Иван Галкин - По мостовой из звёзд

Ящер открывал мальчику дорогу почти повсюду. Обоих горожане, при встрече, считали своим долгом пригласить в гости, выказывая ящеру почет не меньший, чем князю.

Даже к запахам грязи, царившим в городе, мальчик стал привыкать. Стал различать в этом сплетении тонкие нити быта, животных, пекарен и тёса деревянных домов. Привык.

Но, на самом деле, кроме храма и рынка в городе нечего было посещать. Иногда он через олериса получал доступ в библиотеку. Книги, написанные как сказки, и полные историй, иначе как сказки не выглядевших, были интересны. А иногда его приглашал Ареил. И, кроме того, Ареил приглашал не только его — в тот день, когда они были в шатре, он пригласил и Рию. Проводить время с этими двумя молодому князю казалось более интересным, чем игры с детьми советников и служилых людей.

Однако, как и весь город, Ареил был затронут суетой предстоящего похода и свободного времени имел немного. Казалось, только Саша имел столько времени. Хотя и понимал, что у него времени мало как ни у кого из окружающих. Но понимание не помогало сдвинуться с места. Он только смотрел, как остальные сновали по своим делам, и завидовал.

Хорошо, что Рия имела времени достаточно. Часто Саша проводил время с ней. Сходить на городские стены, на рынок или на рыбалку или устроить какую-нибудь проказу… да даже просто взглянуть на местных животных. Это было гораздо веселее всего остального.

Как же жадно Саша дышал, оказавшись впервые за городом, в сопровождении девочки… Здесь, если ветер не нес запахи улиц в их сторону, можно было наслаждаться не загрязнённым ни индустриализацией, ни отходами средневекового города воздухом. Воздух приносил ощущение посевов и пастбищ, лугов и озер, находившихся за многие километры от города.

И как здорово было просто сидеть на берегу реки, не думая ни о выдуманных, ни о настоящих сложностях. Говорить только о форме облаков над головой, о траве, пробивавшейся сквозь пальцы и о том, какая же будет ввечеру погода…

Ворон настойчиво напомнил мальчику, что пора идти. Саша простился с олерисом и вышел на храмовую площадь.

Сам храм был выполнен в виде четырехлучевой звезды, с одним входом, направленным между образами ученого и правителя. Из светлого, слегка голубоватого камня, высокий и необычный, он был виден далеко с разных концов города. Снаружи он был абсолютно гладким, без колонн, выступов, бордюров — лишь четыре острых грани на вершинах лучей, сходившихся в шпиль.

Между лучами располагалась храмовая площадь, по которой сейчас шагал мальчик. Разделенная лучами на четыре части, мощеная камнем: грубыми неравными блоками, отёсанными сверху, но все же не просто утоптанная земля, какую Саша мог видеть по всему городу. На площади часто, вразброс, росли деревья. Видно было, что за ними ухаживают. И более всего площадь напоминала Саше рукотворный, мощеный камнем парк — настолько много деревьев здесь росло.

Саша пытался определить вид этих деревьев, проходя мимо. Не смог — деревья похожи были на клены, но с гораздо более вытянутыми листьями. Мальчик остановился у одного из них, вгляделся в подрагивающую в такт ветру крону. Подумал о том, что самое интересное в этом мире должно находиться не в человеческих городах. Если бы у меня было время, думал он, я бы посвятил не меньше года этому миру. А может и два. Но времени не было и, скрепя сердце, Саша вышел с площади и свернул на грязные улочки города.

Петляя по ним, он прошел мимо кабака. Раньше здесь собирались пьянчуги. Теперь стояли три телеги, груженные провиантом с уже впряженными в них быкоподобными животными. Скоро эти телеги должны были отправиться в войсковой обоз. Весь город был поглощен предвоенной суетой. И печи по всему Верску работали в полную силу, поднимая над городом облако смога.

Лично Саша ничего хорошего в походе не видел. Ни для себя, ни для города. И находиться в подавленном суетой городе становилось невыносимо. Потому, оказавшись за массивными воротами города, мальчик вздохнул с облегчением.

Саша взглянул на широкую дорогу, скрывавшуюся между лугами далеко на горизонте. Как и раньше, дорога была полна беженцев. Люди все еще продолжали бежать, ведь лесники выходили из лесов все дальше.

Мальчик не глядел на беженцев — повидал достаточно, за те дни, что провел в городе. Ему нужен был лес, где можно было уединиться. А ближайшая роща была в часе ходьбы, далеко за полями, сжавшими город в объятиях. В ту далекую рощу и направился Саша.

Занятия позволяли Саше не томиться ожиданием. Благодаря Ворону он понимал, что не теряет время зря.

В этот раз он наблюдал за собой. Наблюдать можно было за вещами извне, оставаясь лишь субъектом. А можно было и затем, что внутри, являясь и объектом, и субъектом.

— Так может только человек, — говорил Ворон.

Наблюдать наблюдателя. Саша пытался посмотреть со стороны на свои действия. Не пытаясь остановить поток мыслей, но наблюдая за ним. И, честно сказать, пока что у него это выходило не слишком хорошо. То поток мыслей, то звуки природы уносили наблюдателя.

Но наблюдение касалось только самого мальчика и его понимания мира.

— Ведь твое видение мира зависит не от мира, а от воззрения, — повторял Ворон.

Поэтому Ворон требовал всё больше. Не только часы наблюдений, но и долгие разговоры, физические упражнения.

— Тело должно быть достойным вместилищем духа и… души, для человека, — говорил он.

Но и это было не всё. Прошли недели с того момента, когда Саша появился в этом мире и перекресток теперь был ближе, чем когда бы то ни было. Потому что Ворон учил его видеть возможности.

Чаще всего это выглядело как сказка, как чьи-то фантазии и небылицы. Он мог видеть то, что могло бы произойти и то, что может произойти. Мог видеть то, что происходит где-то еще. Иногда он видел то, что действительно происходило или произойдет. Хотя Ворон называл это возможностями этого мира. И Саша был с ним согласен. Он каждый раз ощущал, что любая из возможностей может стать правдой… лишь бы он принял ее.

— Это иллюзия, Ворон?

— Нет. Но если ты примешь ее сейчас… Это будет для тебя иллюзией. Просто очередной сумасшедший и это еще одна опасность.

Еще Саша учился ходить, так же, как чуть не сделал это во время встречи с хорхи. Ворон учил его наблюдать за собой, пытаясь воспроизвести условия тех случаев. Хотя катализатором в случае с хорхи был страх, Ворон помогал ему отсеять это чувство, оставляя истинную причину. И иногда Саша чувствовал, что есть что-то рядом… Что-то, что является настоящей причиной. Той же, которая дала ему возможность попасть в этот мир, воспользовавшись Местом.