Морис Делез - Слуги паука 1. Ночь Паука

Он вдруг ясно почувствовал, что времени у него осталось совсем мало. Попросту говоря — его не было вовсе. И опять-таки Конан не знал, откуда у него появилась эта уверенность, но раздумывать не стал, а быстро собрал свои пожитки и не оглядываясь пошел прочь.

Он шел, ускоряя шаг, но не страх гнал его вперед, а нечто иное. Может быть, сознание неодолимости того, что стремительно приближалось сзади, а может быть, это был тот чуткий сторож, который сидел глубоко внутри, вовремя подсказывая правильный путь или предупреждая об опасности? Он не раз уже помогал Конану выжить в, казалось бы, безвыходных ситуациях, а иногда и наоборот, в спокойной обстановке толкал его на безумные на первый взгляд поступки, впоследствии оказывавшимися единственно правильными.

Серые стены по бокам слились в однообразный бесцветный фон, то наплывая и становясь светлее, то отступая в мрачную темноту, но он не обращал внимания ни на что. Он даже не оглядывался, потому что знал — пока горит огонь, он в безопасности. Когда его не станет, не станет и Конана… И он бежал, рискуя свернуть себе шею или разбить голову, повинуясь лишь внутреннему сторожу, без устали гнавшему его вперед.

Конан так и не понял, когда оказался снаружи, но так или иначе теперь над головой у него раскинулся звездный ковер — а значит, пещера осталась позади. Но мгновенный импульс радости, едва родившись, иссяк — это не было избавлением, лишь краткой передышкой, открывавшей путь к спасению, и об этом ясно говорило усилившееся чувство тревоги.

Конан оглянулся и увидел в десятке локтей позади гранитную стену и пятно непроницаемой тьмы на ней. Киммериец лишь едва скользнул по ней взглядом, но что-то его насторожило, и он присмотрелся внимательнее. Сгоряча он принял пятно за вход в пещеру, из которой он только что выбежал, но теперь увидел, что это не так.

Непроницаемый для света факела мрак скрывал ее, и это ясно было видно, потому что тьма изливалась из выхода волнами, ползла вперед, скрывая от глаз Конана все, к чему прикасалась, и уже подползала к его ногам.

Вот сейчас… еще немного… всего один миг…

Она коснется его ног, и тогда все.

Наступит конец.

А может, нет?

Конан не стал дожидаться ответа на свой вопрос — его любопытство не простиралось столь далеко. Он отпрыгнул, перескочив на одиноко стоявший валун, и тьма рванулась к нему, но нашла вместо человека голый камень. Тогда она начала быстро оползать его, окружая со всех сторон, но киммериец уже узнал все, что хотел, и не стал дожидаться продолжения, а, быстро взобравшись повыше, осмотрелся.

Света факелов оказалось явно недостаточно, чтобы высветить границы того места, где он сейчас находился, а в том, что они существуют, сомнений не было — огонь освещал чернеющий зев пещеры в стене, уходившей в стороны и назад, но вот смыкаются ли они где-то за спиной или он стоит в тупике ущелья, было неизвестно.

Он посмотрел наверх и обнаружил, что находится в каменном колодце — звезды видны были лишь на небольшом круглом клочке неба прямо над головой. Тогда он понял, что если есть у него шанс спастись, то лишь взобравшись по стенам на вершину скалы. Несмотря на ночь, это не было бы проблемой для киммерийца, выросшего среди гор, если бы не твари, прячущиеся в темноте, и необходимость держать в руке факел.

Одним прыжком он преодолел быстро растекавшуюся лужу мрака, подбежал к ближайшей стене, отвесно поднимавшейся вверх, и тут же в ярости зарычал — имея только одну свободную руку и думать нечего было взобраться по ней. Она была холодной и шероховатой, но ни трещинки, ни малейшей выбоины, которые можно было бы использовать в предстоящем восхождении, он не нашел. Впрочем, тут и две руки мало чем смогли бы ему помочь!

Положение становилось угрожающим. Если он хочет спастись, нужно немедленно что-то делать. Оглядевшись, Конан зябко поежился и пошел дальше, внимательно вглядываясь в тянувшуюся слева стену, но ноги его отмеряли шаги, а в гранитной поверхности ничего не менялось.

И тут он обнаружил еще одну неприятную вещь — он находился на небольшой возвышенности, а остальное пространство было заполнено тьмой. Из нее исходил холод, который не чувствовался прежде, когда тьмы было мало, а сам он был далеко, но от которого не стало спасения теперь — от него ныли кости, а мышцы деревенели.

Конан отбежал на середину оставшегося в его распоряжении островка и в отчаянии посмотрел вверх, но теперь небо было затянуто мертвящей мглой, словно испарения озера тьмы, плескавшегося у самых его ног, закрыли собой небо, делая звезды тусклыми и мертвыми.

Факел догорал. Конан поджег от него следующий и, отойдя на несколько шагов назад, сам не зная, на что надеясь, бросил догорающий вверх. Почти угаснув на лету, он ударился о стену в трех десятках локтей над головой Конана, рассыпавшись от удара снопом красных искр, однако Конану показалось, что не все они упали к его ногам.

Впрочем, раздумывать было некогда. Оторвав полосу ткани от ворота рубахи, он примотал факел к левой руке и полез вверх в единственном месте, где сумел уцепиться за крошечный выступ. Он привычно ощупывал шершавую поверхность камня, выискивая в нем малейшие щели и неровности, позволявшие подниматься все выше. Руки его намертво впивались в крошечные выбоины, за которые, казалось, и удержаться-то невозможно. Несколько раз он едва не сорвался, почти сразу обломал ногти и изодрал в кровь руки, но неуклонно поднимался, дивясь этому про себя. Иногда ему начинало казаться, что пальцы его вовсе не ищут опору, а впиваются в каменную плоть скалы, оставляя на ней незаживающие раны!

Конан успел подняться на два своих роста, когда тьма сомкнулась у него под ногами, заполнив собой все пространство от края до края, и подумал, что если теперь сорвется, то надеяться будет уже не на что. Однако именно здесь он впервые наткнулся на узкую, с острыми краями трещину, под углом уходящую вверх, в которую поспешил вцепиться мертвой хваткой настигшего добычу мастафа.

Потом попалась пара крошечных уступов, не больше ногтя шириной, но позволивших ему зацепиться и дать отдых рукам, одеревеневшим от непрерывных усилий. Однако, памятуя о том, что времени расхолаживаться нет, и, позволив себе лишь несколько мгновений расслабления, продолжил восхождение.

Полку шириной в ступню он нащупал прежде, чем рассчитывал. Она уходила в обе стороны, но Конану показалось, что справа она едва заметно забирает вверх. Он пошел, старательно прижимаясь грудью к камню, распластавшись по нему, точно хорошо выделанная шкура медведя, растянутая на стене пиршеского зала. Вскоре уклон сделался более ощутимым, и через несколько сотен шагов Конан увидел прямо под ногами начало «тропы». Локтя на три ниже ее плескалось непроницаемо-черное озеро тьмы.