Морель и госпожа Смерть (СИ) - Любавин Лео

Во дворе слышались голоса гномов и бряцание оружия, ржание боевого коня. Времени оставалось все меньше. Морель взялся за перо и снова задумался. Что сказать брату?

'Возлюбленный брат мой, Ришар! Обращаюсь к тебе с просьбой. — Твердость почерка Лоран унаследовал от матери. Строки унциального* письма ложились ровно, буквы складывались в слова. — Поручаю тебе ту, что более всего дорога мне в этом мире. Позаботься о моей жене, если наша Госпожа пожелает призвать меня и уведет за собой после битвы. Не оставляй Лизу и племянника. Возможно, и скорей всего, моя жена захочет вернуться в свой мир. Но наше с ней дитя принадлежит нашему миру, ребенок должен остаться здесь. Также прошу тебя, если после битвы я уйду в Сады нашей Госпожи, ты знаешь, что сделать для матушки и для того, чтобы я смог с ней встретиться там.

Всем сердцем твой брат, Лоран.'

Морель растопил красный сургуч — словно капли крови упали на сложенный белый лист бумаги. Лоран приложил перстень-печать, взял письмо и вышел из дома.

Темнота упала внезапно и стерла все образы. Теперь Лоран блуждал в ней без ориентиров. Иногда ему казалось, что он видит свет, он слышал плеск воды и шум ветра. Ощущал запах гари. Как будто бродил по пепелищу. И чернее сажи была темнота, что вползала в его душу. Он перестал сопротивляться, отдался ей. Где-то очень далеко все еще звучал голос матери, но Лоран больше не мог идти. Он устал. Остановился. Хотелось лечь и уснуть. В темноте. Он опустился на колени и дотронулся до поверхности по которой шагал. Земля? Нет… Не камни, не дерево. Руки погрузились во что-то мягкое и упругое, похожее на мох. Но он не был живым — царапал ладони, как металлическая стружка. Все равно. Здесь можно прилечь, хотя бы ненадолго.

Голос матери затих. Это хорошо. Значит больше не надо никуда идти.

*унциальное письмо — (унциал), особый тип почерка средневековых греческих и латинских рукописей, характеризующийся крупными ровными буквами, начертаниями без острых углов и ломаных линий.

Глава 21

Мир, в котором есть ты

За порталом была комната, похожая на покои Мелиссы во дворце Бринмора. Факелы, укрепленные на стенах, и светильники по четырем сторонам ложа слепили глаза. Огонь… огонь… огонь… Когда Лиза вошла, он ярко вспыхнул и в камине.

Вокруг ложа люди. Лиза не могла разглядеть, но она почувствовала — Лоран там. Она бросилась к нему, ее пытались удержать. Стало страшно до холода в груди. Не успела? И теперь уже никогда ничего не сможет ему сказать?

— Не-е-ет! — закричала Лиза.

Её попытался удержать высокий худощавый мужчина в длиннополой одежде. Его длинный нос и по-птичьи заостренные черты лица напоминали чумную маску. Даже если он лекарь, то все равно не имеет права препятствовать ей!

— Пустите, Лоран мой муж! — С неожиданной для себя самой силой Лиза оттолкнула лекаря.

Теперь путь ей заступили женщины. И среди них Тамар — Верховная ведьма. В странном одеянии из перьев. В руках она держала узловатый посох и преградила им дорогу Лизе.

— Не приближайся! Нельзя! — Голос Тамар прозвучал зловеще.

Но это не испугало Лизу.

— Ты погубила его! — закричала она и готова была разрыдаться, но ярость полыхнула в сердце. — Из-за тебя, все из-за тебя!

Посох в руке Тамар загорелся и рассыпался пеплом.

Ведьма только молча покачала головой, не отрицая и не оправдываясь отступила. А Лиза уже не смотрела на нее.

Она упала на колени перед ложем и взяла Лорана за руку. Глаза его были закрыты, и он не ответил на пожатие.

— Я здесь, я пришла. Пожалуйста, услышь меня! Пожалуйста, вернись! — как молитву или заклинание твердила Лиза.

Лоран был бледен, глаза закрыты. Но лицо спокойное, не искажено болью. Если он ранен, то насколько серьезна эта рана? Рука так холодна! Дышит ли он? Бьется ли сердце?

— Вернись ко мне, пожалуйста! Где бы ты ни был сейчас.

