Всеволод Мартыненко - Белое солнце Пойнтера

Да нет, не звери. На свирепом пустынном солнышке вместо настоящей упряжной животины жарились кадавры среднего класса местного производства, точнее, одни лишь ходовые части их, собранные попарно в жесткие звенья с мощными буксирными крюками. Разумно — живому существу тут никакого терпежа бы не хватило, а при человеке на козлах распознающий и управляющий контуры маготехническому тяглу не нужны. И то, что взяли таких вот, не самых крупных, тоже правильно. Здоровенные, вроде тяжелых штурмовых или осадных, в ворота попросту не протиснутся, да и внутри города, по дороге к складу, едва ли развернутся.

Блоссом, красивым виражом подкатив к самому навесу, принялся рядиться с биндюжниками, сбивая цену за провоз. Возчики оживленно включились в беседу, попутно вываливая на приезжего ворох местных новостей и выспрашивая дальние, из-за Ветровой Стены. Законное дело и для тех, и для других — вволю почесать языки после долгого пути или не менее монотонного ожидания путников. Вот она где, высокая-то дипломатия…

Наконец, спустя не более получаса, ритуал взаимопредставления был закончен, и высокие стороны разошлись по своим делам. Биндюжники — подпрягать своих скакунов к пескобуерам, санд-шкипер — руководить этим процессом, гоняя туда-сюда расторопных гоблиних.

Более-менее завершив сей важный труд, Блоссом напоследок подошел к носу нашего судна, попинал буксирный трос, проверяя на прочность соединение, и как бы между делом прошелся вдоль моего борта пескобуера.

— Неладно у вас в миссии, — негромко, в сторону бросил он. — Посол ваш, говорят, нехорошо умер…

Самые неприятные предчувствия заскребли по сердцу, как змеи лапами по стенкам факирского горшка. Вот и причина молчания раковин дальней связи…

— Если обратно сейчас решите — за полцены повезу, — продолжил санд-шкипер совсем неожиданно. — Мне с вас лишнее брать не резон, не по совести!

— Спасибо, конечно… — Я замялся, пытаясь объяснить, почему не могу воспользоваться столь щедрым предложением. — Только нам обратного пути нет. Да и не так уж все плохо — а то еще со стен пристрелили бы!

Первая фраза внезапно прозвучала куда серьезнее, чем ожидалось. И верно — нет назад дороги, нет обратного пути. С самого начала не было, со стрелы, вонзившейся в спинку кровати в дешевой съемной комнате… А то, что костюмы и декорации раз за разом все дороже и экзотичнее — мундир капитана рейнджеров, замок Властителя, теперь вот Хисах — крайности ставок и сути игры не меняет.

Так что начал я, как получается, не с пустой отговорки — для самого себя, по крайней мере. Зато моя финальная шутка оказалась действенным аргументом уже для Блоссома. Он полминуты обкатывал ответ во рту, словно гальку, которую в пустыне сосут, чтоб не пересыхала глотка, затем сглотнул и сказал только:

— И то верно… Что ж, как знаете, — и двинулся далее, завершать свой обход.

Разделять глубину его опасений отчаянно не хотелось. Почему-то здесь, на грани залитой солнцем пустыни и теплого моря, не получалось верить в разные страхи и заговоры. Но, по крайней мере, поставить жен в известность о сложившейся ситуации стоило безусловно. Вон моя высокородная уже смотрит встревоженно — почуяла что или увязала наши с Блоссомом переговоры и загадочное отсутствие дальней связи.

Так что с объяснениями стоит поторопиться… Хотя о предложении осторожного песчаного лиса я уж лучше моим эльфочкам говорить не буду. Во избежание раздоров в семействе Хирра может с ним и согласиться, а вот Келла, несомненно, будет руками и ногами за приключения, даже там, где их нет в помине и не предвидится.

Медленно разворачиваясь, наш пескобуер въезжал на пандус, ведущий к воротам. Скрип песка под колесами сменился лязгом грунтозацепов о каменные плиты. Для объяснений с семьей остались лишь те минуты, что уйдут на неторопливый подъем к воротам. Тяжело вздохнув, я сказал прямо, без обиняков:

— Посол умер. Теперь мне за него отдуваться. Пока еще замена будет… А скорее всего, придется остаться в этой должности.

На скорую замену при стремлении Концерна Тринадцати держать меня где подальше надеяться нечего. Как-то очень удобно умер посол, словно по сговору с высокородным родственничком. Крепки Инорожденные Дня родственными связями, не хуже, чем банды Дорассветных…

— Ничего, справишься, — беспечно подбодрила меня Келла. — И не такое сворачивал!

— Я помогу, если надо будет. — Хирра отнеслась к услышанному серьезнее. — Все, что понадобится…

Удивило то, что обе среагировали одинаково спокойно. Мол, принял решение муж и повелитель — значит так тому и быть. Все само собой срастется, без проблем и препятствий, как сказано. Мне бы такую уверенность…

Долгий-долгий пандус закончился — и постоянная каменная часть, и быстроразборная щитовая. Опорные площадки тягловых кадавров звонко пролязгали по настилу и вновь глухо забряцали по камню, шаг за шагом углубляясь в тень арки ворот. Вот в сумрак нырнул бушприт пескобуера, передняя, поворотная ось, мачта — и следом мы сами въехали в прохладу, от которой успели отвыкнуть за дни пути.

Внутри надвратного скального массива пришлось еще попетлять, поднимаясь на полный круг посолонь между строгими рядами противоштурмовых амбразур, под стоками для раскаленного песка. Умело закручено — праворукому незваному гостю в таком коридоре труднее развернуться, а обороняющимся отходить в самый раз.

Наконец после еще одного отрезка — опять прямого, зато перемежающегося боковыми нишами выкатных заслонов из цельного камня в полдюжины ярдов толщиной и гулкими настилами ловчих ям — путь сквозь надвратное укрепление завершился.

Может, он длился дольше, чем представлялось, может, расстроенные нервы сыграли шутку с восприятием времени — но мне показалось, что, войдя в ворота яркой, в полную силу светлой послеполуденной порой, вышли мы из них уже много ближе к вечеру. Освещение примягчало, потеплело в сравнении с дневной режущей белизной солнца. Что, если среди оборонительных ловушек Хасиры есть и такая — похищающая время у решившихся войти в город? У желанных гостей — немного, с полдня, у нежеланных — всю жизнь, наподобие недоброй памяти переделанных кухонных ускорителей ГранМадам и Хозяина Нищих…

Признаюсь, о такой оборонной магии я прежде не слыхал, а потому не стал заниматься пустыми домыслами сверх меры. К тому же мы до сих пор не покинули толщу крепостной стены, оставаясь в узком проезде, открытом лишь сверху. Впереди истекала тенью еще одна арка — надеюсь, последняя на пути в город. Может, оттого и казалось, что уже темнеет…

Впрочем, местным уроженцам чехарда с временами дня не мешала заниматься своими делами без малейшего следа вечерней расслабленности. По крайней мере, таможенники ею не страдали никоим образом. С обеих сторон проезда открывались оконца бесчисленных чиновников. У каждого из них имелся свой вопрос, свой документ, который надо было заполнить, и своя печать, призванная закрепить законность прохождения зоны его компетенции.