Ч. Цыбиков - Хроники Земли Простой (специально обработанные для жителей Земли)

— Вот значит как, — сказал властитель. — И чем же был занят?

— Думал, — сказал Кларик и снова отхлебнул. — Всё осложняется. У них появился Претендент.

— Это проверенные сведения? — спросил властитель Эрнст.

Кларик молча пожал плечами, нисколько не обидевшись.

— Ну что ж, — сказал властитель Эрнст. — Спасибо, Кларик.

— На самом деле это странно весьма, — сказал задумчиво Кларик. — Поэтому мы не можем начать вторжение сейчас.

— Почему это не можем? — неторопливо, после паузы, спросил властитель Эрнст.

— Я так понимаю, что вы получили хорошие новости, — сказал Кларик, улыбаясь ласково.

Властитель Эрнст промолчал, думая о чём-то своём.

— Претендент, — сказал он, наконец. — Пре-тен-дент. Ладно. Найдите способ его проверить. Насчёт вторжения вы, конечно, правы.

— Проверить, — повторил Кларик. — А если всё же…? Вы позволите принять меры?

Кларик пристально глядел на властителя Эрнста.

— Пожалуй, позволю, — подумав, ответил Эрнст. — Печеньку?

И они стали пить чай дальше — властитель и шеф Тайной коллегии, служивший ещё его отцу.

Глава 8,

Погода стояла прекрасная. Солнце, ослепительно белые облака и лёгкий ветерок. Может быть именно из-за этого серьёзность с’Пелейна прямо таки резала глаз.

— И что теперь? — спросила Белинда.

Микки пожал плечами еле заметно и промолчал. Он стоял, опершись спиной о стену, руки скрещены на груди, и смотрел в одну точку. Было похоже на то, что он, будучи погружён в какие-то свои думы, плохо воспринимает окружающее. Белинда вздохнула и посмотрела на Эрвина.

— Ну… — сказал Эрвин, решивший, что вопрос этот адресуется ему. — Контракт сделан, деньги уплачены. Я свободен.

— Как? — сказала Аманда. — Ты уйдешь?

— И это после всего того, что между вами было?! — вскричала Белинда.

— А что между нами было? — удивился Эрвин.

— Но ведь могло бы быть! — твёрдо заявила Белинда. Меченосец задумался. Пользуясь возникшей паузой, укажем, что разговор сей случился у входа в донжон замка Бленд. В самом донжоне полным ходом шла уборка, и разговаривать внутри не было никакой возможности.

— Я пойду в Билгейтц, — неожиданно сказал Микки.

Все посмотрели на него.

— Даже не так, — сказал Микки. — Похоже на то, что я должен идти в Билгейтц. У меня появились кое-какие вопросы, и мне нужны ответы.

Сказавши так, он снова скрестил руки на груди и опять будто бы удалился от всех.

— Вот и славно, — сказала Белинда после непродолжительной тишины. — Нам как раз нужно посетить Билгейтц, чтобы приобрести кое-что к началу учебного года.

О том, что учебный год должен был начаться лишь через четыре месяца, Белинда, как и на первом совещании в Ортаске, умолчала.

— Вообще-то я, конечно, мог бы проводить вас до Билгейтца, — неуверенно начал Эрвин, поглядывая на Аманду.

У Аманды вид был одновременно плаксивый и независимый. Это разрывало сердце её лучшей подруги и сводной сестры.

— Мог бы! — возмущенно фыркнула Белинда. — Как это похоже на мужчин! Наобещать золотых гор, клясться в любви до гроба, и, в конце концов, свести всё к одолжению — я бы мог! Обязан! Как самое малое! Как честный человек!

Последнюю фразу Белинда уже кричала, причём прямо в лицо меченосцу.

Аманда отвернулась и разглядывала небеса с белыми облаками.

— Клялся в чём? Когда это… ну, хорошо! — с видимой натугой сказал Эрвин. — Раз обязан, тогда, конечно, чего там… прогуляемся… хотя… это, как его … ну да ладно!

— Умочка! — просияла Белинда. — Но сначала мы сыграем свадьбу!

— Ы! — сказал Эрвин после непродолжительной паузы.

Аманда слегка повернула голову, будто бы услышав что-то не очень интересное.

— Боже мой! — продолжила её подруга. — Наконец-то он решился! Ну!

И здесь Белинда остро и больно ткнула кулачком меченосцу в бок.

Эрвин подошёл к Аманде и сказал:

— Аманда.

Девушка повернулась к нему, взгляд её был строг и серьёзен.

— Аманда, это… стань моей женой, — сказал Эрвин Куман, меченосец. Справедливости ради отметим, что он всё же слегка запинался.

— Хорошо, — просто и без улыбки ответила Аманда.

Белинда всхлипнула, утёрла глаза и произнесла уже мирным голосом:

— Так и быть, милая моя, я готова быть свидетельницей.

Аманда и Эрвин смотрели друг на друга не отрываясь, будто бы ждали ещё чего-то. Их руки были соединены. Это длилось секунды три, затем они одновременно спохватились.

— А Микки будет шафером! — своим обычным голосом вскричала Аманда и толкнула Микки в бок.

— Что? — выпал из своего далёка юный с’Пелейн.

— Ты будешь шафером! — сказала Белинда.

— Что? — позволил себе повториться Микки.

— У Эрвина и Аманды, — терпеливо объяснила Белинда. — Он сделал ей предложение, и она согласилась.

— Ну, я не знаю … — замямлил Микки, неизвестно почему чувствуя себя неуютно под взглядом Эрвина, в котором отчётливо был виден призыв о помощи, правда, неясно какой.

— Ты не знаешь, как одеться на свадьбу? Я помогу тебе! — заявила Белинда, нежно глядя на победителя драконов.

Позднее в приватной беседе Аманда и Белинда так и не смогли прийти к общему мнению, чья именно это была идея, но обе сошлись на том, что экспромт удался блестяще. Но на самом деле заслуга девушек в успехе этого начинания была не так уж и велика. Странным образом молчаливая претензия Аманды наложилась на некие размышления меченосца по поводу его собственной судьбы; после позора, пережитого на публичной зарядке, сама мысль о возвращении в Орден была для него нестерпима, а вне ордена он свою жизнь доселе не мыслил и не планировал. Впрочем, не исключено, что в глазах остальных меченосцев оплошность Эрвина попадала в разряд тех поступков, о которых говорят — с кем не бывает. Но здесь и сейчас мнение остальных никакой роли не играло, да и донести его до Эрвина никто не мог, так что Куман мог заниматься самоедством сколь угодно. А он это делать умел. И в том обстоятельстве, что ему пришлось нести ответственность за Аманду, Белинду и Микки, он вдруг увидел для себя некий оправдательный фактор. Теперь же, когда ему фактически предложили нести ответственность за человека пожизненно, он и вовсе увидел в этом некий знак судьбы и возможность хотя бы частично искупить свой долг перед … ну, «человечеством», — это слишком сильно сказано, но ощущение у Эрвина было примерно такое.