Игорь Чужин - Уйти чтобы не вернуться (СИ)

После бегства из боярской усадьбы у меня не было ни одной спокойной минуты, и я фактически плыл по течению, став заложником сложившихся обстоятельств. Однако долго так продолжаться не могло, потому что это кратчайший путь в могилу. Чтобы выжить в новой реальности необходимо принимать обдуманные решения, а для этого требуется четкое понимание окружающего мира и сложившейся политической ситуации.

Верея, в которую я попал после переноса во времени, находилась на самых задворках общественной жизни, а поэтому мои сведения о политических реалиях сложившихся на Руси были весьма приблизительными. Да и что можно было узнать в глухой деревне, где простой народ заботился только о физическом выживании, а грамотный человек являлся большой редкостью, в Верее даже попа не было! Боярыня Пелагея со мной разговоров о политике не вела, да и наврядли она интересовалась этими вопросами, у боярыни своих проблем хватало. Единственным источником знаний о внешнем мире были купцы на торге, с которыми я беседовал под самогонку, но эти знания были слишком отрывочными, к томуже купцы не очень-то откровенничали с малознакомым человеком.

Чтобы устранить пробелы в своих знаниях об окружающем мире, я пересел в сани, на которых ехал Еремей Ушкуйник и завел с купцом разговор на интересующие меня темы. В первую очередь меня волновал вопрос безопасности обоза, а поэтому мне требовалась информация о Волоцком княжестве, по территории которого пролегала наша дорога.

Еремей видимо тоже скучал от монотонной дороги, а поэтому с радостью ответил на мои вопросы. Молодой купец оказался настоящим кладезем знаний о современной Руси и политических раскладах сложившихся в мире на данный момент. Наверное, Еремей нашел во мне благодарного слушателя, которому можно излить душу и неожиданно разоткровенничался. Так часто бывает в дороге, когда ты рассказываешь случайному попутчику о себе такие тайны, которые не доверишь ушам даже близкого человека.

Скорее всего, Еремей устал держать в душе наболевшее, а поэтому поведал мне, что его семья далеко не последняя в Великом Новгороде. Оказалось что покойный отец Еремея – Туча Иван Иванович по прозвищу Ушкуйник, был 'кончанским старостой' 'Словенского конца' (высокопоставленный чиновник в Новгороде, по статусу аналог главы района города Москвы) и даже метил на место 'посадника' (глава Новгорода). 'Словенский конец' был самым богатым районом Новгорода, и его жители постоянно конкурировали за власть и влияние, с 'Софийской стороной' города, расположенной на левом берегу Волхова.

Отец активно готовил Еремея себе в помощники и дал сыну блестящее по тем временам образование, но 'кончанского старосту' подсидели конкуренты и он неожиданно проиграл очередные выборы 'посадника', после чего слег в лихорадке и вскоре умер. У членов семьи покойного были серьезные подозрения, что отца отравили, но слухи к делу не пришьешь, а проведенное по горячим следам расследование зашло в тупик.

После смерти отца влияние семьи Ушкуйников (это прозвище фактически стало семейной фамилией) в Новгороде пошатнулось и будущему чиновнику срочно пришлось переквалифицироваться в купцы. На данный момент семейными делами заправляла мать Еремея – Гликерия Ниловна, но женщине невместно представлять купеческий дом, а поэтому сейчас решался вопрос кому перейдет наследство отца.

У Еремея помимо двух младших сестер Анны и Агафьи, имелся брат Никифор, с которым он постоянно соперничал за расположение и похвалу отца. Никифор был младше Еремея на год и его молодых ногтей готовили, как будущего главу семейного бизнеса. Однако после скоропостижной смерти Ивана Ушкуйника, старшим по возрасту мужчиной в семье остался Еремей, для которого карьера чиновника стала теперь недоступной.

По новгородским законам власть в семье по наследству переходит старшему сыну, но Еремей никогда торговлей не занимался, а поэтому на семейном совете было решено отправить его с обозом в Рязань, чтобы проверить на профессиональную пригодность.

Торговля дело специфическое и требует от купца холоднокровия и недюжинной выдержки, но горячность неопытного купца едва не привела торговую экспедицию к краху и теперь вся надежда на спасение имиджа будущего главы семьи оказалась связана со мною.

Еремей, весьма впечатленный разгромом двух многочисленных банд, видимо решил заручиться моей дружбой, и стал исподволь выпытывать у меня, откуда я такой красивый нарисовался в Броничах и почему поспешно ретировался из Москвы, рискуя насмерть замерзнуть в дороге.

Я прекрасно понимал, что такие вопросы обязательно возникнут, а поэтому выдал ставшую уже привычной сказку, о сыне псковского боярина Данилы Савватеевича Томилина – Александре, семью которого не стал выкупать из плена его родной брат Кирилл Свватеевич.

Оказалось, что Еремей тоже наслышан об этой истории, но он воспринял мой рассказ с большим скепсисом, так как по слухам семью боярина свеи (шведы) казнили, не дождавшись выкупа. Я не стал убеждать Еремея в своей правоте, заявив, что доказательств у меня все равно нет, а шведы, казнив моих родителей, продали двенадцатилетнего мальчика Александра Томилина заезжим купцам, и до позапрошлого года меня мотало по белу свету как перекати поле по степи. На вопрос, зачем мы направляемся в Новгород, я ответил, что от Новгорода намного ближе до Пскова, чем сделал прозрачный намек на то, что решил поквитаться за смерть родителей.

Видимо мой ответ зародил сомнения в моем самозванстве в душу Еремея и он, похоже поверил, что я настоящий Александр Томилин. Кровная месть на Руси была делом обычным и мститель, вернувшийся из дальних краев, чтобы наказать предателя за смерть семьи не являлся экзотической фигурой. Купец, конечно, попытался выяснить в каких странах, мне довелось побывать, но я категорически отказался беседовать на эту тему, сославшись на то, что воспоминания о многолетнем рабстве слишком болезненны. После этого мы перестали мыть кости мне любимому, и перешли к обсуждению вопросов безопасности обоза.

По словам Еремея после того как мы беспрепятственно миновали Волоколамск серьезных проблем на нашем пути встретиться не должно. Бандитский беспредел творился только на границе с 'Московским княжеством', а внутри 'Волоцкого княжества' обстановка была относительно спокойной. Бояре, хотя и грызлись между собой как собаки, но договорились обеспечивать безопасность на дорогах и брали умеренную подорожную плату на заставах, иначе купцы могли сменить маршрут караванов на безопасный, что было весьма невыгодно местным боярам.

В 'Волоцком княжестве' княжил тринадцатилетний князь Борис Васильевич – младший брат Ивана III, которому княжество досталось по наследству в 1456 году от отца Василия II Темного. Князь был еще слишком молод, чтобы лично управлять своей вотчиной и реальная власть принадлежала его ближним боярам. Если в Москве власть железной рукой взял Иван III, то в Волоколамске царила боярская вольница, которая устраивала как Москву, так и Великий Новгород. Конечно, Иван III хотел подчинить себе 'Волоцкое княжество', но по закону покуситься на наследство брата он не мог. Этим воспользовались бояре недовольные Иваном III и сменили сюзерена, отъехав из Москвы в Волоколамск, где получили во владение вотчины от Бориса.