Уильям Кинг - Победитель троллей

Вольфганг тряхнул головой. Рейкландец был весь покрыт синяками и кровоподтеками, когда Лэммел знаком приказал прекратить расправу и выбросить его на улицу.

А гном по-прежнему ничего не предпринимал.

Феликс лежал на куче отбросов. Все его тело ныло. Один из его коренных зубов был выбит. Что-то мокрое текло по его шее. Он надеялся, что это не его собственная кровь. Жирная черная крыса уселась на груде гниющих объедков и насмешливо уставилась на него. Лунный свет, падающий на ее красные глаза, делал их похожими на поблескивающие кровавые звезды.

Он попробовал пошевелить рукой. Потом оперся на нее, пытаясь подняться, и приготовился к тяжелой работе, чтобы встать на ноги. Что-то проскользнуло под его ладонью. Он вскинул голову, и перед его глазами замелькали серебряные искры. Усилия подняться оказались слишком тяжелы для него, и он откинулся на грязную кучу. Она показалась ему мягкой и теплой постелью.

Он снова открыл глаза. Должно быть, он потерял сознание, но не знал, как надолго. Большая луна была выше, чем прежде. Моррслиб, ее малый спутник, уже появился в небе. Их мерцающий свет хорошо освещал улицу. Начал подниматься туман. Вдали фонарь ночного сторожа бросал желтые блики. Феликс услышал медленные болезненные шаги старика.

Кто-то поднял его на ноги. Локон длинных курчавых волос коснулся лица. Запах дешевых духов донесся до его ноздрей. Медленно сознание Феликса прояснилось, и он понял, что его спаситель – женщина. Глаза его снова помутились, но она постаралась привести его в чувство.

– Господин Вольфганг очень плохой человек.

"У нее крестьянский выговор", – решил Феликс. Слова приятно звучали, и в них был простой земной смысл. Он поглядел в скуластое, освещенное луной лицо. Большие голубые глаза смотрели на него.

– Я не буду с этим спорить, – произнес он. Боль пронзила его, когда он нащупал в куче мусора ножны, а яблоко меча ткнулось в плоть под ребрами. – Меня зовут… эээ… Феликс. Спасибо за помощь.

– Грета. Я работаю в "Спящем драконе". Я не могла оставить вас лежать на улице.

– Я думаю, вам стоит найти место получше, Грета.

– Я тоже так думаю. – По ее чуть крупноватым губам скользнула нервная улыбка. Набеленное лицо в лунном свете казалось бледным и изможденным. Если бы не эта штукатурка, она была бы красивой, решил Феликс.

– Я просто не могла поверить, что никто не вышел посмотреть, что с вами, – продолжала она.

Дверь постоялого двора открылась. Невольно Феликс схватился за меч. Это движение заставило его застонать от боли. Он знал, что окажется беспомощен, если наемники снова набросятся на него.

В дверях стоял Готрек с пустыми руками. Его одежда была залита пивом. Мокрый хохол поник, как будто кто-то окунул его в бочку с элем. Феликс оглядел его:

– Спасибо за помощь, Готрек.

– Кто такой Готрек? – ответил Победитель. – Ты разговариваешь со мной?

– Пойдем, – сказала Грета. – Я отведу вас обоих к знакомому лекарю. Он немного странный, но хорошо ко мне относится.

Жилище алхимика лотаря криптмана пропахло формальдегидом, куреньями и какими-то странными кореньями, которые он постоянно жевал. Все стены были увешаны полками, на которых стояли склянки со снадобьями: порошком из рога единорога, ртутью, негашеной известью и сушеными травами. В углу комнаты оскалилась огромная, с блестящими глазами хищная птица. Местами она облысела, перьев на крыльях почти не осталось. Феликс не сразу понял, что это чучело. На тяжелом дубовом столе посреди груды бумаг, свернутых торопливой и небрежной рукой, стояла массивная бутыль, в которой хранилась голова козлорогого зверолюда. Ступка и пестик прижимали бумаги, готовые разлететься при порыве ветра из слегка приоткрытых окон.

Факелы дымили в нишах стен, отбрасывая танцующие тени в холодные углы комнаты. Книги, переплетенные в кожу с потускневшим золотым тиснением, принадлежали перу великих философов. Многие были небрежно разложены на полках, которые грозили обрушиться под их весом. Воск из тоненькой свечки, помещенной в фарфоровый светильник, капал прямо на верхний фолиант. У каминной решетки лежала небольшая кучка угля. Феликс увидел несколько листков исписанной бумаги, торчащих прямо из ее центра. Он подумал, что в случае пожара все это место может оказаться крайне опасным.

Криптман взял еще одну порцию травы, понюхал ее и вытер нос рукавом своего богатого голубого одеяния, добавив еще одну метку к пришитым на ней рунам. Он подкинул медной лопаткой немного угля в камин и повернулся к посетителям.

Сам алхимик сильно напомнил Феликсу чучело хищника в углу. Его лысая голова была обрамлена похожими на крылья остатками совсем седых волос. Большой горбатый нос нависал над тонкими крепко сжатыми губами. Светлыесерые глаза ярко блестели за маленькими очками без дужек, Феликс заметил, что его зрачки расширены – верный признак того, что алхимик находился под воздействием дурманящих корений. Когда он двигался, то складки его одеяния развевались вокруг тонкого стана. Он был похож на бескрылую птицу, пытающуюся взлететь.

Криптман подошел, оперся на край стола и указал на Феликса длинным тонким пальцем. Феликс заметил, что его ноготь обкусан и грязен. Голос Криптмана был высоким и скрипучим, он раздражал, как если бы учитель начал постукивать пальцами по парте.

– Чувствуете себя лучше, мой друг?

Феликсу пришлось признаться в этом. Независимо от того, какие бы предубеждения ни возбуждала его внешность, Лотарь Криптман был мастером своего дела. Те мази, которые он предложил ему, уже заставили синяки побледнеть, а жуткий на вкус настой, который лекарь влил в него, вынудил боль улетучиться словно туман.

– Ты сказала, что это сделали охранники Вольфганга Лэммела, да, Грета?

Девушка кивнула. Алхимик поцокал языком.

– Юный Вольфганг еще не совсем законченный негодяй. Однако, malum se delet, как сказано в "De Re Munde".

– Может быть, в случае с Вольфгангом зло действительно уничтожит само себя, но я собираюсь протянуть этому злу руку помощи, – сердито проговорил Феликс.

– Вы понимаете классическую латынь!!! О, это замечательно. Я-то думал, что уже пропало всякое уважение к образованию в нашем мрачном веке, – обрадовался Криптман. – Очень хорошо. Я так счастлив помочь образованному человеку. Если бы было так же просто помочь и вашему Другу. Но боюсь, что это невозможно. – Он грустно улыбнулся. Из угла Готрек бросил на говорившего пустой бессмысленный взгляд.

– Но что же с ним такое? – спросила Грета.

– Похоже, его сознание помутилось после удара в голову. Мнемонические доли сильно пострадали, и часть памяти стерлась. Он уже не знает, кто он такой, а его способность понимать окружающее нарушилась.