Нил Гейман - Океан в конце дороги

Я прошептал: «Прости меня, Лэтти».

Я силился разглядеть другой берег пруда. Несколько секунд назад он был мне виден. Но бушующие волны поглотили его, и за телом Лэтти виднелась лишь темнота и бескрайние, одинокие просторы океана.

Волны стали выше. В лунном свете вода начала мерцать, как тогда, в ведре, испуская неяркое синее свечение. На поверхности воды черным пятном плыло тело девочки, которая спасла мне жизнь.

Высохшая рука легла на мое плечо. «За что ты просишь прощения, мальчик? За то, что убил ее?»

Я кивнул, не в силах заговорить.

«Она не мертва. Ты не убил ее, как и голодные птицы, хотя они вовсю старались пробиться через нее к тебе. Ее отдали океану. Настанет час, и океан вернет ее».

Мне представились трупы и скелеты с жемчужинами вместо глаз. Русалки с юркими, поблескивающими хвостами, у моей золотой рыбки хвост так же поблескивал, пока она не замерла без движения и не всплыла животом кверху, как Лэтти. Я спросил: «А она останется прежней?»

Старушка разразилась хохотом, словно я отколол самую смешную шутку в мире. «Ничто не останется прежним. Пройдет ли секунда или одна сотня лет. Все беспрестанно бурлит и клокочет. И люди меняются так же сильно, как океаны».

Джинни выбралась из воды и, понурив голову, встала на берегу рядом со мной. Волны шумели, разбивались, разлетались брызгами и уходили. Вдалеке рокотало, и этот рокот становился все громче и громче: что-то неслось на нас через океан. Из далекой дали, из-за тридевяти земель, прорезая мерцающую синеву, на нас надвигалась тонкая белая линия, и, приближаясь, она росла.

Исполинская волна накатила, все вокруг загрохотало, и я взглянул вверх: она была выше деревьев, выше домов, выше, чем можно себе представить или окинуть взглядом, выше, чем может вынести сердце.

Тело Лэтти Хэмпсток качалось в волнах, и только достигнув его, гребнистый вал ухнул вниз. Я ждал, что промокну насквозь, или того хуже — меня утащит рассерженный океан, и я заслонился рукой.

Но не последовало ни могучего всплеска, ни оглушительного грохота, и когда я опустил руку, то увидел лишь спокойные черные воды ночного пруда, и на его поверхности — несколько листьев кувшинки и задумчивый изгиб полумесяца.

Старая миссис Хэмпсток тоже исчезла. Я думал, что она стоит рядом, но там была только Джинни, которая молча вглядывалась в темную зеркальную гладь маленького водоема.

«А теперь, — сказала она. — Я отвезу тебя домой».

15

Позади коровника стоял «ленд ровер». Дверцы были открыты, и ключ зажигания торчал в замке. Я уселся на застеленное газетой пассажирское сиденье и наблюдал, как Джинни Хэмпсток управляется с ключом. Прежде чем завестись, мотор несколько раз чихнул.

Вот уж не мог представить себе, что кто-то у Хэмпстоков водит машину. Я сказал: «Не знал, что у вас есть машина».

«Ты еще много чего не знаешь, — резко заметила миссис Хэмпсток. Потом посмотрела на меня, взгляд ее потеплел, и она сказала: — Ты и не можешь все знать». Она дала задний ход, и «ленд ровер» загромыхал по колдобинам и лужам, выезжая со двора.

Кое-что не давало мне покоя.

«Старая миссис Хэмпсток говорит, будто Лэтти не умерла, — начал я. — Но она же была как мертвая. Я думаю, она и вправду мертвая. Я думаю, это неправда, что она не умерла».

Казалось, Джинни сейчас что-то скажет, растолкует мне, что есть правда, но она сказала только: «Лэтти ранена. Очень сильно. Океан забрал ее. Честно, я не знаю, вернет ли он ее обратно. Но мы можем надеяться, так ведь?»

«Да». Я сжал кулаки и изо всех сил стал надеяться.

Мы громыхали и тряслись по проселку со скоростью пятнадцать миль в час.

Я просил: «А она была… она в самом деле ваша дочь?» Я не понимал и до сих пор никак не пойму, почему я ее спросил об этом. Может быть, я просто хотел побольше узнать о девочке, спасшей мне жизнь и не единожды выручавшей меня. Я ничего о ней не знал.

«Более или менее, — ответила Джинни. — Мужчины Хэмпстоки, мои братья, ушли в мир, у них были дети, у их детей были дети. В твоем мире есть и другие женщины Хэмпсток, и я готова поспорить, каждая из них — по-своему чудо. Но чистокровные только бабушка, я и Лэтти».

«У нее был папа?» — продолжал спрашивать я.

«Нет».

«А у вас?»

«А ты у нас один сплошной вопрос? Нет, голубчик. С этим мы никогда не связывались. Мужчины нужны, только если хочешь плодить мужчин».

Я предложил: «Не надо отвозить меня домой. Я мог бы остаться у вас. Подождать, пока Лэтти не вернется из океана. Мог бы работать на ферме, таскать тяжести, научился бы водить трактор».

Она ответила: «Нет, — но сказала это по-доброму. — Ты займись своей жизнью. Лэтти подарила ее тебе. Так что теперь расти и постарайся распоряжаться этим даром достойно».

Меня обожгло обидой. Жить, выживать в этом мире, искать в нем свое место, делать то, что необходимо, и сводить концы с концами само по себе нелегко, а тут раз за разом придется оглядываться и думать, достойный ли это поступок, каким бы ничтожным он ни был, потому что за одну твою возможность его совершить кто-то когда-то если не умер, то поплатился жизнью. Это было несправедливо.

«А жизнь несправедлива», — подтвердила Джинни, как будто я говорил вслух.

Она свернула к нам на подъездную дорожку и остановилась у парадной двери. Я вылез из машины, и она тоже.

«Лучше подготовить твое возвращение», — сказала она.

Миссис Хэмпсток позвонила в дверь, несмотря на то что дверь всегда была открыта, и принялась тщательно шаркать резиновыми сапогами по коврику на крыльце, пока мама нам открывала. Она уже приготовилась ко сну — на ней был розовый стеганый халат.

«А вот и он, — сказала Джинни. — Цел и невредим вернулся солдат с войны. Он здорово повеселился на празднике в честь отъезда Лэтти, но теперь самое время юноше отдохнуть».

Мама взглянула вопросительно — почти недоуменно, — и вдруг недоумение сменилось улыбкой, словно мир только что перевернулся, и вновь все встало на свои места.

«Ох, не стоило беспокоиться и отвозить его обратно, — сказала мама. — Мы бы сами за ним приехали. — Потом она взглянула на меня. — Дорогой, что нужно сказать миссис Хэмпсток?»

Я машинально проговорил: «Спасибо-за-приятный-вечер».

Мама похвалила: «Правильно, дорогой. — И спросила: — А куда уезжает Лэтти?»

«В Австралию, — ответила Джинни. — К отцу. Нам будет не хватать этого паренька, ну да ладно, мы сообщим вам, когда Лэтти вернется. И он снова сможет приходить и играть с ней».

Усталость брала верх. Праздник получился веселый, хотя я не очень помнил, что там было. Зато я знал наверняка, что больше не пойду на ферму к Хэмпстокам. Если только Лэтти туда не вернется.