Геннадий Ищенко - Приемыш (СИ)

— А что ты так беспокоишься? — удивилась Райна. — Приедем, все сама со временем узнаешь. Я в столице была всего два раза еще девчонкой и мало что помню.

— А река поблизости есть?

— Есть река и немаленькая. Называют ее Ста. Нижний город в одном месте выбрался на ее берег, там сейчас построен порт.

— А куда течет река?

— А куда она может течь? В море, конечно! У вас разве не так?

— Она могла быть притоком более крупной реки и впадать в нее, а уже потом — в море. Оно у вас теплое?

— Теплое, — Райна прикрыла глаза, отдаваясь воспоминаниям. — Раньше все мастера имели на побережье дома для отдыха. В любой момент можно было шагнуть вратами и окунуться в чистую зеленоватую воду, пахнущую… морем. Мы с сестрой так любили в нем плавать и играть в прибое! У нас было небольшое парусное судно, на котором я один раз выезжала на острова. Почему–то туда можно было попасть только на корабле. Мастера неоднократно пробовали навести туда врата, но те все время разрушались. Говорили, что это работа одного из магов, который не хотел, чтобы по заповедным местам шлялись толпы его собратьев по искусству. А корабли для путешествия были не у всех.

— А что там на них такого особенного?

— Это нужно видеть. Если я захочу описать их словами, все равно не смогу передать все очарование тех мест. Для этого наш язык слишком беден. Когда–нибудь ты сможешь увидеть их сама.

— А что вы еще можете рассказать?

— Всем моим воспоминаниям много лет, и они в основном об особняке брата отца. У нас самих владений в столице не было, поэтому, когда в нее приезжали, всегда останавливались у него. Помню, как он водил нас с сестрой в торговые кварталы и покупал подарки. Ходили еще в какие–то храмы, а в остальное время играли с его детьми в их парке.

— Они тоже владели магией?

— Очень слабо. Мастеров в их семье не было.

— Так, может быть, их и не тронули?

— Вряд ли, — задумалась Райна. — Я до сих пор не знаю, из–за чего жрецы Ашуга взъелись на мастеров. Виновата ли в этом магия, которая ставила под сомнение их собственное могущество, или дело было в том, что семьи мастеров за столетия скопили огромные богатства. Может, была еще какая–то причина, о которой я не догадываюсь. Но обычно в таких случаях вырезают не только саму семью до последнего человека, но и всех близких родственников. Правда, моя тетка была какой–то родственницей тогдашнего канцлера, так что, возможно, они уцелели. Точнее не они, а их дети, а то и внуки, так как кузены были старше нас с сестрой. Нужно будет о них узнать. Если они живы, ты это сможешь использовать. У них, кстати, тоже был домик на побережье. Чтобы в него попасть им приходилось пользоваться услугами мастеров или плыть на пассажирском корабле до побережья целых два дня.

— А как охраняется столица, если нет стены?

— Возле Сагда расположено много воинских лагерей. Наши кирасиры как раз оттуда. А в самом городе несет службу только городская стража.

— А почему король до сих пор не женат?

— Вот чего не знаю, того не знаю, — рассмеялась Райна. — Во всяком случае, в женском обществе он недостатка не испытывает. По слухам, фаворитки меняются чуть ли не каждую декаду. В этом он пошел в отца: тот тоже был жеребцом. Ты смотри, держи его на расстоянии. Королю вполне может прийти в голову мысль привязать тебя к себе не только золотом, но и через постель. Таких красавиц он мимо себя не пропускает. Даже если он влюбится, во что я не верю, тебе никто не позволит стать королевой. Да и не смогла бы ты ею долго быть. По закону, если за пять лет у королевы не родился ребенок, брак считается расторгнутым.

— И что делают с бывшей королевой?

— А зачем с ней что–то делать? — удивилась Райна. — У нас женщина не имеет никаких прав на трон. Если у нее есть сын от короля, то она может официально сохранить свой титул, но ребенка у нее забирает регентский совет, который и воспитывает наследника до совершеннолетия.

— А если я прибью короля, кто наследует трон? Его брат?

— Постарайся не доводить дело до крайности. Принцу всего пятнадцать лет. Многие сомневаются, что старый король имел отношение к его появлению на свет. А спросить некого, так как его мать через несколько лет после родов отравили. У старого короля было три жены, и все они плохо кончили. Это еще один повод, чтобы не лезть в королевы.

— Ладно, — засмеялась Ира, — уговорили. Если начнет приставать, приму образ шуры.

— Не испугается, — покачала головой Райна. — У него во дворце уже есть одна такая. Я, когда услышала, не поверила, а оказалось правдой.

— А чем же она там питается?

— Говорят, раз в два дня выпивает кролика. Они ведь не только человеческую кровь пьют, годятся и животные.

Некоторое время ехали молча. За окнами стало быстро темнеть. Несколько раз разминулись с ехавшими навстречу экипажами, иногда по тракту в обоих направлениях проносились верховые.

— Летом здесь не протолкнуться от обозов и крестьянских телег, — сказала Райна, — а сейчас просто благодать: едем и никто не мешает. Выгляни, долго еще ехать? А то я что–то уже сильно устала.

— Осталось совсем немного, миледи, — ответил кирасир на вопрос Иры. — Вот–вот появится застава, и будут первые дома. Сейчас проедем рощу, повернем, и вы сами увидите.

На заставе их никто не задержал. Стоило командиру предъявить подорожную, заверенную самим канцлером, как тут же подняли перегораживавшую дорогу рогатку, а охранявший заставу караул вытянулся во фрунт. Улицы на окраинах Сагда никто специально не освещал, поэтому ехали почти в полной темноте, озаряемой лишь мерцающим светом из окон стоящих по обе стороны дороги домов. Скоро начали попадаться двухэтажные дома. Через полчаса подъехали к стене старого города. Ворота были еще открыты, и стоявшие в них стражники потребовали остановиться для проверки. Возглавлявший караул сержант не ограничился подорожной, а еще заглянул в обе кареты, извинился перед дамами и дал команду всех пропустить. После ворот ехали совсем недолго. Брусчатка была ровной, и кареты катились почти без тряски. На каждом пересечении улиц горели масляные фонари. Много света было и из окон особняков, которые здесь никто ставнями не закрывал. Остановились у невысокого забора, огораживавшего небольшой сад и едва белеющий в полумраке большой одноэтажный дом.

— Вот вы и дома, миледи! — объявил шевалье, открывая дверцу кареты и помогая дамам выйти.

Один из его подчиненных уже тарабанил в ворота, пытаясь достучаться до прислуги. Наконец в доме хлопнула дверь и послышались приближающиеся шаги. К калитке подошел старик, державший в руках зажженный фонарь и связку ключей.