Анна Гурова - Лунный воин

Мимо проходил разносчик, нес на коромысле две огромные связки свежекопченой рыбы. От связок пахнуло домом, Стрекозьим островом, бабушкой… Мотылек так и прилип взглядом к рыбе, расплывшись в щербатой улыбке. Разносчик весело подмигнул ему, отцепил одну рыбину и бросил в миску.

– Съедим? – спросил Мотылек, когда разносчик скрылся за чужими спинами.

Сихан убрал рыбу в свой короб.

– Мы позавтракаем в другом месте. Поворачивай направо.

Они вышли с рынка на главную улицу Асадаля. Народу тут было меньше – богачи, населявшие этот квартал, еще только просыпались и спускались к завтраку. И пахло здесь не навозом и гнилыми овощами, а цветами и мылом.

– Смотри, смотри – улицу моют! – хихикая, зашептал Мотылек, указывая на слуг какого-то аристократа, которые поливали мыльной водой мостовую перед высокими воротами городской усадьбы. – Ну полоумные!

Сихан больно щелкнул его по макушке.

– Это ты полоумный, – проворчал он. – И я тоже. И еще кое-кто. О чем только думал этот бездельник Имори, чтоб его неоднократно посетили гнойные духи! Неужели обязательно было назначать встречу в таком квартале? Может, ему поиздеваться надо мной захотелось? Где эта проклятая харчевня?

Харчевня «Яшмовый чертог» нашлась чуть дальше – она притаилась в глубине сада, за изящными воротами с раскрашенной аркой в виде драконова гребня и двумя фигурными шелковыми фонарями. На новых гостей тут же обратились взгляды немногочисленных утренних посетителей, послышались шепот и смешки. Кагеру невольно принял надменный вид, однако он и сам прекрасно понимал, что в сочетании с его лохмотьями и деревенским обликом Мотылька, который немедленно раскрыл рот и принялся вертеть головой, его надменность производит впечатление скорее комическое. Не то чтобы это беспокоило знахаря. Его раздражало другое: многие обратили на него внимание – наверняка запомнят.

Мотылек меньше всего думал о том, как он выглядит, – он обнаружил в харчевне совершенно чудесную вещь. Посреди круглого, посыпанного песком двора, по краям которого располагались столы, возвышалась искусственная горка. На горке раскинулся крошечный город с домами, дворцами, садами, храмами, кораблями в гавани… Воду изображал белый песок, на котором граблями были проведены параллельные полосы, означавшие волны. Мотылек немедленно прилип к горке.

– Это же княжий град! – воскликнул он в полном восторге. – Смотрите, учитель! А вот и порт! Мы вот тут пристали!

Сихан косо поглядел на миниатюрный Асадаль – «вид с птичьего полета» в модном древнекиримском стиле – и скорчил выразительную гримасу.

– Воистину дикари, – пробормотал он. – Только и рады все опоганить. Такие пейзажи в старину создавались при монастырях и храмах, чтобы люди перед общением с богами могли поглядеть на мир с высоты и тем самым возвысить свой собственный дух. А теперь эта горка служит для увеселения посетителей в харчевне. – Вот что, короед, – сказал он негромко. – Сейчас сюда придет один человек. О чем бы ни зашла речь, запомни одно правило – я говорю, ты молчишь. И еще. Тому, что услышишь, не верь. Этот человек бесплатно правду не говорит, и я ему подарки тоже делать не собираюсь. Будешь хорошо себя вести – куплю чего-нибудь вкусненького. Сболтнешь хоть слово – накажу. Усек?

Мотылек уже настолько хорошо познакомился с сиханом, что только молча кивнул, словно проглотив язык. Хотя и высказано все было самым доброжелательным тоном.

Не успел сихан выбрать столик и сделать заказ, как в «Яшмовый чертог» ворвался новый посетитель и устремился к нему, приветственно размахивая шелковыми рукавами.

