Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка

— Брысь, шантрапа. Вами заниматься некогда. — цыкнул я на них, и резко повернувшись обратно к трактирщику, громко и с нажимом произнес, — Передай Доброму Робину, что с ним хочет встретиться внук Ниро Вилька.

Если старый нищий впал в маразм или еще какой склероз с ним приключился, то уйти отсюда целым будет не так-то и просто, пожалуй.

— Присядь вон за столик, погоди. — криво усмехнулся трактирщик. — Пивка налить… напоследок?

— Не употребляю. — мрачно ответил я.

Ждать пришлось недолго. Несколькими минутами спустя хозяин "Оловянной кружки" вернулся, и жестом отогнал от двери жуликов, все это время безуспешно игравшими со мной в гляделки.

— Проводить? — спросил он меня. — Или сам дорогу найдешь?

— Разберемся. — ответил я поднимаясь, и одергивая китель.

Добрый Робин, как это нищему и положено, жил скромно. Мезонин, который он занимал, был поделен всего на четыре (не считая уборной и прихожей) комнаты: спальню, столовую, одновременно исполняющую роль гостиной, кухню и библиотеку. В последнюю он меня и пригласил, встретив на пороге.

— Айвен, малыш, как же ты вырос и возмужал! — произнес глава гильдии нищих, открыв дверь на мой стук. — Слышал, что ты стал полицейским, а теперь вижу въяве. Форма тебе к лицу, и стать-то какая! Слыхивал я, в твое патрулирование нищих никто обижать не смеет… Да проходи, проходи мой хороший

— Здравствуйте, мистер Пэк. — произнес я, переступая порог.

— Идем-идем мой красавец… Ах, как ты похож на старого Ниро. В молодости он был… А, ну ты ж не знаешь, мы с ним с одной деревни… Идем, малыш, в вивлиофику, я как раз чай заварил, все там.

Следуя за неторопливо идущим чуть шаркающей, стариковской походкой Добрым Робином я успел на глазок оценить обстановку его жилья. Хм… Ну, не сказать, что богато живет. Мебель добротная, приличная, но не новая, никаких предметов роскоши, указывающих на истинный статус жильца мезонина — вот разве что обои, штофные,[22] из фетра, ничего казалось бы этакого, да вот швов не видать. По всему выходит, что обтянуты комнаты едиными гобеленами, что недешево. Зато тепло хорошо сохраняется и шум глушится неплохо. Я и сам о таких обоях давно мечтаю.

Зато вивлиофика (бывшая, видимо, еще и кабинетом мистера Пэка) поразила меня до глубины души. Вдоль стен она вся, от пола до стропил потолка, была заставлена книгами. Даже над окнами и ниже подоконников располагались полки. Я так и замер на пороге, будто громом пораженный и, боюсь, челюсть моя при том несколько отвисла. Это ж сколько времени можно читать не отрываясь!

— Да, чего только люди не выбрасывают, что можно подобрать и использовать… — произнес голова дубровлинских нищих, ласково проведя иссушенной годами ладонью по корешкам книг, остановив ее на одной, весьма и весьма потертой. Рядом с ней, к слову, стояли две точно такие же — по всему видать, что сборник. — Это вот, например, "Математические начала натуральной философии" Ньютона, первое прижизненное издание. Даже представить не могу сколько могут стоить сейчас такие фолианты в среде знатоков, а вот, поди ж ты, выкинуты на свалку из-за старых обложек. Видимо кого-то из нашей новой аристократии, нуворишей не знающих истинной цены вещей, не устроили экстерьером.

Старый нищий невесело усмехнулся, и сделал пару шагов, продолжая касаться пальцами фолиантов.

— Вот это "Микрография" Гука, — задержал он пальцы на очередном корешке, — виновная лишь в том, что детишки изрисовали ее чернилами. Современное издание, но со старых лекал и оригинальных гравюр — они все сохранились, я слыхал. А вот "Математические Трактаты по Физической Астрономии" мистера Эйри, нашего нынешнего Королевского астронома. Не слишком-то патриотично от такого рода книг избавляться, даже если в написанном там ни бельмеса не понимаешь.

Ладонь старика вновь переместилась и коснулась разом двух корешков, стоящих рядом книг.

— А вот это вот как раз вышвырнули из патриотических побуждений! Сборник легенд о короле Артуре мистера Мэллори и "Путешествие в Лилипутию" Свифта — оба англичане.[23] Много чего люди ценного и хорошего выкидывают, а подопечные, памятуя про мою любовь к чтению приносят, если найдут что. Ах, что-то я разболтался, мой мальчик. Присаживайся. — Добрый Робин указал на стулья у примостившегося в углу журнального столика, на столешнице которого располагался чайный набор. — Выпьем по чашечке ниппонского чая… Ты ведь пьешь чай?

— Да, мистэр Пэк. — кивнул я, аккуратно присаживаясь. — Других напитков без алкоголя в "Цветке вишни", где я обедаю иногда, не подают.

— Тогда тебя ждет сюрприз. — старик улыбнулся, отчего лицо его собралось морщинами и стало напоминать сушеный виноград. — Мне тут на днях презентовали сборник рецептов "Блюда Тартарской кухни"…

Хозяин споро откусил щипчиками несколько кусочков кленового винландского сахара (недешевая вещь, я себе не часто позволяю — обхожусь кленовым сиропом) от сахарной головы, разложил их по чашечкам, залил заваркой, кипятком, а потом, к моему изумлению, добавил в чашки по дольке лимона (напиток начал быстро светлеть) и по несколько кубиков льда. Последние он извлек из очередной технической новинки, всего пару лет назад изобретенной одним молодым шотландцем — сосуда Дьюара. Я вот тоже порываюсь себе такой купить, чтобы осенью и зимой носить с собой на патрулировании горячий чай, но цена на него меня все же смущает.

— Вот так чай пьют московиты. — прокомментировал свои действия хозяин. — Рискнешь отведать?

— Отчего же и нет, сэр? — я взял десертную ложечку и, по примеру мистера Пэка, начал тихонечко помешивать содержимое чашки, помогая сахару раствориться побыстрее. — Изволите ли знать, в "Цветке вишни", где я порой обедаю, подают блюда ниппонской кухни, из самой что ни есть Азии. Хозяин заведения, мистер Сабурами, сказывал, будто в южной Чайне и Дай-Вьете и вовсе насекомых с личинками готовят, а это с Ниппоном вроде бы рядом. Тартарцы же и вовсе почти европейцы, погань такую кушать поди и не станут.

Я взял чашку за ручку, поднес к губам и отпил маленький глоточек. Что ж, необычно — кислинка небольшая, и при том сладко, не говоря уже про смешение кипятка и холодной воды от таящего льда, это все давало непривычные ощущения от напитка, — но весьма приятно. Стоит при случае предложить Мэри попробовать. Скажу, что был у меня знакомый моряк-тартарец, он-де и научил. И не брехня это вовсе, а так… Прихвастнул называется. По ученому, так и вовсе — гипербола.

Чай, под блинчики с овощной начинкой (видимо их, а не сладости или печенье, принято употреблять в Тартарии с напитками — спросить я как-то постеснялся), мы выпили в полном молчании.