Андрей Уланов - На всех хватит!

– Ситуация настолько плоха?

– Ситуация плоха настолько, что хуже она быть уже практически не может, – сказал ирландец. – Разве что с рассветом к Союзу Племен присоединятся Легионы Сатаны…

– Патрик! Ночью! Нашел, кого помянуть!

– А ведь это нас, ирландцев, считают суеверными.

– Не путай суеверие со знанием, – строго сказала Линда. – Особенно если речь идет о могучих силах, к которым ты, похоже, относишься с незаслуженным ими пренебрежением.

– Я ко многим вещам отношусь с пренебрежением, – отозвался капитан. – Особенно когда ставка на то, что хоть кто-то из нас доживет до следующего вечера, не составляет и один к ста.

– Но ведь сегодня мы отбили все атаки, – возразила Линда. – Почему ты так уверен, что этого не удастся сделать и завтра?

– Потому что я уже четыре года служу в Пограничье, – капитан принялся медленно расстегивать мундир. – И сумел за это время заработать новые погоны… а не свинцовую пилюлю в живот, как многие другие. У зеленошкурых неплохие мозги, правда, пользуются они ими неохотно. Сегодняшнее кровопускание, которое мы им устроили, было как раз подходящим поводом.

– Но что они могут придумать? – озабоченно спросила девушка.

– Для ответа на этот вопрос тебе нужен хороший шаман, – усмехнулся капитан, стаскивая куртку – Или дипломированный гадальщик… о, кстати, у нас же есть один такой. Этот чокнутый проф-астролог, как его… Моринау?

– Профессор Генри Моргенау, – поправила Линда. – И это вторая причина, по которой я пришла к тебе.

– Что за причина?

– Он должен уцелеть в завтрашнем бою! – прозвучавшие в голосе Линды нотки Мигер – после недолгого раздумья – классифицировал как истерические. – Что бы ни случилось!

– Это он по своим звездам высчитал? – с интересом осведомился ирландец.

– Это я тебе говорю! – с нажимом произнесла Линда. – Ты, Патрик, должен будешь сделать все, чтобы Моргенау остался жив и невредим.

– Хорошая идея, – Мигер задумчиво поскреб щетину на правой щеке и попытался вспомнить – брился он последний раз три дня назад или только позавчера утром.

– Я и сам вовсе не прочь остаться живым и невредимым. И оказать ту же услугу своим парням. Да и, – взгляд ирландца медленно скользнул по девушке, заставив ее зябко поежиться, – оставлять тебя на десерт каким-то вонючим гоблам тоже не хочется.

– Обо мне не беспокойся, – резко отозвалась она. – Я вполне способна позаботиться о себе самостоятельно.

В следующий миг агент бюро Алана Пинкертона обнаружила себя лежащей и вдобавок придавленной сверху чем-то ужасно тяжелым, состоящим, похоже, из одних стальных мышц… и, на удивление, возбуждающе пахнущим.

– И каким же, позволь узнать, способом, – голос Патрика в точности походил на мурлыканье объевшейся пумы.

– Разными!

Прежде чем Мигер открыл рот, дабы произнести следующее язвительное замечание, он взлетел к пологу палатки. Приземлившись же, ирландец почувствовал, что упирается во что-то холодное – длинное и острое под подбородком и короткое и круглое животом.

– «Дерринджер»?

– И стилет, – подтвердила Линда, – так что если ты не хочешь…

Чего он не должен хотеть, ирландец так и не узнал – качнувшись вперед, он умудрился дотянуться до алых губок агентессы, затем в палатке на некоторое время воцарилась тишина.

– Патрик…

– Что?

– Эта штука расстегивалась… сзади.

Крис Ханко, гостеприимный хозяин

Странные желтоватые полуторадюймовые таблетки, попавшие благодаря настойчивости Малыша в список нашего снаряжения, действовали просто превосходно – они горели ровным, жарким и практически невидимым даже с расстояния пяти шагов пламенем. Ночью невидимым, разумеется. Вдобавок, по заверению все того же Малыша, их запах должен был отгонять насекомых. Хорошо, если так. Меня мало волновали европейские комары, а вот заполучить укус паука-ткача в этих местах куда проще… и куда неприятнее по последствиям – далее если останешься жив, пару недель будешь чувствовать себя ожившим мертвецом.

О еде мой компаньон тоже позаботился, бросив в весело булькающий на невидимом огне котелок несколько кубиков, по цвету и консистенции подозрительно походивших на предыдущие таблетки. Некоторое время я опасливо принюхивался к помешиваемому им вареву – но пахло отличным мясным бульоном, и, попробовав ложку, я окончательно отбросил все страхи. Кроме, разве что, опасения, что на столь вкусный запах запросто могут сбежаться все койоты и гоблины округи.

– Пища для костра, пища для желудка, – благодушно пробормотал я, откидываясь на одеяло. – Как насчет пищи для души, партнер? Такой пилюли в твоих закромах не найдется?

– Если ты жаждешь той духовной пищи, – весело отозвался Малыш, – что подается под гулкими сводами библиотек, то вынужден тебя разочаровать. Так далеко не продвинулась даже наша алхимия. Но если ты подразумеваешь под этим кое-что покрепче… держи!

– Воистину! – выдохнул я, отрываясь от фляжки. – Я готов благодарить богов всех пантеонов за то, что один из них научил своих почитателей делать хорошую выпивку!

Содержимое моей собственной фляжки от гномьей выпивки отделяло примерно то же расстояние, что и луизианские виноградники от их сородичей в провинции Шампань.

– Согласно нашим традициям, за это следует благодарить Лейра, – сказал Уин. – Правда, далеко не все уверены, что этот знаменитый своей хитростью и коварством бог решил именно облагодетельствовать смертных подобным даром. Кроме того, он всего лишь научил гномов варить эль, а возможность изготовлять более крепкие напитки появилась лишь после изобретения дистиллятора мастером-алхимиком Бриком Були в 6759 Году Каменного Неба, да и применять его для получения пищевого алкоголя в промышленных масштабах начали лет на триста позже.

– Ужас, – вздохнул я, вторично прикладываясь к фляжке. – Надо непременно выпить за души тех несчастных, которые покинули земную юдоль, так и не отведав ничего подобного.

– Полагаю, – заметил Малыш, подкидывая в костер очередную таблетку, – они не так уж сожалели о том, чего не ведали. Ты, к примеру… что это?!

– Чертовски неприятный звук, – констатировал я, вслушиваясь в низкое, пробирающее до самых костей завывание. – Последний раз я слышал такое под Питерсбергом.

– Похоже, – кивнул гном. – Но, поскольку мы не слышали звука выстрела, я бы предположил, что мы видим, то есть слышим, полет болида.

– Кого-кого?

– Метеора. Точнее, – снова поправился Уин, потому что как раз в этот миг надсадное завывание завершилось гулким ударом неподалеку, заставившим землю ощутимо содрогнуться, – метеорита. Пойдем, посмотрим?