Нюрра - Подарок для Повелителя (1-3)

- Я рад, что у Вас больше нет претензий к моему рабу, но боюсь, что продать его я не могу. Мне ведь его подарили, а продать подарок - выказать неуважение к дарителю. - И пойти против Судьбы, чье решение я так неосторожно провозгласил, только вот Дагмару знать об этом необязательно.

- Жаль, простите, Повелитель, что отнял у Вас время.

Дагмар на следующий же день подал прошение о восстановлении его в дипломатическом корпусе. Я не возражал, он хоть и выпал из политики на целый год, все же оставался одним из лучших специалистов. Понижение в звании эльфа нисколько не расстроило, он тут же развил бурную деятельность, большая часть которой, я подозреваю, была направлена на поиск его личного врага, который, как выяснилось, безнаказанно топчет землю. Поразмыслив, я решил не сдерживать его пыл - все-таки тот человек совершил преступление против моих подданных, нарушил мирный договор и поэтому должен понести соответствующее наказание. Конечно, может возникнуть скандал, но Дагмар очень опытный дипломат, уверен, он провернет все наилучшим образом: одновременно удовлетворит свою жажду мести и очередной раз покажет, что эльфы договор уважают и требуют такого же уважения со стороны людей.

Уехавший с дипмиссией Дагмар вернулся настоящим триумфатором - он нашел-таки своего обидчика, тот действительно оказался мелкопоместным дворянином, сыном некоего барона Ливейна. Немного надавив на короля, мой особо уполномоченный представитель, коим Дагмар умудрился стать всего за месяц рьяной службы, добился не только выдачи преступника пострадавшей стороне, но и снижения пошлин на ввоз эльфийских товаров. Нарушение договора было на лицо - суд провели без участия эльфийских судей, причем настоящий преступник так и остался ненаказанным - поэтому король ухватился за первую же возможность замять скандал. В качестве награды за хорошую службу Дагмар попросил дать ему право самому судить убийцу своей семьи и привести приговор в исполнение. Судя по лихорадочному блеску в глазах, эльф собирался в полной мере насладиться своей местью, для чего он взял отпуск на неделю.

На службу он вышел уже через день, был жутко злой и ни с кем не разговаривал. На осторожные вопросы сослуживцев о его самочувствии ругался нецензурными выражениями, и после того как обложил с ног до головы Главу дипкорпуса, был вызван ко мне на ковер - как мой особо уполномоченный он подчинялся непосредственно мне.

Вместо того чтобы скромно потупив глазки в пол выслушать выговор и получить предупреждение, Дагмар явился с видом всеми обиженного и крайне возмущенного этим фактом эльфа. На мое требование объясниться он не слишком вежливо ответил, что мне лучше узнать причину его негодования у своего раба, причем сдерживался он явно из последних сил. Я не хотел снова лишаться такого опытного дипломата, поэтому отправил его подумать о своем поведении где-нибудь в другом месте - все-таки, если Дагмар обругал бы за компанию еще и меня, он бы явно не задержался при дворе. Потом остынет, будет еще мне благодарен, что я отправил его догуливать взятый отпуск. И придет извиняться за свое недопустимое поведение. Похоже, просить прощения ему придется еще и у всего дипкорпуса.

- Господин Дагмар очень хорошо отнесся ко мне, лучше чем я того заслуживаю. Он все-таки нашел того человека, который… - Рок не стал отпираться и рассказал, что произошло. - Я не знаю, почему господин решил, что мне будет интересно встретиться с убийцей, может быть, он думал, что у меня к тому свои счеты. Он позвал посмотреть меня на это чудовище, я не хотел, но господин Дагмар умеет уговаривать. В камере сидел испуганный, замученный человек, я знал, что он жестокий убийца, но это зрелище оказалось выше моих сил, а ведь его еще и не начинали толком мучить, так… пока просто пугали, как сказал господин Дагмар. А приговором была медленная мучительная смерть. Это было ужасно, у меня нет причин жалеть преступника - своей жестокостью он, наверное, заслужил такое наказание. Нас оставили наедине - я не знаю, чего я хотел, может быть, просто посмотреть тому в глаза и понять, как человек мог такое сотворить - конечно, я не нашел ответа, но в его глазах было столько боли, что я не выдержал. Взял скальпель со стола и убил его… Взял и убил. Выходит, теперь я тоже убийца. И у меня даже рука не дрогнула, - зато сейчас дрожали и руки, и голос.

- Ты его раньше знал? - Рок только кивнул. - Он тебя узнал?

- Он еще прощения у меня просил. Перед самой смертью он сказал, что единственное о чем он сожалеет - что он тогда меня бросил… - тут Рок безумными глазами посмотрел на меня - И ему было все равно, что он замучил детей и женщину… Но не мог же я его там так бросить…

Глава 4

Разметав опавшие листья, во двор ветром ворвались всадники, возглавляемые хрупким юношей на чалом жеребце. Он, красуясь, резко осадил коня, небрежно бросив поводья подбежавшему слуге, легко соскочил на землю и приветливо помахал мне рукой. Мой двоюродный племянник. Самый близкий из всех моих многочисленных родственников - троюродных братьев и сестер, их детей, тетушек и дядюшек. Тиреллинир бросил на меня обеспокоенный взгляд. Он слишком хорошо меня знает, поэтому сразу уловил резкий перепад моего настроения. Для остальных мое лицо продолжало выражать немного высокомерное равнодушие. Я - Повелитель, а, значит, единственное, что меня может волновать - это судьба моего народа. А то, что у меня никого нет, так оно и лучше - некому устраивать заговоры. Надо только обзавестись наследником.

Непрошенные воспоминания - лицемерные лица придворных, спешащих поздравить меня с восшествием на трон, личная гвардия Повелителя, в тот же день присягнувшая мне, и отец, величественный и поразительно красивый даже после смерти. Странного принца, явившегося на собственную коронацию в черном и приблизившего к себе врагов своего отца, обсуждали все.

Двор осторожно наблюдал за моей реакцией, не решаясь открыто скорбеть по ушедшему Повелителю. Лишь несколько особо доверенных Советников, на самом деле уважавших и любивших моего отца, с вызовом носили траур. Решивших, что молодому Повелителю будет приятно слышать льстивые речи о собственной исключительности, было неизмеримо больше. Отца еще не похоронили, а ко мне уже выстроилась целая очередь желающих выразить свое почтение, заверить в своей преданности и поздравить. Многие из них и не догадываются, что жизнью обязаны Тиреллиниру, который просто не стал пускать их во дворец: я черной тенью метался по коридорам и готов был казнить любого, сунувшегося ко мне с "наилучшими пожеланиями".

К похоронам все уже прониклись безмерной скорбью, "уяснив" мою позицию: принц изображает из себя любящего сына, оплакивающего безвременно ушедшего отца. Дамы утирали сухие глаза платочком, мужчины хмурились и изредка вздыхали. Разъехались они, как только узнали, что бала с музыкой и танцами не будет. На фоне разодетых придворных резко выделялись две группы эльфов, одетые в траур - те, самые Советники, которые не верили, что мое горе не было искусно разыгранным спектаклем, и так называемые враги отца, несогласные с политикой, но уважающие решения Повелителя и Закон. Отец всегда с грустью говорил о них, сожалея, что в свое время они не стали его соратниками. Их было немного, но все же чуточку больше, чем воинствующих советников.