Ольга Шумилова - Игра в зеркала

— Леди, моя жизнь — служение вам, — Пешш комически вскинул руки и ухмыльнулся.

— В таком случае, документы по делу Хайнса должны быть оформлены, проверены и переданы на послеоперативное ведение в течение следующих двух суток. Вами лично.

— Но куратор!.. — с красивого лица сбежала наглая ухмылка.

— Я вас предупредила, — сладко улыбнулась я. Что я там говорила про хороших агентов? Забыла сказать, что в семье, как водится, не без урода.

Я вздохнула и повернулась к Харлин:

— Сержант, вы направляетесь наблюдателем за дальнейшим ведением дела.

— Куратор, я бы предпочла остаться на оперативной работе. Дело передают судье Раффу, а он его затянет как минимум на половину сезона, вы же знаете.

— Поверьте, Харлин, вы будете в гораздо более выгодном положении, чем все остальные. Собственно, это и есть то, ради чего я вас собрала. Кто-нибудь просматривал дело Марлен Рис? — я повысила голос. Молчание. — Отлично, леди и лорды, это и есть то самое дело, на котором мы сосредоточим свои силы в ближайший сезон.

Раздались приглушенные стоны. Я криво усмехнулась — все-таки большинство в общих чертах было в курсе характера этого дельца.

— Увы, увы, не могу сказать, что в восторге от открывшихся перспектив, но… — многозначительная пауза, — но это дело было настоятельно рекомендовано нашему вниманию высшим офицерским составом.

— Насколько высшим? — серьезно посмотрел мне в глаза наш второй лейтенант, Селен, последовательный и умеющий думать агент. Я неопределенно пожала плечами:

— Достаточно высшим, чтобы заставить нас сидеть на одном деле и три сезона подряд, если понадобиться. Ладно, лорды и леди… — я расстегнула воротник, задним числом отмечая, что систему микроклимата, очевидно, так и не починили. — Прежде, чем мы вплотную займемся этим увлекательным делом, я хотела бы премировать некоторых агентов. К сожалению, — я повысила голос, перекрывая вновь возникший заинтересованный гул, — финансового довольствия нам не прибавили, посему премии будут исключительно служебного характера. Особо отличившиеся получат право не киснуть над скучнейшей операцией имени незабвенной М. Рис, а продолжить ведение дела, к разработке которого мы уже приступили.

К концу тирады поскучневшие было лица агентов оживились. Я улыбнулась.

— Значит, так… Лейтенант Селен, дело поступает под вашу ответственность. Ваша группа будет состоять из… — я остановилась и начала неторопливо переводить взгляд с одного лица на другое. Чезе нужен будет мне здесь, только прошедшим обучение новичкам тоже нечего делать в этой группе. Неразлучная четверка Наррау-Харрино-Норк-Оско подошла бы неплохо, но четыре агента — многовато, тем более, что не все из них так уж заслужили поощрение. Пробежавшись взглядом по четырем макушкам еще раз, я приняла решение: — рядовые Норк и Харрино. И последним в эту группу войдет… — я снова остановилась и посмотрела на дальний край стола. Алиссондра прятала глаза, прекрасно понимая, что провинилась. Харлин без всякого интереса рассматривала голографический водопад, впрочем, она из разбора уже выпала и понимала это. Оставалась рядовая Эрфи, отличный агент, правда, с некоторыми странностями, которые в такой малой группе могли помешать. Я колебалась, пока случайно не встретилась взглядом с Пешем. Жадным и испуганным взглядом бездомного животного, полным такого волнения, что я поспешно отвела глаза. И он надеялся на это назначение?… Я сжала губы и решительно завершила: — Последней будет Эрфи. Для всех вышеназванных, а так же для сержанта Харлин совещание окончено, можете приступать к работе. Всех прочих прошу сесть поближе.

Счастливчики повскакивали со своих мест и исчезли в рабочей зоне, затеяв столпотворение у стола Селена. Впрочем, они благоразумно старались не слишком шуметь, поэтому разгонять их по рабочим местам я не стала.

— Итак, лорды и леди, Марлен Рис, — я переключила голограф на изображение этой дамы. — Двадцати семи лет, коррелянка смесной крови, предположительно и с ременами, и с солами. Важный момент — в данное время беременна, на третьем месяце. В наш наряд входит ее охрана до конца беременности, то есть еще сезон. Причем охрана очень и очень плотная. По некоторым данным ее преследуют. Насколько эти данные точны, и предстоит нам выяснить на первом этапе. До завтрашней первой дневной вахты я хотела бы, чтобы вы детально ознакомились с материалами дела, тогда и проведем более конкретное совещание по этому вопросу. Материалы получите у лейтенанта Чезе, — я бросила быстрый взгляд на часы. Конец рабочего дня приближался неумолимо. — Хорошо, на этом все свободны.

Разобрав у Чезе чтение на сон грядущий, агенты споро начали покидать помещение, направляясь на ужин. Через несколько минут блок опустел, и даже группка счастливчиков во главе с Селеном вышла за дверь, возбужденно переговариваясь. Я не торопясь собрала со стола свои материалы, отнесла их в кабинет и заперла его до завтра.

У дверей столовой образовался форменный затор. Толкотня помогала хоть как-то отвлечься от всех «прелестей» внезапно свалившегося на меня дела, поэтому на этот раз я не стала пользоваться привилегией среднего и высшего звена офицерства на «питание в каюту». Пристроившись за здоровяком из семнадцатого блока, я внезапно почувствовала, что меня бесцеремонно пихают в спину:

— Пустите, мне срочно!

Миниатюрная девушка попыталась протиснуться под моим локтем, но, разглядев мое лицо, испуганно пискнула:

— Куратор Шалли! Извините, я думала…

— Пристраивайтесь, Гардей, — я со вздохом потеснилась. — Что у вас там такое срочное?

— Совещание через пятнадцать минут, думала хоть поесть — опять заседать будем до ночной вахты. А еще система микроклимата полетела. Я, кстати, слышала, у вас тоже?

— У нас уже чинят. И я надеюсь, до завтра исправят — духота страшная.

— И не говорите, — Гардей оживилась. — Я, конечно, не хочу сказать ничего плохого о нашем кураторе, но иногда капитана Аллина переклинивает на официозе. Застегнутый на все пуговицы мундир и все такое. Даже воротничок не расстегнуть — а духотень в блоке уже сейчас. Что же к ночи будет, если еще и надышит целый блок?…

— Переходите ко мне, сержант. Сколько мне можно вас уговаривать? — я улыбнулась. — Я вам официально дам право ходить с расстегнутым воротничком.

Гардей заливисто засмеялась.

— Первое — верность идее, второе — верность начальству. Спасибо, куратор, переживу как-нибудь этот воротничок. Хотя в такие моменты я вспоминаю старый покрой мундиров и отчаянно завидую нашим предшественникам. Ну, знаете, мундиры тогда были короткие, как куртки и не такие облегающие. Хоть как-то попрохладнее.