Она закрыла глаза и продолжала крепко сжимать руку мужа, прижимаясь к ней губами.

Мысленно звала и звала его! А он не отвечал. Лиза словно бежала за Лораном следом, а он все уходил вперед. И она никак не могла догнать.

Они шли по темному коридору и свет, похожий на туман, клубился по стенам. Конца этому пути не было видно. Тот, о ком Лиза думала, что это Лоран, шел и шел вперед, не оборачиваясь. Она звала его.

— Лоран, вернись! Оглянись, посмотри на меня!

А он будто не слышал.

— Я здесь, с тобой!

Свет начал меркнуть, и Лиза уже с трудом различала силуэт мужа. Значит не нашла она в себе веры собственному сердцу. И потому Лоран уходит! Если бы вернуть то утро перед битвой! Лиза сказала бы, что хочет быть с ним.

И как будто лопнул железный обруч, что сковывал ее чувства. Она закричала.

— Я люблю тебя! Моим миром станет тот, в котором есть ты!

Лоран остановился и обернулся.

— Лиз? Зачем ты здесь? Что ты здесь делаешь?

Она кинулась к нему. Смогла добежать и обнять!

А потом невидимая сила выбросила ее из коридора. И снова комната, факелы, ложе. Безжизненная рука Лорана. И вдруг Лиза ощутила ответное пожатие. Она подняла голову и встретилась глазами с мужем.

Она снова слышала его мысли и могла отвечать ему!

«Ты пришла, любовь моя!»

«Почему ты ушел, не разбудив меня?».

«Хотел, чтобы ты запомнила ту нашу ночь счастливой. Не омраченной прощаньем».

— Мадам Морель, вам нельзя быть здесь, — тронул Лизу за плечо лекарь. — К Великому Магистру пришли рыцари Ордена.

— Они подождут, — голос Лорана прозвучал твердо. — Я хочу поговорить с женой наедине. Оставьте нас. Приказ исполнили. Все, кто был в комнате, вышли один за другим.

Лизе устала от мысленного диалога. Она хотела кричать! И даже хорошенько встряхнуть мужа за плечи. Но нет… только нежно дотрагивалась снова и снова проверяя — он здесь!

— Ты очнулся! — Она зарыдала в голос. — Вернулся ко мне! — Однако упреки её не были столь же нежны. — Никогда не делай так! Не смей оставлять меня, уходить, не предупредив. Поклянись, что больше не сделаешь так!

Слабая улыбка тронула его губы.

Лоран повел взглядом, еще затуманенным видениями, что удерживали его, он как будто не до конца верил, что это не морок Тьмы. Но когда Лиза упала к нему на грудь, стала беспорядочно целовать его лицо, он глубоко вздохнул, ощущая ее запах и касание дрожащих пальцев и отбросил сомнения. Лиз — не сон. Она живая! Он чувствовал соль её слез на своих губах.

Лиза обхватывала его, прижималась и целовала, ощущая через тонкую ткань крепость его мускулов и биение сердца. У нее не было сил говорить. Всем своим существом она стремилась только прижаться, прильнуть к нему.

Слова пришли потом. Лизу накрыло волной протеста и запоздалого страха за Лорана. Он мог погибнуть, как король Бринмор! Она сжала руки мужа в своих, быстро и сбивчиво повторяя:

— Как ты мог, как ты мог…

Он обнимал её, запускал пальцы в густые рыжие волосы Лизы, поцелуями стирал со щек слезы. И с горячей нежностью смотрел в покрасневшие, заплаканные глаза жены. Она, конечно, и без слов понимала и чувствовала его, но Лоран сказал. Он должен был произнести это!

— Я люблю тебя! Прости меня.

— Нет, ни за что не прощу, если ты хоть раз, если ты еще хоть раз… — Лиза снова провела ладонью от плеч мужа по груди и откинула покрывало, чтобы видеть его всего. Нет ли повязок на теле? Ничего. — Ты не ранен. Что же тогда произошло? Отчего ты оказался в зловещем лабиринте Тьмы? Зачем пошел туда?

— Я расскажу тебе. Позже…— Лоран снова поцеловал Лизу. На этот раз настойчиво и нетерпеливо. — Я люблю тебя, — повторил он. — Лиз… жена моя. Пока ты со мной, ничего не будет дурного. Я всегда буду возвращаться к тебе, в какой бы тьме ни блуждал. Я слышал твой голос. Ты звала — и я пришел.