Леонид Кондратьев - Леди с клыками

— Где она появлялась? — вот это новость так новость. Надеюсь, не в городе? А то ведь придется бежать, свобода воли мне пока дорога.

— У моих подгорных родственничков, чтобы на их финансовых рынках кризис начался, — папа явно сегодня не в духе. — Черный лотос на взрывчатку меняет. Оптом.

То, что я еще не в подвале контрразведки не моя заслуга, а их недоработка. Пара лепестков этого магического растения заставит знающего пару заклятия базарного фокусника, а на две-три минуты стать самым счастливым архимагом мира. А потом начнется отходняк, который убивает каждого второго, но выживших навсегда оставляет с прибавкой к магической силе. Цветок этот идет на вес даже не золота. Алмазов.

— Хорошо хоть не меня ловит, — надо же найти в этом дне что-то положительное, верно?

— Угу, — вздохнул отец. — Крови то во фляжке много осталось?

— Почти полная, — честно созналась я. — К прикладывалась раз десять всего, не больше?

— Да ну? — поразился он и даже привстал из кресла. — Это у тебя так редко проявляется жажда?

— Ее симптомов вообще ни разу не чувствовала, — ну если не считать пару раз, когда вместе с гномами «почти не пила» чуть больше, чем нужно. Похмелье на описание этого бича вампиров, кстати, сильно походит, только оно вроде бы слабее. — Просто использовала кровь как легкий стимулятор.

— Странно, — отец пыхнул трубкой. — Очень странно. Уж раз в месяц-то накатывать обязательно должно было, я даже заговоренный бочонок своей крови уже заготовил, думал у тебя там на донышке осталась…

— Так она твоя? — поразилась я.

— А чья ж еще? — пожал плечами папа. — Не с Рональда же сцеживать, отравишься еще, кровопийцам содержимое вен рыб, лягушек и прочих холоднокровных противопоказано. Да и потом родственная вроде как должна сильнее действовать.

Хм, логично. Да и что-то такое нам преподавали в теории магии. Впрочем на практике при использовании и разработке различных ритуалов этот эффект почти никогда не используется, среди магов процент законченных моральных уродов не выше, чем среди простых обывателей.

— Действительно, странно, — согласилась с ним я. — Если верить тем грудам макулатуры, в которые ты зарылся, то после второй инициации я должна полюбить кровь всей душой, а мне она как-то абсолютно безразлична. Ну, примерно как кефир. Пить можно, но лучше налить в бокал чего-нибудь еще. Пап, а ты точно уверен, что мама была вампиром?

— Ну а кем же еще? Кровавое безумие есть, регенерация есть, способности к магии есть. Все совпадает!

— Но кровь то я не люблю. Ну, если только с мясом и гарниром.

Отец задумался, пролистал чего-то в своих книгах, но потом просто захлопнул их и махнул рукой. Ответа у него не было.

— Ладно… И вообще пап, я тебя хотела познакомить со своими друзьями. И они между прочим уже полчаса ожидают нас в малой гостиной под зорким взглядом Рональда.

Басовитый смешок, раздавшийся из широкой груди отца заставил меня очаровательно покраснеть.

— Моя принцесса до сих пор не любит присутствие дворецкого во время еды?

При этих словах папа подошел и заключил меня в свои теплые и такие надежные объятья, и как в детстве приподнял и закружил по каморке, сбивая в беспорядке раскиданные документы и шелестя страницами раскрытых томов. После чего опустил обратно на землю и удерживая за плечи отставил на расстояние вытянутых рук, изучая мое раскрасневшееся лицо с ехидным прищуром.

— Спасибо что вернулась дочка…

Не знаю, может быть в мире и существует какое-нибудь средство от девичьих слез, но к сожалению или к счастью оно не попадается у знакомых мне аптекарей. После этих слов в уголках моих глаз что-то предательски защипало и я наконец-то ощутила, что я дома. Не дома у отца промышленника и владельца большинства окрестных земель, ввязавшегося на свою и мою голову в конфликт с сильными мира сего, а дома у моего папы, моего единственного, самого близкого человека.

Улыбка, заполненная слезами, слезами радости и облегчения и моментально покрасневший и распухший носик, который хлюпает где-то в районе воротника отцовской рубашки. Что это если не счастье…

Кое-как приведя себя в соответствующий приличной девушке вид и для острастки пару раз ударив кулачком по широкой папиной груди, я все же вытащила его из лаборатории. Но несомненно он бы не был бы самим собой если бы не оставил последнее слово за собой. Уже перед самыми дверьми гостиной он немного притормозил и с загадочным видом шепнул мне на ухо:

— Рональда при гостях не взрывай! Договорились?

Вот зараза! За это он схлопотал острый локоток куда-то в район несуществующей талии.

Мои сокурсники папе понравились… да впрочем, ему нравятся все, кто не делал чего-нибудь, чтобы это исправить. Как будущим големостроителям и, значит, дальним родственникам изобретателей он даже показал им свою мастерскую, правда с категорическим наказом ничего не трогать. Который естественно выполнен не был, так как папа сам сунул Гроткару в руки деталь из какого-то хитрого сплава, вроде бы часть экспериментального колосника, которой планировал в ближайшем будущем заменить свое же творение. В результате все планы по ознакомлению друзей с моей родиной едва нее пошли кувырком, так как тройственный союз гномов оттащить от верстаков две хрупкие девушки просто не в состоянии физически даже если одна из них дампир. Спасла положение, как это и положено по всем канонам древних легенд, прекрасная эльфийка, которая непонятно откуда извлекла письмо, написанное ее дядей специально для папочки. Пока он изучал секретную документацию, я цапнула за ухо Торката, Лаэла поймала бороду Гроткара и мы все-таки смогли вывести их гулять.

Городок, будущих големостроителей после богатой и роскошной столицы впечатлил не сильно, вот если бы нас пустили в шахты… В принципе, в этом не было ничего невозможного, тем более для их будущей владелицы, но уже наступил вечер и народ из них потянулся по домам, а что за прелесть ходить по пустым подземельям где нет ни одного горняка? По улицам мы ходили до самой глубокой ночи и вернулись, когда на небе уже вовсю мерцали звезды.

— В целом как-то так поселение золотодобытчиков я себе и представлял, — вынес вердикт Торкат. — Вот только почему-то кабаков маловато и бордель всего один.

— Раньше было больше, — припомнила я историю своей родины. — Но когда лихорадка схлынула и основная масса авантюристов исчезла, оставив лишь убежденных старателей, то остальные позакрывались.

— Так всегда бывает со стихийно образованными поселениями, если бы не шахта, думаю сейчас здесь вообще был бы лишь частокол, медленно зарастающий бурьяном, — кивнула Лаэла и принюхалась. — Эй, мне кажется, или что-то горит?