Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара

— Простите, шиера, но самая лучшая гитара стоит… — Клайвер с сомнением оглядел посетительницу. Никаких украшений, даже самых дешевых серег, потрепанная мужская одежда, правда, хорошего качества, и целая баржа самоуверенности. Очень странная девушка. — Двадцать золотых. — Столько у неё точно нет и быть не может.

— Прекрасно, маэстро, — Шу снова улыбнулась, — покажите, пожалуйста.

Клайвер бережно достал из застекленной витрины медового цвета гитару, украшенную резным изысканным орнаментом. Девушка посмотрела на неё с большим интересом, и протянула руку. Маэстро передал ей инструмент, внимательно наблюдая, что она будет с ним делать. Девушка взяла гитару, провела пальцами по грифу, словно прислушиваясь, хоть не извлекла ни звука, потом тронула одну струну, другую… закрыла глаза с сосредоточенным видом. Ему вдруг показалось, что она принюхивается.

— Нет, маэстро. Это не самая лучшая гитара, — это было сказано таким непререкаемым тоном, что Клайвер не поверил своим ушам.

— Это самая лучшая из всех, что продаются в Суарде.

— Я хочу вон ту, — странная девушка указала на черную гитару, скромно устроившуюся в уголке. Маэстро мысленно обругал ученика гоблином безмозглым, что опять оставил её в лавке. И попутно удивился. Несколько минут назад эта девушка ничего не понимала в гитарах, да и держала она её как оглоблю, и вдруг безошибочно определила действительно лучший инструмент из всех, когда-либо им сделанных. Одна проблема. Клайвер вовсе не собирался его продавать. Эта гитара предназначалась любимому ученику, и, хоть маэстро и не подарил её Хиллу до сих пор, это была его гитара, и только его.

— Ну что вы, шиера. Это старый инструмент.

— Не важно, мне подходит.

— И он вовсе не такой красивый.

— Не важно. Мне нравится.

— Но, шиера, эта гитара не продается!

— Сорок золотых.

— Простите, шиера, она не продается ни за сколько.

— Сто золотых, маэстро.

— Я не могу её вам продать, шиера, это не моя гитара.

— Не правда. Можете. И продадите.

— Шиера, вам не кажется…

— Мне не кажется, — девушка перебила его на полуслове, и что-то в её голосе подсказало маэстро, что этот спор он не выиграет. — Я уверена. Забирайте, здесь больше ста.

Она вынула из кармана увесистый кошель и высыпала на прилавок горку золота. Действительно, больше ста золотых империалов, может, сто пятьдесят. И, пока Клайвер в оцепенении пялился на блеск монет — ну откуда у этой… он хотел подумать, оборванки, но не смог её так назвать даже мысленно, с таким царственным достоинством и уверенностью она держалась. Что-то знакомое померещилось маэстро в гордых резковатых чертах… нет, не может быть. Померещилось. Принцессе незачем приходить к нему в лавку и торговаться, да и к чему ей гитара, маркиз Дукрист не замечен в особой любви к музыке… наваждение, не иначе. Пока он размышлял, девушка забрала гитару, повесила её за спину, очаровательно улыбнулась напоследок, и убежала.

Тигренок пробудился свежим и полным сил, ему снился такой приятный сон… он довольно улыбнулся и потянулся, разминая чуть затекшие мышцы. «Странно, — подумал он, ещё раз поводя плечами, — неужели уже всё прошло?» — ничего не болело, не тянуло, будто ничего и не было. «Значит, не приснилось». От этой мысли хорошее настроение превратилось в отличное, Тигренок спрыгнул на пол, с желанием пройтись на руках и отчебучить что-нибудь этакое.

Звук открывающейся двери застал его стоящим на голове и жонглирующим диванной подушкой — что-то подобное он недавно видел у заезжих циркачей, и вдруг страшно захотелось попробовать самому. Он вскочил, смущенный. «Ну, точно, как шальной кот, нанюхавшийся валерьянки. Что это со мной?» — он слегка успокоился, увидев, что вошла не принцесса, а её рыжая подружка. Почему-то ему не хотелось, чтобы именно Шу видела, как он ведет себя, будто мальчишка.

Балуста остановилась на пороге, удивленная донельзя. Она ожидала увидеть всё, что угодно, но только не счастливую и озорную ухмылку играющего в цирк мальчишки. Может, ей показалось, что часа полтора назад башня ходила ходуном, сверкала молниями, и летели во все стороны разбитые стекла? Да уж вряд ли. Проявление необузданного характера принцессы захочешь, ни с чем не спутаешь. Баль была уверена, что со Светлым покончено раз и навсегда, и даже хоронить нечего. Ан нет — ухмылка до ушей, и ни одной царапины. «Как он выкрутился? А ещё интересней, что же он такое натворил, что Её Высочество так взбесилась? Похоже, нашла-таки коса на камень. — Эльфийка улыбнулась этой мысли. — Давно пора. Ни одного достойного противника, кроме Рональда — это же что из неё получится лет через несколько? Крыша сдвинется от вседозволенности. Наконец хоть кто-то не дрожит и не трепещет перед этой зарвавшейся девчонкой».

Балуста дружелюбно улыбнулась и поздоровалась с мальчишкой. Он улыбнулся в ответ и слегка поклонился. Баль с удовольствием разглядывала его — красивое правильное лицо, стройная фигура и звериная грация и мощь. И это в таком юном возрасте. А вот лет через пять-десять… из тигренка вырастет настоящий тигр. Всё же вкус у Шу, несомненно, есть. Конечно, до Эрке ему далеко, но всё равно, хорош.

Тигренок спокойно встретил оценивающий взгляд, уж в чем, а в своей красоте он давно уже не сомневался. Что было приятно, так это полное отсутствие щенячьего восторга и томного жеманства пополам с вожделением, которые обычно сопровождали подобные взгляды на него со стороны женщин. Эльфийка скорее оценивала его как скульптуру. Или как новое платье для подруги — подойдет ли? «Подойду, не беспокойся» — подумал он и подмигнул, прежде чем надеть, наконец, рубашку. Нечего тут стриптиз для нищих устраивать.

Баль рассмеялась, довольная. Похоже, с этим мальчишкой будет просто найти общий язык. Хотя, зря она называет его так. На вид-то он мальчишка, но вот вид бывает обманчив. Выдержать разразившуюся тут бурю и уцелеть мало какому взрослому и опытному магу по плечу, не то что мальчишке. Да и то, как он двигается, и его глаза… Баль подумала, что Шу удивительно метко назвала его Тигренком. Он опасен, и даже очень опасен. Не похож он на обыкновенного менестреля. Никакой изнеженности и утонченности, и за внешней мягкостью чувствуется сталь. Баль поняла, что он ей напоминает — катану. Изысканную, тонкую, гибкую, острую и смертельно опасную.

Рядом с эльфийкой Хилл чувствовал себя легко и свободно, жаль, только поболтать не удастся. А интересно было бы выспросить её о Шу. Всё, что он слышал о ней до сих пор, на поверку оказалось дикой смесью искаженной правды, недомолвок, преувеличений и откровенного вранья. Слухи, как всегда, о многом умалчивали, и рисовали картину, чрезвычайно далекую от реальности. Вот если кто и знает, какая Шу на самом деле, так это Баль, её подруга. Её, кстати, те же слухи окрестили ведьмой — ну как же, эльфийская кровь. Ну да, острые ушки, рыжие косички — всё на месте, вот только магии-то маловато для ведьмы. Да и по идее, ведьминская магия и природная — совершенно разные вещи. А Баль светится всеми оттенками молодой листвы, никакой черноты и в помине нет.