Сергей Коржик - Порубежье

— Проходя мимо скандирующей «стрекозу» малышню, дед спросил:

— Чего это они голосят? Молитву штоль учат?

— Нет, дед. Грамоте я их учу. Читать и писать. Вот ещё и счёту их обучу.

— Да зачем тебе это Алёша?

— Не скажи дедушка, вот к примеру. Надо мне десятину платить, а сколько это никто не знает. Или там кому придётся врагов считать. Посчитает и скажет, — Врагов сто человек. Мы уже будем знать, сколько воев готовить к обороне. Нет, в знании счёта резон есть.

Так рассуждая о необходимости образования, мы дошли до первого готового подворья в Алёшино. Стоял двухэтажный дом, чуть в стороне от него сарай в котором уже кудахтало пару куриц, а вокруг бегало десятка два цыплят, и стоял на страже семейства петух красавец. Ещё дальше стоял типовой сортир типа «МЖ»в одной дверце. Выровнен и вскопан участок под огород. Зашли в дом. Дед оглядел камин, возведённый уже под потолок, потом кряхтя, поднялся на второй этаж. Молча оглядел располовиненый стеной этаж, двухъярусные кровати, выглянул из окошка во двор. Молча спустился, огляделся вокруг. А вокруг стояли такие же дома в разной степени готовности, у которых копошились строители. Дома не просто стояли, а под линеечку. Кое -где уже копались колодцы, готовые брёвна для срубов лежали рядом. Нам подали коней, и мы проехали сначала к крестьянскому подворью, потом на «промзону». Большое колесо было готово, два малых «ведущих» заканчивали, третье колесо для воздуходувки лежало разобранным, его ещё отёсывали «набело». Тут же лежали две колоды, видимо их приготовили под цилиндры поршней. Доменка хоть и была не велика, но изготовленная из красного кирпича всё же производила впечатление. Рядом лежала приличная гора руды, всё говорило о том что дело движется, и надо ещё немного подождать и всё заработает и даст продукцию. Домна — железо, кузня — сталь, доскопилка — доски.

— Што же Алёша, — дед прокашлялся и принялся подводить итоги. Изб таких не видано на Руси, в такой избе и мне не зазорно жить, а что ж ты себе таку избу не поставил?

— Да зачем мне изба то из сырых брёвен дедушка? Поселенцы то строят из сырого от того, что им негде жить. Мне же лесу навезут, ошкурят и до весны пусть полежит, подсохнет, вот тогда и срубят мне теремок. А пока я и в старой избе перезимую, вот кирпича навезут, я печь в доме сложу. Сам–то я думаю, в отъезде буду, а Любава с ребёнком в теплом доме зимовать будут, все же душа о них болеть не будет.

— Что ж пойдём оружье посмотрим. Чего ты там нашёл? Мы подъехали к дядькиной избе, тот уже ждал нас, холопы приняли лошадей и мы зашли во внутрь.

— Вот, я указал на раскрытые сундуки, эти сундуки и сохранили оружие да брони. Смотрите сами на качество мечей и секир. брони тоже могу отдать, но весом вы мне вернёте железо. Дядька только морщился от моих слов. Его можно было понять, для воина отдать добытое оружие на переделку в крестьянские топоры, дело немыслимое. Деды степенно подошли к сундукам, достали один клинок, второй, постучали по клинкам, послушали звон стали, переглянулись. Пощупали кольчуги, глянули на качество и количество плетений, опять переглянулись. и наконец дед объявил своё решение.

— Мы заберём всё. Такое оружие Алёша очень редко, нельзя его на топоры пускать. По весу поменяем, дадим даже вполовину больше. Вижу, что нужда у тебя в инструменте есть. так что обмен будет справедлив.

— Бомм! Дед перекрестился! Что это?

