Где я? - Сергей Тишуков
Закончив изливать душу перед Сафоновой, Черов решил прогуляться по подконтрольной территории. Размять ноги и подумать. Дальше выходить не рекомендовалось, а вдоль периметра в хаотичном порядке размещались датчики движения.
Возле пролома остановился, бросив взгляд на перекидной календарь, надёжно прикреплённый к стене синей изолентой. Здесь имелся подробный список запланированных на сегодня дел, график нарядов и дежурств. Подобную отчётность приказал вести новый начальник Бункера 65.
«Странно, — подумал Черов, — полковник Мантуров уже месяц, как занял место прежнего генерала, а я по инерции называю его „новым“, будто старый был лучше и прикипел к нему всей душой. Ведь это не так? Просто человек любит рисовать в отношениях красные линии. Что было до, кто пришёл после. Дурацкая привычка. Вот и этот странный мир автоматически отделяем от себя во что-то чужеродное. А если ошибаемся? Если это реально наше будущее? Попаданец тоже по воле злой прихоти прыгнул на сто лет вперёд. Не вспылил, не ожесточился. Приспособился как-то. Вот и нам нужно смотреть на Зону иначе. Теплее, что ли».
По версии полковника выходило, что подобная практика поможет после возвращения группы оценить расхождения между задачами рейда и спонтанно возникшими помехами, воспрепятствовавшими их выполнению. Спуска Лишая в лестничный проём для осмотра нижнего уровня в графике не обнаружил. Зато Денис нашёл свой позывной и выяснил, что до следующего дежурства ему оставалась пара часов.
Мантуров, безусловно, недоговаривал, ссылаясь на бюрократию с её набором формальностей, процедур и регламентов. Каждый расценивал подобный приказ по-своему. Черов и Мельников, обсуждая в курилке, обозвали его перестраховкой перед будущей комиссией, которая в случае неудачи рейда будет искать виновных.
Календарь входил в список обязательных предметов, бросить которые бойцы не имели права, какие бы условия ни сложились во время похода. В список не входило научное оборудование, призоры и даже учёные, за исключением академика и профессора. Товарищи полагали, что в личной беседе с Ломовым тому дано указание пожертвовать и частью своих, но вытащить из рейда все записи и фотоматериалы.
Потом уже чистоплюи в удобных креслах будут сверять показания выживших и записи ежедневных заданий. Искать ошибки, приведшие к трагедии, выявлять нарушения регламента и прочие недочёты.
Это, конечно, наихудший сценарий развития событий, но именно к нему подспудно готовились все участники рейда. По-другому быть не могло. Каждый понимал, что никаких поблажек и скидочных купонов не будет. Даже Черов понимал, ухватывал краем сознания, что задача, поставленная Мантуровым, верна, хотя и жестока по своей сути. Требовалось всего ничего — выжить в неприспособленных для жизни условиях.
Вопрос только в том, кто сумеет сохранить хладнокровие и трезвую голову, а кто поддастся эмоциям и совершит какую-нибудь глупость.
Денис не осуждал Мантурова и тех, кто сейчас в допотопную оптику пытался следить за их передвижением. Они были по-своему правы. Рейд станет основой для всех последующих экспедиций. Ошибки выявят, нарушения учтут, что сохранит жизни многим, кто будет исследовать Зону в новых рейдах.
— Привет, Танк, — поздоровался Денис с командиром призоров, стоящим возле выхода из схрона и обозревавшим всю площадку между лестницей и лагерем. Вероятно, Танк не доверял дневальному и держался поближе к торчащей из песка блочной коробке, где сложили медикаменты и продукты.
— Привет, Заклинатель Червей, — схохмил сержант, габаритами действительно напоминающий бронированную боевую машину.
— Похоже, пока я спал, кто-то невоздержанный на язык наболтал много лишнего.
— Отставить предъявы, — беззлобно распорядился Ломов, — Меня интересовало мнение психолога по поводу твоего эксперимента. Из доклада понял, что побудительным мотивом явилось не помутнение рассудка, а желание установления контакта с неизвестной формой жизни. Поэтому, в целом, считаю попытку обоснованной. Хотя и достаточно авантюрой. Следовало лучше подготовиться и обеспечить видеофиксацию контакта.
— Ночь же была, все спали, — привычно для себя начал оправдываться Черов.
Он покрутил головой в поисках командира, но того поблизости не было. Зато откликнулась Гейша, поправляющая тент над своим зоопарком:
— Наблюдения за тенями велись без малого год, и никаких побочных эффектов у техников и учёных, контактирующих с ними, не обнаружено. Я бы заострила внимание на другом моменте: Нестора искусала местная мошкара. Как бы последствия укусов не отразились на его здоровье.
— Мы все здесь подопытные, и этот момент я учитывал ещё вчера, — отозвался невидимый командир, — Во-первых, лично позволил двум комарикам укусить себя за щёку. А потом заставил всех принять антигистаминные пилюли сверх того, что уже сидят в нас. Во-вторых, проследил, как твои нежные канарейки хорошо поужинали перед сном, гоняясь за насекомыми по всей округе. Учитывая, что они живы и здоровы, то о нас, напичканных по самые гланды всевозможными прививками, волноваться не стоит.
— Всё равно это было глупо, — упорствовала девушка. — Вы нам запрещаете шаг ступить без разрешения и контроля, а сами безрассудно ставите на себе опыты. Это наша прерогатива! Мы учёные! А ваше дело помогать и охранять нас.
Черов не ожидал, что спор о разделении обязанностей и привилегий начнётся при дневном свете. Хотя, скорее всего, высказывание претензий было следствием обычной обиды. Никто не спешил спиливать табличку с остатков ограждения моста, и девушку это сильно расстраивало.
«Может, самому смотаться наверх и добыть этот артефакт? — мелькнула у Дениса мысль. — Вон и снаряжённая болгарка на тележке лежит, ждёт добровольца».
— Давай, Нестор, ко мне, — прервал сентиментальные размышления Ли, выпрыгивая из оконного проёма на другой стороне площадки.
Бойцы двинулись навстречу друг другу и встретились аккурат возле самоходной телеги. В кузове практически не осталось поклажи. Только зоопарк внештатного биолога и притороченные к боковой трубке подсумки с ремкомплектом, заменяющие борта.
Лишай принялся доставать альпинистское снаряжение, а Черову указал на две плотно скрученные бухты канатов.
— Тащи к окну, из которого я выпрыгнул, — распорядился он, снимая рюкзак и разгрузку.
— А Пешня разрешил? — ехидно поинтересовался Денис. — Обидно будет, если мне не придётся оценить прочность твоего пресса.
— Тебе можно щупальца за сосочки дёргать, а мне нельзя? Пошевеливайся! Пешня внутри. Подашь ему, а он начнёт закреплять тросы для спуска. Мы не можем вернуться без каких-либо доказательств прежней жизни.
— Вон доказательства, — Денис указал на табличку с названием станции, заметив, как напряглась Забелина, молитвенно сложив на груди руки.
— Она по-любому тяжёлая, — отказался Ли, подгоняя страховочный пояс и нижние петли. — На себе её потащишь?
Черов, будто оправдываясь за сослуживца, ещё раз взглянул на Забелину, застывшую в просительном ожидании. Прямо в умоляющие, широко раскрытые глаза и, оценив обиженно поджатые губы, предложил компромисс:
— Давай я отнесу бухты, вернусь за остальным снаряжением, приладим там с Пешнёй всё по уму, а ты поможешь лингвисту обрести смысл существования в хаосе постапокалиптического мира. Ну,
