Людмила Астахова - Знающий не говорит. Тетралогия

Живой эльф верхом на пятнистой кобыле! Событие, как ни крути. И поглядеть есть на что, и языки почесать на полгода вперед хватит.

На вывеске «Королевского гонца» красовался тощий человечек с пером в шляпе, верхом на животном, отдаленно напоминающем помесь коровы и собаки. В такое время в питейных заведениях пусто. Хозяин деловито тер кружки застиранным полотенцем, старательно делая вид, что гость его интересует гораздо меньше, чем чистота посуды.

– Добрый вечер, – вежливо сказал Альс, подойдя к стойке. – Мне нужна комната.

– Из герцогства Лейнсрудского будете?

– Верно, – согласился тот. – Мне бы переночевать.

– Два серебряных ягра, – осторожно сказал трактирщик, пристально оглядывая пришельца с ног до головы.

Он все еще надеялся, что для наемника-нелюдя цена окажется слишком высокой. Но тот без спора полез за пазуху и извлек увесистый мешочек, приятно и мелодично звякнувший о столешницу. Кошель был полон серебра. Альс вытряс несколько монет и передвинул их к трактирщику.

– Вот четыре за два дня, и покажите мне мою комнату.

– Два дня? А что господин будет делать все это время? – спросил настойчиво хозяин, не решаясь брать серебро.

– Тебе-то какое дело? Я заплатил и делаю что хочу, – удивился эльф.

– Мне, сударь, никакого дела нету, а вот господин войт непременно заинтересуется, может даже со стражей прийти. У нас так заведено. Все чужаки должны докладывать властям, зачем в Лугарн заявились. Так уж лучше я сам доложу господину войту, что да как. Я как лучше предлагаю, господин воин. Зачем мне безобразия в заведении? – пояснил трактирщик деловито.

Ириен подумал и решил, что ничего страшного не случится, если он скажет все как есть. Ну, почти все.

– Я отправляюсь в горы.

– В наши горы? – спросил трактирщик испуганно.

– А есть еще и чужие?

В ответ – тишина. Хитрый делец торопливо ссыпал монеты в ладонь и, более ни о чем не спрашивая, проводил своего нового постояльца в комнату. Хозяин трактира попутно послал мальчишку поваренка в дом к войту.

Альс видел из окна своей комнаты, как пацан припустил огородами, только голые пятки засверкали. Эльф же растянулся на кровати, не раздеваясь, в сапогах, только отстегнув мечи, и впервые за долгое время сумел крепко заснуть.

Проснулся Ириен от осторожного стука в дверь.

– Господин эльф, вы не спите? – громовым шепотом спросил хозяин.

– Не сплю. А в чем дело? – удивился Ириен, отодвигая засов. – Чего надо?

– К вам гости, – прошелестел трактирщик, делая при этом такие дикие глаза, что они чуть не вываливались из орбит.

– Какие еще гости?

– Нежданные, – ответил за хозяина Итан Канкомарец. – Надо было выслать вперед герольда, но лорд Арьятири настоял на особой срочности.

Горло пересохло само собой. Для встречи с эльфом чародей не поленился одеться в церемониальную мантию. Арьятири ограничился серебряным поясом вестника.

– Уже снова снюхались, – зло проворчал Ириен. – Короткая у вас, у людей, память.

Но в комнату пустил. Выбрав для себя одно из неудобных, твердых, как чешуя дракона, и старых, как этот мир, кресел, расставленных вокруг стола. Круглый стол идеально подходил для предстоящих переговоров.

«Сейчас начнется торг», – решил эльф и приготовился продать себя, свой Дар, достоинство, честь, свободу и шкуру с потрохами как можно дороже. Выбить из волшебников все возможные гарантии для Джасс.

Но вместо того, чтобы начать торговаться, Арьятири тяжко вздохнул.

– Она умерла, – тихо и отчетливо сказал он. – Я сам видел тело.

– Что?!!

Альс не поверил. Ни единому слову.

– Я не верю.

– Зря, – как бы нехотя подтвердил Канкомарец. – Лорд Арьятири говорит правду. Я свидетельствую.

Ириен медленно перевел взгляд с одного на другого и обратно, и так несколько раз, пытаясь словить хитрую выдру-ложь в тот миг, когда она вынырнет из прорубей-зрачков его непримиримых врагов. Эльф молчал.

– В Уриссе мы встретили ваших друзей – Мэда Малагана и тангара Торвардина. Она умерла у них на руках, – говорил магистр Итан.

– От чего?

– Удар демона превращает человека в мясной фарш, – поморщился Арьятири.

– И все же?

В голосе Альса было столько холода, что оставалось только удивляться, отчего в комнате окна изнутри не покрылись инеем толщиной в палец.

– Кровотечение, переломы… Ни один целитель не смог бы…

– Там был Малаган…

– Пусть ты не веришь мне, но своим лангерам ты не сможешь не поверить. Скачи в Урисс и спроси их, – устало вздохнул эльфийский волшебник. Он почти сочувствовал Ириену.

– Есть более простой способ, Арья, – резко сказал тот.

Ему хватило нескольких фраз на языке, которого не знал никто из присутствующих. Впервые за несколько тысяч лет звуки древнего эл’сьера – языка Познавателей, достигли ушей чужих…

Ты удивишься, если я скажу, что нет на свете ничего омерзительнее, грязнее и тошнотворнее, чем допрашивать живое разумное существо его Истинным Именем. Словно по локоть запустить голые руки в кишащую червями мертвечину… Словно насиловать ребенка… Словно пить загнившую кровь… Познавание имеет свою обратную сторону. Ты вынудил меня… сделать это… ненавижу…

Арьятири ничего не мог поделать. Он будто превратился из опытнейшего чародея – Ведающего Зеленой Ложи, движением бровей останавливающего неистовый поток горной реки, в беспомощного голенького младенчика, вынутого беспощадными руками из теплой колыбельки. С одной стороны, это было ужасно – вдруг ощутить себя скованным по рукам и ногам одной лишь чужой волей. С другой стороны, Арьятири восхищался великой силой остроухого сородича. Только слова, ничего больше. Никаких ритуалов, редких артефактов, специфических ингредиентов, сложных пассов, запредельного сосредоточения. Одно лишь желание узнать правду. А кто может скрыть истину перед лицом Познавателя, перед властью собственного Истинного Имени? Никто.

Арьятири не посмел разозлиться на жесткое «потрошение» своего разума, когда его язык без участия воли выложил все, что Ведающий знал, о чем догадывался и подозревал. И чего скрывать, они с Итаном обязательно передрались бы за право первым выложить Ириену Альсу правду, если бы их тела не были скованы неподвижностью. Видят светлые небеса и знают предки, что эльфийский волшебник отдал бы все, чем владеет, за подобную неслыханную мощь. И теперь ему оставалось только радоваться, что Ар’аре подобный орешек тоже не по зубам. Никогда еще Арьятири не гордился своей расой, как в этот миг.