— Колокол я нашел у варягов, в нём казна серебряна была закопана, да отыскали мы её. А колокол теперь утренню зарю бьёт, полдень, да вечерню зарю, я ещё подумаю хорошенько, да придумаю как и эти промежутки на равные части разделить. Вот тогда можно будет время считать, примерно так, встречаемся после трёх ударов колокола от утренней зари, или за два удара до вечерней зари. Привыкните. У вас же в крепости тоже слышно. Сейчас колокол ударил полдень. Давайте пройдём к столу по полдничаем чем бог послал, потом глянете на состязание лучников. Бог послал нам подсвинка килограмм на двадцать, обжаренного до хрустящей корочки, каши, и пива охлаждённого до приемлемой температуры. Скажу сразу обед удался. я особо не наедался . мне ещё предстояло показать своим будущим дружинникам как стреляют на Руси.

— Ну штож, идём глянем на твоих стрелков.

На берегу уже толпилась молодёжь, будущая огневая мощь Родины. Дядька начал распоряжаться лучниками, разбил их на тройки, они подходили к черте и стреляли в мишени. Каждому представлялась возможность, выстрелить по три стрелы в каждую мишень. На сто шагов, сто пять- десят шагов и двести шагов. Если на сто шагов стрелы довольно кучно ложились в центр мишени, то на сто пятьдесят уже попадание в центр было редким, а на двести шагов попадание в мишень вообще единичным. Тем не менее удалось выявить трёх наиболее метких и дальнобойных которые и получили по лезвию ножа откованного Вождём.

— А теперь смотрите КАК надо стрелять, обьявил дядька.

Я вышел со своим охотничьим луком, который лишь немного уступал моему боевому. Открыл саадак и приготовился к стрельбе.

— Вождь будет стрелять по мишени, которая отстоит от нас на пять сотен шагов. Пять стрел подряд. Потом стрелит в мишень, которая в шести сотнях шагов от нас, тоже пять стрел.

Услышав такое, все затаили дыхание, я настроившись на выстрел, пригляделся к первой мишени и автоматом послал первые пять стрел, тут же перекинул взгляд на вторую мишень метнул ещё пять стрел. Стрелы ещё летели, а я уже отошёл от черты. Толпа ринулась к мишеням, мы же остались на старте. Дед крякнув, изрёк.

— Второй раз смотрю твою стрельбу Алёша. Точно Перун тебя учил такой стрельбе. Я не вижу попал ты в цель или нет, но стрелял ты хищно, быстро и убойно, наконец толпа добежала до мишеней и вопль удивления прояснил ситуацию.

— Подождём, сейчас их принесут. Посмотрим, и пойдем, пиво допьём да поросёнка доедим. Принесли мишени, положили у моих ног.

— А что я вам говорил? Оглядев всех присутствующих, дядька победоносно поднял мишени, — все стрелы в ладонь уложил, что на пять сотен, что на шесть сотен. А! Каково? Мой ученик! Я его сызмальства учил. Дядька был счастлив. Учитесь! Так как Боярич, вам конечно не стрелять, но на три сотни вы должны попадать в шит, а ближе так и в глаз.

Порося мы не осилили, а вот пиво допили. Я спел старикам «Коня» и «Воеводу». Дед, расчувствовавшись, обслюнявил меня. Наконец я приказал подать большой челнок, погрузил дедов, сундуки с оружием и отправил их в крепость. Вот так и прошёл ещё один день Вечером, к чаепитью стол подали нарезанную кусками копчёную рыбу. Старейшины попробовали и оценили новый продукт.

— Так же дорогие мои, можно коптить мясо уток, гусей, любой другой живности. А осенью или зимой добавлять такое мясо в отвары и каши. Нам надо эту зиму пережить, а дальше всё у нас будет хорошо. Поля распашем и засеем, огороды засадим капустой, да горохом, луком да морковью и свеклой. Запустим наконец доменку, доскопилку. Народ к нам потянется торговать наше железо. Не жизнь, а разлюли — малина. Вот ещё скотинкой обзаведёмся. Молоко, масло, сметана появится, а это пельмени. Вы ели когда ни будь пельмени? Нет? Ничего, я вас научу их готовить. А пироги с капустой? Тоже нет? Господи! Один удар по голове, и счастье целому народу. Вы дорогие мои только помогайте мне, и через пару лет, о прошлой своей жизни даже не вспомните. Рыба вам понравилась, На послезавтра, — я обратился к старейшине, — приготовь копчёного мяса. Кстати, Надежда, что по траве, нашли?