказ о внешности подруги, вместо того, чтобы назвать имя, фамилию и адрес. — Максиму она нравится.

— Как её зовут? — терпеливо спросил следователь.

— Ну, как парни своих девушек называют? Зая, киса… солнце, — демон процитировал недавно просмотренный молодёжный сериал.