Эрин Хантер - Судьба Небесного племени. Решение

Все взоры обратились к ней. Поджидая, пока дневные воины доберутся до дна ущелья, Листвяная Звезда поискала глазами Эхо и старейшин. Целительница показалась из своей палатки, а Колтун и Гнилушка уселись рядышком на солнцепеке у реки.

— Мои соплеменники, вы знаете, что в племени нет церемонии радостнее, чем посвящение в воители, — начала Листвяная Звезда, убедившись, что все расселись по местам и слушают ее. — Вот для этого я и собрала вас.

Оруженосцы приосанились и принялись переглядываться, гадая, кому из них выпала великая честь.

— Вчера Шустрик помог нам найти гнездо раненой Двуногой, — продолжала Листвяная Звезда. — Если бы не он, маленькая Двуногая до сих пор лежала бы на дне ущелья, а может быть, даже умерла бы. Шустрик, вчера ты вел себя, как истинный воитель, и заслужил воинское имя.

Оруженосец ошеломлено разинул пасть.

— Но… послушай, Листвяная Звезда, — сбивчиво начал он. — Ведь я ничего не сделал!

— Ты сделал то, чего никто из нас не смог бы сделать, — заверила его Листвяная Звезда. — Билли-шторм, скажи нам, обучился ли твой ученик всем навыкам настоящего воина?

Круглые глаза Билли-шторма вспыхнули от гордости.

— Да, предводительница!

Тоска сжала сердце Листвяной Звезды, ведь этот теплый светло-зеленый взгляд был обращен не на нее, и не она зажгла счастливые искорки в глубине этих глаз.

— Постиг ли он всю важность Воинского закона?

— Да.

Спрыгнув с Камнегруды, Листвяная Звезда остановилась перед Шустриком, который смотрел на нее так, словно его шлепнули по голове дохлым голубем.

— Я, Листвяная Звезда, призываю своих предков-воителей взглянуть на этого оруженосца, — заговорила предводительница. — Он не щадил сил, постигая ваш благородный Воинский закон, и я с гордостью представляю его вам, как полноправного воина Небесного племени. Шустрик, обещаешь ли ты всегда следовать Воинскому закону и, не щадя своей жизни, защищать и беречь свое племя?

Шустрик с дрожью в голосе ответил:

— Да!

— Тогда властью, данной мне Звездным племенем, я посвящаю тебя в воители и присваиваю воинское имя. Шустрик, с сегодняшнего дня ты будешь зваться Шустрый. Звездное племя довольно твоим умом и отвагой, а мы с радостью приветствуем тебя в рядах славных воителей Небесного племени.

Она положила голову на макушку Шустрого, а молодой воитель, вежливо лизнув ее в плечо, поспешил отойти к Билли-шторму.

— Шустрый! Шустрый! — послышалось со всех сторон.

Небесные коты со всех сторон окружили молодого воина, на все лады повторяя его новое имя.

Листвяная Звезда с невероятным облегчением смотрела на эту праздничную суету, радуясь блеску в глазах воинов и искренней радости, звучавшей в их голосах. Ее задумка удалась! Ей удалось отвлечь воинов и успокоить их тревоги. При этом она нисколько не жалела о своем решении, ибо знала — Шустрый будет прекрасным воином.

Но когда приветственные вопли стихли, и Небесные коты расступились, молодой воин с тоской в глазах посмотрел на предводительницу.

— Мне очень жаль, Листвяная Звезда, — с усилием начал он. Было видно, что эти слова даются ему с большим трудом. — Но я не могу остаться в племени!

Потрясенная тишина воцарилась на поляне, и только Мелкогривка не смогла сдержать изумленного визга, мгновенно подхваченного Кремнешкуром и Птицекрылом.

— Ч-что? — пролепетала Листвяная Звезда, непонимающе глядя на Шустрого. — Но… почему?

Шустрик на миг зажмурился от смущения, но продолжил:

— Я… я не могу смириться с тем, что случилось вчера, когда Двуногие кричали на нас и гнали прочь. Мы хотели им помочь, а они отнеслись к нам, как к врагам.

— Но они просто не поняли, — начала Листвяная Звезда.

— Я знаю. Но от этого мне не легче, — грустно ответил Шустрый. — Мне нравилось быть Небесным котом, я гордился своим племенем и своей судьбой. Но вчера я понял, что не могу и не хочу быть врагом Двуногим. Поэтому я не могу остаться.

— Постой-ка, не так быстро, — пробасил Остроглаз и, растолкав котов, остановился перед Шустрым. — Ты только что обещал беречь и защищать свое племя, я не ослышался? Так когда же ты лгал нам — тогда или сейчас?

— Нет! — с мольбой в голосе воскликнул Шустрый. — Я не хотел… — голос его сорвался, и он замолчал, уронив хвост и уставившись в землю.

— Я думаю, тебе стоит хорошенько подумать и решить, чего же ты хотел и чего хочешь! — сердито рявкнул Остроглаз.

Шустрый, не говоря ни слова, еще ниже опустил голову.

С нарастающим гневом Листвяная Звезда прислушивалась к перешептываниям своих воинов, а когда Скоросвет громко прошипел: «Предатель!» она наградила его таким суровым взглядом, что тот поспешил отвернуться.

Но прежде чем Листвяная Звезда успела сказать хоть слово, Билли-шторм вышел вперед и дотронулся носом до уха Шустрого.

— Я понимаю, как тяжело жить двумя жизнями.

Шустрый поднял на него измученные глаза и слабо кивнул.

— Я думал, что смогу, но у меня не получилось, — тихо признался он. — Жизнь в Небесном племени сделает меня таким, каким я не хочу быть — свирепым, диким и чужим для Двуногих. Я горд тем, что вы сочли меня достойным стать воином, но я этого не хочу. Раньше хотел, а теперь нет.

Билли-шторм с сомнением склонил голову набок.

— Послушай, нельзя придавать такое значение недоразумению между нами и Двуногими, — осторожно сказал он. — Да, это было неприятно, но ведь не все Двуногие ведут себя так, как родители этой маленькой! Разве твои домашние швыряются цветочными горшками в котов? Они бы никогда так не поступили.

— Правда? — с вызовом спросил Шустрый. Он расправил плечи и даже выглядеть стал выше и сильнее — вылитый кот-воитель, которым он мог бы быть, но не захотел стать. — Откуда ты знаешь? Они чуть с ума не сошли, когда я простудился после того, как упал в реку. Значит, им теперь постоянно нужно будет ухаживать за мной, когда я стану возвращаться домой израненный в схватках, на охоте или с расцарапанными в скалах лапами? Они меня любят, было бы нечестно заставлять их страдать и волноваться, каждый день подвергая себя опасности.

Не выдержав, Птицекрыл презрительно фыркнул:

— Ну, если тебе не хватает храбрости, то конечно, — прошипел он.

Шустрый стремительно обернулся к нему.

— У меня хватило храбрости понять, кто я такой, — твердо ответил он. — Я — домашний кот. Двуногие мне не враги, и я больше никогда не хочу видеть отвращения и страха в их глазах. — Он снова повернулся к своему бывшему наставнику. — Билли-шторм, ты был мне замечательным учителем, ты очень многому научил меня, и я никогда этого не забуду. Но я не могу жить в двух мирах. Я выбираю один — мир Двуногих.