Георгий Смородинский - Звездное небо Даркана

— Некромант? — уточнила Ваесса.

— Да кто ж ее знает, — пожал плечами Кулам. — К нам в деревню три дня назад чистые прибыли, нежить на границах изучать. Аж из самой Вайдарры вроде бы. Так позавчера, как раз, вечером они в деревню возвращались и гадину эту поймали. Она знаки какие-то колдовские на границе с пустошами на земле чертила. К старосте привели, а она и не отрицала ничего. Скелетов призывала, говорит. А ночью нежить по замку ударила. — Солдат покачал головой и вздохнул. — Так-то у нас некромантов привечают. Двое в замке жили. Один той ночью погиб. Но чистые указали на нее, и Арвид приказал сжечь. Вот такая вот история.

— Спасибо тебе, воин, — кивнул я десятнику и махнул рукой, приказывая отряду двигаться дальше. — Нежить, значит? Ну что ж — пойдем, посмотрим на эту нежить.

Однако! Значит, нежить перекрыла границы земель людей и орков. Где-то здесь ещё должны быть демоны, но изменённый Дважды проклятым богом данж вряд ли вывел бы меня на них. Преисподняя — не его епархия, да и с демонами я бы договорился без проблем. То, что это Карн, я не сомневался ни капли. Как то вроде бы не кретин. Причём процентов на девяносто — это тот самый Карн, на который я пытаюсь выбраться. Но вот послать все это по известному адресу и двинуть, к примеру, в Вайдарру я не могу сразу по нескольким причинам. Во-первых, я никогда не брошу Мрака, а его иконка сейчас неактивна, во-вторых, в Сатле остались маги и рыцари, которых я тоже не собираюсь кидать, ну и, наконец, в-третьих, — уклониться от предначертанного мне просто не позволит Система. Есть у игрового мира и свои отрицательные стороны. Так что идём вперёд, давим всех гадин по дороге и делаем то, что нужно. По-другому — никак.

Минут через пятнадцать лес закончился, и впереди мы увидели деревню. Впрочем, назвать это поселение деревней у меня бы не повернулся язык. Высокие бревенчатые стены, восемь сторожевых башен, оббитые стальными пластинами ворота — Дорса была похожа на Фарот и являлась скорее фортом. Хотя кто их местных поймет. Впрочем, в отличие от того Фарота, тут на стенах дежурили лучники. Только на воротной стороне, их было двенадцать человек. А если взять во внимание шесть стрелометов на видимых башнях… В общем, деревенька еще та, и с наскока ее так просто не взять.

Сам форт стоял на огромном открытом пространстве и километра на полтора-два по периметру был окружен лесом.

Миновав засеянные какими-то злаками поля, мы подошли к воротам, и история повторилась. Впрочем, в этот раз разговор со стражниками много времени у нас не занял.

— На площади Арвида найдете, — махнул рукой усатый десятник по имени Урваз. Стражники расступились и мы наконец зашли внутрь.

— Дар, тебе не кажется, что мы все это уже когда-то видели? — Риис кивнул на полтора десятка груженых домашней утварью фургонов. — Правда, в этот раз я чувствую себя значительно увереннее, чем в тот.

— Да уж, — оглядываясь по сторонам, усмехнулся я. — Тогда у нас не было Кана, Раены, Ваессы и драконов.

— А сейчас нет Мрака и ребят, — вздохнул маг, задумчиво оглядывая замерших на повозках возниц.

По всему было видно, что десятник нам не соврал. Дорса и впрямь готовилась к эвакуации. Со всех сторон раздавался стук молотков, в воздухе пахло стружкой и маслом, которым местные смазывали оси своих фургонов. Людей в обычной одежде нет, все как минимум экипированы в кожаную броню и вооружены короткими копьями или луками. На крестьян местные похожи как болонка на добермана. Скорее русские казаки или американские переселенцы. Суровый край — суровые люди.

Площадь находилась метрах в ста пятидесяти от ворот, и шли мы к ней в полной тишине, поскольку при виде нашей группы, все разговоры затихали моментально. Ну еще бы. Подавляющее большинство коренного населения Карна драконов и демонов видит не чаще среднестатистического жителя Земли. И посмотрел бы я на жителей Сан-Франциско, заявись туда трое синекожих инопланетян в сопровождении пары доисторических ящеров. Да там весь город сбежался бы, наверное. И шум бы стоял как на финальном матче чемпионата мира по хоккею. А эти ничего так — стоят со слегка отвисшими челюстями, а если и переговариваются, то только шепотом.

Приняв вправо и уступив дорогу паре выезжающих из дворов телег, мы, пройдя мимо так запомнившегося Кану трактира, наконец добрались до площади, на которой происходило аутодафе.

С детства не переваривал подобные сцены. И в книгах, и в кинофильмах. Тогда, пацаном, я всей душой ненавидел средневековую инквизицию. Этих тварей, что с именем господа на губах сжигали невиновных людей на своих очищающих кострах. Я мечтал стать сильным, ворваться на площадь на коне, разогнать толпу и побросать всех этих уродов в костер! А потом стоять и смотреть, как они там горят. И вот сейчас тот самый миг — миг исполнения той детской мечты, но… Это другой мир. Тут если кого-то и сжигают, то, как правило, по делу. Некромант, натравивший на баронский замок нежить, должен подохнуть! «Это правильно…», — подумал я и, загнав поглубже захлестнувшую меня ярость, внимательно оглядел происходящее на площади действо.

И все-таки местные в корне отличаются от жителей нашего Средневековья. Там подобное зрелище собирало тысячи зевак, а тут на площади только солдаты. Два десятка. И судя по их хмурым лицам происходящее не вызывает у них особого восторга. Наскоро сколоченный помост. Высокая куча хвороста со столбом. Привязанная к нему девчонка затравленно озирается по сторонам и что-то мычит. Говорить ей мешает кляп. В широко распахнутых глазах отчаяние и ужас. Над площадью висит гробовая тишина. На помосте монах в серой рясе с уже горящим факелом в руке.

Сотник Арвид — высокий скуластый мужик, сложив перед грудью руки, стоит напротив и мрачно смотрит на начинающуюся казнь. Рядом четверо в серых рясах. Двести восьмидесятые — двести пятидесятые уровни. Старший по имени Гунтард что-то негромко говорит стоящему рядом с ним монаху.

— Именем своего бога… — бесцветным голосом произносит палач, медленно идет к привязанной жертве … и тут словно пелена спадает с моих глаз. Ники служителей Мирта краснеют, меняются их имена. Гунтард вдруг становится Г’Унтардом. Отрекшиеся! Но как, мать его?! Максимальная защита от ментала позволяет мне видеть практически любую личину, — мелькает в моей голове в тот момент, когда я прыжком ухожу на помост и ударом сапога отбрасываю лжесвященника от наваленной вокруг столба кучи хвороста.

— Это отрекшиеся! За Ингвара!

Ледяной клинок проходит по лежащему на досках сероряснику критом, сбивая больше половины процентов его ХП, еще удар — его тело дергается и вместе с предсмертным хрипом на губах монаха пузырится кровавая пена.