– Кагеру, праведный чудотворец! Какая неожиданная радость – увидеть вас в этом храме чревоугодия!

– Светлейший князь Имори! – в тон ему ответил знахарь. – Всегда счастлив встрече с вами, где угодно и при любых обстоятельствах!

Мужчины обнялись, продемонстрировав сердечность, которой ни один из них не испытывал. Имори вообще полагал, что перед разговором собеседника неплохо выбить из колеи и слегка разозлить, – так он может сболтнуть именно то, что собирался утаить. Сихан же, прекрасно зная все эти уловки, просто рассчитывал, что ему удалось слегка уколоть Имори отобранным у него титулом.

– Давайте же что-нибудь съедим! Эй, хозяин!

Имори уселся за стол и заказал себе всего, что душа пожелала, – и всяческих закусок, и форель на решетке, и кувшин сливового вина – «один для начала». Он тут же принялся настойчиво угощать сихана. Кагеру, сделав постное лицо, попросил котелок травяного чая и пресную булку. Такую же булку заказал и для Мотылька.

– Это что за таракан? – Имори бросил любопытный взгляд на мальчика. – Твой новый ученик? Здорово, парнишка! Ого, какой глазастый! Как тебя зовут?

Мотылек промолчал.

– Ты ему язык отрезал? А что – удобно! Может, продашь его мне? Мальчик, ты немой?

Мотылек помотал головой, испуганно глянув на знахаря. Кагеру ответил ему одобрительным взглядом.

– Хозяин! – крикнул он в глубину зала. – Что у вас там есть на десерт?

Вскоре перед Мотыльком появилась миска с дивным дивом – зеленоватой, полупрозрачной, сладко пахнущей пастилой из водорослей, и вазочка с печеньем в форме разных символов удачи. Но Мотылек даже не заметил сладостей – он таращился на гостя. Подобных людей он ни разу не видел. С первого взгляда, пока Имори не заговорил, он решил было, что это и есть княгиня Касима. Но приглядевшись, даже слегка испугался. Имори был так дурен собой, аж оторопь брала. Если хорошенько приглядеться – и на человека-то не похож. Приземистый, кривоногий, толстозадый, нежное мясцо так и колышется под шелковой рубашкой. Кожа темно-желтая, кисти рук почти коричневые. Все черты лица искажены и преувеличены до гротеска. Глазищи, растянутые к вискам, влажно поблескивают из-под густых ресниц; нос крупный и горбатый, губы вывороченные – аж смотреть противно.

Кагеру не удивлялся, он давно уже привык к уродству Имори и знал, в чем его причина: его мать была родом из Ле Лои. В отличие от островов Кирим, это небольшое южное царство империи так и не удалось завоевать – только вынудили его выплачивать дань под видом ежегодного обмена подарками. Женщины народа ле славились своей шокирующей, извращенной красотой, от которой до уродства один шаг. Таких женщин изредка брали наложницами богатые имперцы – ценители экзотики. Но дети от этих союзов получались странные, и судьба у них складывалась непросто.

Одет был Имори с небрежной роскошью – дескать, денег у меня так много, что мне до них и дела нет. Атласный кафтан расшит, казалось бы, царственными драконами; а если хорошенько приглядеться, это и не драконы вовсе, а тритончики – такой герб в насмешку взял себе полукровка Имори. Прическа о статусе не говорила, а умалчивала. Простолюдины волосы стригли под горшок или вовсе брили голову, чтобы не разводить вшей, знатные киримцы по имперской моде закалывали длинные волосы в узел на темени, а Имори распустил надушенную гриву по спине, только несколько прядей с висков связал на затылке, чтобы не лезли в глаза. Тем самым он всем показывал – я особенный. Официально он нигде не служил, считаясь богатым бездельником без всяких карьерных перспектив. А неофициально обладал единственной в своем роде профессией – продавца чужих секретов. И покупателя, разумеется, тоже.