Андрэ Нортон - Трое против колдовского мира
Я услышал недовольный вздох караульного и опять встал перед сложной дилеммой. Назвать свое настоящее имя и род, к которому я принадлежу — более чем опасно; это может меня погубить, если я объявлен вне закона, а наверняка так и обстоят дела. Называя себя вымышленным именем, можно навлечь еще больший гнев, потому что, минуя их ворота, я наверняка подвергнусь проверке на ложь при помощи специального приспособления. Остается использовать очень старый обычай, сохранившийся со времен войны. Но не знаю, поможет ли это мне здесь и сейчас.
— Род Дульмата, которому солнца, ветра и богатого урожая желаю, открывает свои ворота посланнику. — Я сказал правду, и в далеком прошлом это означало, что я не могу раскрыть своей тайны, и никто не смеет выспрашивать ее у меня, иначе меня покарает Сила. Я ждал, пока хозяин примет решение.
— Ворота открыты для того, кто клянется, что не несет беды Дульмату, его людям, дому, урожаю, лошадям… — Он произносил слова медленно, с расстановкой, словно доставал их из глубин своей памяти.
Я вздохнул с облегчением. Такую клятву я могу дать. Он протянул мне свой меч — это означало, что в случае нарушения клятвы меня ждет смерть от этого оружия. Я преклонил колено и прикоснулся губами к холодному металлу.
— Я не несу беды Дульмату, его людям, дому, урожаю, лошадям!
Он подал еле заметный знак, и женщина в ярко-желтом платье принесла кубок, наполненный смесью воды, вина и молока — так обычно встречали гостя. Они действительно придерживаются очень древних обычаев, наверное, потому, что оторваны от того, что давным-давно было их домом.
Хозяин сделал несколько глотков, потом протянул кубок мне. Я немного отпил, уронив по обычаю по несколько капель направо и налево — дому и земле — потом передал по кругу кубок, который переходил от воина к воину, и, наконец, дошел до караульного, который стоял теперь рядом со мной и косился на меня с явным подозрением. Он походил на поджарого волка, выносливого и упрямого, как сталь, из которой сделан его меч. Знавал я таких. Итак, меня приняли в доме Дульмата — в неком подобии крепости. Хозяина звали лорд Хервон, и хотя он не говорил об этом, я догадывался, что когда-то он владел огромным поместьем. Леди Криствита, его вторая жена, вела хозяйство. Его первая семья погибла во время резни в Карстене. Леди Криствита подарила ему двух дочерей и сына. Дочери выбрали себе в мужья тех, у кого не было земли, и пополнили род Дульмата. Люди эти пришли сюда и начали устраивать свою жизнь в новых краях.
— Мы приметили эту долину, когда служили на границе, — сообщил мне Хервон, когда передо мной поставили еду, — и разбивали здесь лагерь много раз, возводя постепенно вот это укрепление. Может быть, в твоем возрасте не понять этого, но человеку необходимо место, куда он может вернуться, и мы нашли его. Когда горы сдвинулись, а служба наша на границе подошла к концу, мы решили обосноваться здесь.
Я порывался расспросить его о том, что случилось с Эсткарпом за то время, что нас здесь не было. Но понимал, что это невозможно.
— Карстен действительно не опасен? — я рискнул задать только такой вопрос.
Тот, что вел меня с холма, хмыкнул. Его звали Годгар. Хервон улыбнулся.
— Похоже на то. Ничего нового пока не слышно, но если после такого поражения кто-либо из людей Пагара выжил, то он не человек, а дьявол. Потеряв всю армию, не имея прохода в Эсткарп, они придут в себя не скоро. Фальконеры по-прежнему несут службу в горах — вдруг остались какие-нибудь отряды — и их соколы следят за малейшим движением с южной стороны.
— Но Ализон ведь не побежден? — спросил я. На этот раз рассмеялся Годгар.
— Ализон? Эти собаки попрятались в своих конурах. Не думаю, что им придется по нраву что-либо наподобие того удара по Карстену. И раз Сила…
Я заметил, как Хервон метнул в его сторону недовольный взгляд, и Годгар сразу затих, смутившись.
— Да. Сила поработала что надо, — вставил я. — Благодаря колдуньям мы теперь можем вздохнуть свободно.
— Но сами колдуньи при этом пострадали, — раздался голос леди Криствиты, сидевшей рядом с мужем. — Они лишились своей мощи — многие погибли, другие истощены. Знай Ализон об этом, нам несдобровать.
Хервон кивнул.
— Так что правы те, молодой человек, кто называет это перемирие лишь вздохом. — Он опустил глаза. — Возможно, мы зря тратим свои силы, воздвигая все это. Но так трудно терять все…
Рука женщины легла на плечо Хервона. Затем ее глаза обратились к дочерям, стоявшим поодаль. Я заколебался. Если каким-то чудом мне удастся уговорить этих людей следовать за мной на восток, что предложу я им, кроме новых опасностей и трудностей? Возможно, бедствия хуже тех, от которых бежали они из Карстена. Оставить их в этом маленьком, с таким трудом завоеванном мире? Я вспомнил золотистую землю. Ничто не остановит меня, я должен исполнить свой долг. Годгар кашлянул.
— Молодой человек, куда ты едешь или идешь? Ведь несмотря на то, что на тебе обувь всадника, тебе пришлось пробираться и пешком.
И тогда я решился открыть им свою тайну, рассказать, зачем явился к ним, преодолев горы, хотя чувствовал, что там, где только-только наступил долгожданный мир, говорить о новых войнах неуместно.
— Я ищу людей…
— Людей, а не человека? — Хервон приподнял брови. Мне показалось, что им движет желание мстить, уходящее корнями в его прошлое.
— Да, людей. Тех, кто захочет попытать счастья на новой земле… — Как заставить их поверить мне, какие слова найти и как при этом не сказать лишнего? Годгар нахмурился.
— Ты не похож на салкара, набирающего рекрутов. Глупо было бы проникать в глубь страны вместо того, чтобы собрать добровольцев вдоль рек и в портах. Если ты затеваешь что-то против Ализона, то знай: сенешаль запретил кому бы то ни было заниматься этим…
— Нет. Я не призываю вас сражаться ни на море, ни в северных краях. Я предлагаю вам землю — хорошую землю — которую нужно отстоять с мечом в руках.
Леди Криствита пристально посмотрела на меня. Она подалась вперед, не отрывая глаз, словно была колдуньей и могла разгадать, правду я говорю, или лгу.
— И где находится эта твоя земля, странник?
Я провел языком по пересохшим губам. Настало время испытания.
— На востоке, — ответил я.
Недоумение отразилось на лицах окружающих. Неужели их сознание так заблокировано, что я не могу заставить их даже подумать о переходе в Эскор?
— На востоке, — повторила леди Криствита недоуменно, будто я произнес слово, не имеющее абсолютно никакого смысла. — Восток? — снова переспросила она, но на этот раз резче.
Я рисковал, но вся моя жизнь прошла в постоянных опасностях. Именно сейчас надо узнать, смогу ли я убедить этих людей. Рассказать им все, что знаю сам? Может быть, эта правда освободит их от пут, что одели на их сознание давным-давно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});