Феликс Крес - Король темных просторов

До сих пор он даже не пытался ее допросить. Время у него было. Время было, вот именно, время было, было, было…

Теперь, достигнув цели своего пребывания на острове, Альбар крайне остро ощутил, в сколь примитивных условиях приходится ему существовать. А ведь впереди оставались еще целых два месяца… Волей-неволей он снова начал вспоминать трезвые и рассудительные слова Варда. Каждый раз, глядя на пойманную пиратку, он испытывал прилив гордости от осознания того, что поступил так, как следовало поступить. Но все же… Конечно, каюта на имперском корабле мало походила на дворец. Но там был порядок. Были офицеры. Он мог их не любить, к Варду, например, он испытывал неприязнь, граничившую с враждебностью. Но они были с ним на равных. Даже простые солдаты, принадлежавшие, в конце концов, к его миру, были в сто раз лучше, чем рыбацкая голытьба.

Уже через несколько дней после поимки девушки ему настолько осточертело торчать в завшивленной норе, что он начал обдумывать возможные способы вырваться с острова. Относительно неплохая погода держалась уже второй день подряд. Кто знает?

Однако подобная идея выглядела нереальной. Да, Вард действительно получил от селян лодку. Но во-первых, один из матросов приходился сыном здешнему рыбаку, а во-вторых, Вард, как офицер морской стражи, реквизировал лодку и выдал расписку на сумму, с лихвой покрывающую понесенные селянином потери. Касса гарнизона в Ахелии принимала к оплате подобные расписки — рыбаки об этом знали. Тем временем он, урядник Имперского трибунала, обладал весьма широкими полномочиями, но исполнять их мог лишь через посредство капитана корабля, на борту которого находился. Об этом рыбаки знали тоже.

Наконец, Варду требовалась только лодка, а ему еще и команда. Вольные рыбаки-агарцы подчинялись только императору или, на практике, командиру местного гарнизона. Они были вольны в своих действиях точно так же, как легионы, как слуги императора или как его лошади. Они доставляли соленую рыбу имперским сборщикам податей, так же как крестьяне — зерно, китобои — китовый ус и жир, а охотники — дичь. Трибунал, а следовательно, и его представитель не имел над вонючим агарским рыболовом никакой власти, по крайней мере до тех пор, пока не нарушался закон.

Он мог попросить, но не приказать.

Альбар все же попытался. Едва обменявшись несколькими словами со старостой деревни, он понял, что ничего не выйдет. Местные жители, правда, жаждали от него избавиться, поскольку он уменьшал их и без того скромные запасы, однако пускаться ради этого в морские авантюры никто не стремился.

Оставалось только ждать. До зимы…

16

Часть команды Варда уцелела после шторма. Раладан уже знал, что кроме капитана в живых осталось шестеро. И урядник на Малой Агаре.

Из этих шестерых еще четверо оставались в живых. Первых двоих он нашел в одной из таверн…

Охота — никак иначе это не назвать — отнимала у него множество времени. Ахелия была не слишком велика, однако достаточно обширна для того, чтобы отыскать отдельного человека, имя которого ничего ему не говорило, помогла бы разве что счастливая случайность. Он не сомневался, что рано или поздно найдет и убьет их всех. Но время — время было дорого. Эти люди ходили где хотели и рассказывали обо всем, что считали нужным. О сражениях с пиратами, о чудовищном корабле, о дочери Бесстрашного Демона…

Сначала Раладан надеялся, что не спасся никто, кроме Ридареты. Потом он полагал, что, если эти расчеты не оправдаются, он успеет избавиться от потерпевших кораблекрушение еще на Малой Агаре. Случилось, однако, самое худшее: люди, которые знали ее и знали его, были живы и находились здесь, в Ахелии. Как, ради всех морей, он мог обеспечить девушке безопасность на острове, где о ней лаяла каждая собака? Как ему следовало поступать, когда вокруг люди, знавшие его как лоцмана с пиратского корабля? Он прекрасно понимал, что, если весть о дочери Демона однажды достигла Большой Агары, каждый ее здесь немедленно узнает. Сколько, во имя Шерни, на Агарах молодых одноглазых женщин? Однако до сих пор, пока сам он считался погибшим, положение не казалось столь безнадежным. Тем не менее следовало избавиться от тех, кто мог бы его узнать. Действовать следовало быстро, ведь и на Малой Агаре тоже шла охота.

Ему нужны были наемники. Но не такие, как нанятые им китобои, — неотесанные, жесткие, но, по существу, честные. Требовались негодяи, готовые за золото сделать все, что угодно. Убийцы. И притом умелые убийцы. Нет ничего проще, если знать, где искать…

В ответ на его вопрос корчмарь понимающе кивнул.

— Просто посиди здесь немного, приятель, — посоветовал он. Раладан без особого труда притворялся низкорожденным, не желая, чтобы его именовали господином в местах, где человек благородного происхождения сразу же привлекал внимание. — Посиди и подожди. Обычно их тут полно.

— Мне нужна женщина, не какое-то провонявшее помоями животное.

— Для этого надо иметь деньги.

— У меня есть немного.

Корчмарь щелкнул пальцами. Раладан бросил ему полслитка серебра.

— Будь вечером у себя в комнате, друг. Я пришлю к тебе кое-кого, кто все устроит.

— Я плачу, но и требую.

— Будешь доволен.

Вечером к нему явился человек, походивший на мирного, почтенного мещанина. Он окинул Раладана внимательным взглядом и спросил:

— Ищешь достойного развлечения?

Лоцман кивнул.

— Какая нужна женщина? — Мещанин умел выражаться конкретно.

— Самая дорогая.

— Значит, из благородных. Ты, похоже, бывший солдат?..

— Какое это имеет отношение к делу?

— Цена. Цена разная. Низкорожденный должен платить больше. Но ты похож на солдата: от тебя не воняет, да и хорошие манеры видны.

Раладан снова кивнул; посетитель был весьма наблюдателен.

— Я был десятником морской стражи, — сказал он.

— На всю ночь?

— Нет.

— Значит, два золотых.

Лоцман кивнул.

— Тогда пошли.

Дом, в котором они вскоре оказались, был одним из самых богатых в Ахелии. Раладан остался один в прилично обставленной, хотя и с налетом некоторой провинциальности, комнате. Долго ждать не пришлось. Человек, который привел его сюда, вскоре появился снова.

— Туда.

Раладан положил золото на протянутую ладонь и двинулся в указанном направлении.

Комната, куда он попал, была довольно небольшой. Тяжелые темно-красные занавеси и ложе с балдахином такого же цвета, казалось, были перенесены сюда из другого, значительно большего помещения. В развесистом канделябре, стоявшем в углу, горели только три свечи. На ложе, опершись головой о груду подушек, лежала светловолосая красивая женщина лет тридцати с небольшим. Раладан закрыл дверь и выжидающе остановился.