Джозеф Дилейни - Проклятие Ведьмака

Я смотрел на нее, не веря своим глазам: ее кожа начала покрываться крошечными волдырями. Не прошло и минуты, как тело девушки превратилось в одну сплошную рану. Солнца она боялась, вот чего. И до сего дня, как ты наверняка заметил, она плохо переносит даже здешнее солнце, а в том краю солнце куда злее нашего, и без моей помощи она бы просто умерла.

Отец замолчал, сражаясь с одышкой, а я в это время думал о маме. Да, я всегда знал, что она избегает солнечного света, но это казалось мне само собой разумеющимся.

– Что я мог сделать? – продолжал папа. – Времени на раздумья не было, поэтому я содрал с себя рубашку и укрыл женщину. Этого, однако, оказалось мало, пришлось снять и штаны. А потом я встал спиной к солнцу, чтобы моя тень падала на нее, защищая от опаляющего света.

Наступил и прошел полдень, а я все стоял, пока солнце наконец не скрылось за горой. К этому времени корабль отплыл без меня, спина моя обгорела, зато твоя мама осталась жива и ее волдыри исчезли. Я попытался освободить ее от цепи, но тот, кто завязывал ее, знал об узлах больше меня, а ведь я, что ни говори, был моряком. И только когда мне в конце концов удалось распутать цепи, я заметил кое-что еще более жестокое, еще более гнусное. Я просто глазам своим не поверил. В смысле, она хорошая женщина, твоя мама… как могли сделать с ней такое, да и с любой женщиной, если уж на то пошло?

Папа снова замолчал, глядя на свои руки, подрагивающие от воспоминаний. Я ждал почти минуту, а потом не выдержал и спросил:

– Что это было, папа? Что с ней сделали? Когда он поднял на меня взгляд, его глаза были полны слез.

– Прибили левую руку к скале, толстым гвоздем с широкой шляпкой. Я даже представить себе не мог, как освободить руку, не причинив твоей маме боли. Но она лишь улыбнулась и просто сдернула руку с гвоздя. На камни тут же хлынула кровь, но твоя мама встала и подошла ко мне, как будто все это были сущие пустяки.

Я попятился и едва не свалился с утеса, но она схватила меня за плечо и помогла удержаться… и тут мы поцеловались. Я был матросом и каждый год бывал во многих портах, не раз целовал женщин, но обычно после того, как крепко напивался, иногда даже до бесчувствия. Я никогда не целовал женщины на трезвую голову и, уж точно, при свете дня. Не могу объяснить, каким образом, но в тот же миг я понял, что она – моя судьба. Женщина, с которой я останусь до конца своих дней.

Папа снова раскашлялся. Кашлял он очень долго, а когда наконец перестал, то с трудом перевел дыхание. Наверно, нужно было оставить его в покое, но я понимал, что другого шанса узнать о маме мне может и не представиться больше. Мысли метались в голове. Кое-что, рассказанное папой, напомнило мне записи Ведьмака о Мэг. Ее тоже связали цепью, и, освободившись, она тоже поцеловала его. Интересно, была ли серебряной цепь, которой связали маму? Я не решился задать этот вопрос, потому что какая-то часть меня не желала знать ответ. Если папа захочет, он сам скажет.

Выждав минуту, я все же спросил:

– Что произошло дальше, папа? Как ты сумел вернуться домой?

– У твоей матери были деньги, сынок. Она жила одна в большом доме с садом, окруженном высокими стенами. Он находился примерно на расстоянии мили от того места, где я ее нашел. Там я и остался. Рука у нее зажила быстро, не осталось ни малейшего шрама, и я научил ее нашему языку. Указывал на разные предметы и говорил, как они называются. Она повторяла, а я кивал, если она говорила правильно. Каждое слово она схватывала с первого раза. Твоя мама умная, сынок. В самом деле умная, и память у нее прекрасная.

Мы прожили в этом доме не одну неделю, и я был по-настоящему счастлив, но только до того вечера, когда к нам в гости впервые пришли ее сестры. Их было двое, такие высокие… неистовые женщины. Обычно они разводили костер позади дома и оставались там до рассвета, разговаривая с твоей мамой. Иногда все трое танцевали вокруг костра, а в иные ночи играли в кости. Но всегда, когда они приходили, возникали споры, с каждым разом все более бурные.

Я чувствовал, что эти споры имеют какое-то отношение ко мне, потому что сестры твоей матери сердито поглядывали на меня, увидев в окне, и она махала мне рукой, чтобы я шел обратно в комнату. Нет, я им не нравился, и, по-моему, именно по этой причине мы уехали оттуда в Графство.

Когда-то я отплыл отсюда как наемник, обычный матрос, но вернулся джентльменом. Твоя мама оплатила дорогу домой, у нас была отдельная каюта. Потом она купила эту ферму, и мы поженились в маленькой церкви на холме Меллор, где на кладбище похоронены мои родители. Твоя мать не верит в то, во что мы верим, но она ради меня согласилась обвенчаться, чтобы соседи не судачили. Не прошло и года, как на свет появился твой брат Джек. Я прожил славную жизнь, сынок, и лучшая часть ее началась в тот день, когда мы встретились с твоей мамой. Однако я рассказываю тебе все это, потому что хочу, чтобы ты кое-что понял. Ты отдаешь себе отчет в том, что однажды, когда меня не станет, она вернется домой, туда, откуда она родом?

Услышав такое, я изумленно открыл рот.

– Но ведь у нее тут семья, – сказал я. – Не бросит же она своих внуков?

Папа печально покачал головой.

– Не думаю, что у нее есть выбор, сынок. Как-то она сказала мне, что у нее там осталось «незаконченное дело». Не знаю, что это такое, и она никогда не рассказывала мне, почему ее привязали к скале и оставили умирать. Там ее родина, и мама вправе распоряжаться собственной жизнью. Когда время придет, она вернется туда, поэтому постарайся не делать расставание еще труднее. Посмотри на меня, парень. Что ты видишь?

Я не знал, что сказать.

– Ты видишь старого человека, которому недолго осталось жить. Достаточно мне посмотреть в зеркало, чтобы убедиться в этом. Поэтому не надо говорить мне, что я ошибаюсь. Что касается твоей мамы, то она еще в расцвете сил. Конечно, она не та девушка, какой была когда-то, и все же впереди у нее долгая жизнь. Если бы не то, что я сделал тогда для нее, твоя мама и не посмотрела бы в мою сторону. Она заслужила свою свободу, так пусть уйдет с улыбкой. Ты сделаешь, чтобы так все и случилось, сынок?

Я кивнул и оставался с отцом до тех пор, пока он не успокоился и уснул.

ГЛАВА 15

Серебряная цепь

Когда я спустился, мама уже вернулась. Мне хотелось узнать, как там Ведьмак и как она помогла ему, но ничего из этого не вышло. Сквозь кухонное окно я увидел Джека, пересекающего двор вместе с Элли, которая несла на руках малышку.

– Я сделала для твоего учителя все, что смогла, сынок, – прошептала мама перед тем, как Джек открыл дверь. – Поговорим после ужина.

Увидев меня, Джек замер в дверном проеме. На его лице одно выражение быстро сменяло другое. Наконец он улыбнулся, подошел и положил руку мне на плечо.