Юлия Фирсанова - Возвращение

Глава 9

Лошадиная и немного собачья

Утро только-только стало по-летнему теплым. Яркий шарф эльфийского князя Аглаэля, привычно повязанный вокруг моей головы на манер пиратского платка, реял на ветерке, точно флаг. Мы вновь выехали на дорогу, обременив Белку дополнительной ношей. Наверное, лошадка была единственной в нашей компании, неодобрительно отнесшейся к волчьему подарку. И, как обычно случается в таких ситуациях, именно ее голос не имел никакого значения.

– Оса, какой он, Гарнаг, на самом деле? – начал расспросы Кейр, едва движение вошло в размеренный ритм.

Я понимала телохранителя. Все-таки он работал на бога не в самом лучшем качестве, профессия палача не из престижных и пользующихся народной любовью, хоть и неплохо оплачивается. Душевный покой Кейсантир умудрялся сохранять только благодаря уверенности в справедливость Гарнагова суда и вот теперь, рядом с очевидицей явления бога во плоти, не мог сдержать нетерпения.

– Высокий, мускулистый мужик в кожаных штанах, безрукавке нараспашку и ботфортах. Сапоги здоровские, я сразу такие же захотела! Глаза у него все время золотом сияли, как будто в них расплавленный металл залит, а лицо… красивое, наверное.

– Наверное? – пытливо переспросил Лакс, пяткой послав коня поближе. – Ты чего ж, не запомнила?

– Понимаешь… – Я попыталась подобрать слова для объяснения. – Вроде два глаза, нос, рот, все как у людей, только кажется, будто и не так. Вот эльфы красивые и одновременно чуждые нам с виду, и восхищают, и будто холодком обдают, а он еще более другой. Смотришь на него, как на океан, на небо, на лес, только разумный, даже поболее чем ты разумный. Ощущаешь разом и живого мужика рядом, и такую силу, что мухой в варенье вязнешь. Надо стараться, чтобы не хлопать восторженно глазами и не быть дурой, каждое слово как истинную святыню не ловить. Думать своей головой сложно. Так что, Гиз, ошибаешься ты, какая я, на фиг, служительница Сил, если при виде одного-разъединого бога едва в осадок не выпала?

– Если настоять на своем в споре с могущественным божеством – значит выпасть в осадок, то ты права, магева, – с нескрываемой иронией и чем-то странно походящим на уважение согласился мужчина.

– Оса, когда бог предстает перед смертным, тот ни двинуться, ни слова молвить не в силах, только внимать может, – почти снисходя к дремучей невежественности, объяснил Лакс, более других осведомленный о моей вопиющей политической и религиозной безграмотности.

– Как же они разговаривают, на дактиле? – в свою очередь удивилась я.

– А зачем? – снова спросил вор. – Для передачи воли есть жрецы или пророки. А чтобы какой-нибудь бог пожелал просто потрепаться со смертным, я такой шутки отродясь не слыхал. Они являются помогать или карать, наверное, люди для богов значат чуть больше букашек.

Лакс говорил спокойно, такое положение вещей не вызывало у парня ни раздражения, ни досады. Не будешь же поливать бранью небо, коль оно вздумало разразиться дождем? Устоявшийся порядок вещей, и только.

– Ну не знаю, – с сомнением протянула я, – мне ваш Гарнаг не показался закинутым высокомерным типом с пальцами врастопырку. Приятный, фактурный такой мужик, усталый малость, саркастичный, что есть, то есть, зато справедливый, это ему по должности положено.

О попытке божества соблазном склонить меня к служению я решила умолчать. Зачем портить Гарнагу репутацию? Кейр о нем такого высокого мнения. Да и Лакс опять ревностью мучиться начнет. Нет уж, пусть эта выходка останется нашей маленькой тайной, как и то, что, надави желтоглазый красавец посильнее, я могла бы и сдаться. Не уверена, а все-таки раньше-то меня боги соблазнять не пробовали.

– Если он снизошел до разговора с тобой, магева, то ты воистину – служительница, – торжественно заключил Кейр, не ведая о моих черных мыслях.

– Ай, да брось, ничья я не служительница, я вообще сама по себе, своя собственная и намереваюсь таковой оставаться. А что Гарнаг ваш со мной словечком перекинуться захотел, так это из-за того, что нездешняя я, башка по-другому устроена, не впадаю в ступор и не падаю ниц пред божественным величием. Ему небось такое в новинку, вот и полюбопытствовал, – снова уперлась я всеми копытами.

– Одно другого не исключает, – не остался в долгу телохранитель, впрочем, спорить больше не стал, замолчал, переваривая откровения насчет бога.

Вполне приличная по сухому лету (в слякоть-то тут и Дэлькор увязнет!) дорога не мешала размышлениям, скорей, напротив, зеленая кайма леса, изредка перемежающегося лугами, вьющаяся вдоль «проезжей части», настраивала на умиротворенно-философский лад. Проезжий и прохожий люд, по cравнению со вчерашним днем попадавшийся все чаще, к нам не приставал, я спокойно глазела по сторонам. По первому впечатлению пейзаж мало отличался от привычной мне средней полосы России, однако, стоило присмотреться повнимательнее, начинали находиться отличия. Березы, дубы, осины, ясени перемежались с незнакомыми мне прежде листовицами и другими чужими деревьями и кустарниками. В траве нет-нет да мелькал, задорно подмигивая, венчик цветка необычной формы или цвета.

Так странно было на душе: я прекрасно сознавала, что нахожусь в другом мире, и в то же время ощущение почти домашнего уюта не покидало душу. Страха не было, не было тревоги, только легкость во всем теле и приятный покой. Все волнения долгих дней, слезы и горечь остались там, за порогом. Рядом насвистывал задорную песенку Лакс. Рыжие волосы парня под нелепой шляпой ерошил ветер, яркие голубые глаза поблескивали весельем и предназначенной одной мне теплотой. Фаль забавлялся игрой в разведчика, носился кометой по окрестным кустам и шуровал в багаже проезжих. Телохранители сохраняли на лицах выражение спокойной сосредоточенности, но мирная дорога наложила едва уловимую тень расслабленности и на их лица. Я поймала взгляд Лакса, он ухмыльнулся и подмигнул мне. Высокий воротник легкой рубашки, как всегда, был поднят, хоть рукава и закатаны до локтей. Там, под тканью, на шее, толстым жгутом вился шрам от петли. Я помрачнела, в сознании, вспыхивая и меняясь, закрутилась череда рун.

– Ты чего, Оса? – встревожился парень и подъехал поближе ко мне.

– Все в норме. – Я моргнула, вернулась к реальности. – Просто чуток задумалась.

– О плохом? – не отставал воспылавший заботой вор.

– Нет, о магии и возможности ее влияния на старые травмы и их последствия, – ответила расплывчато.

– А-а. – Вор не понял намека или не пожелал понять.

– Я о твоем шраме, Лакс, думаю, как от него избавиться, – уточнила уже прямым текстом и печатными буквами.