Александр Годов - Я не умру

«Прекрати. Ты пугаешь сам себя. Попробуй подумать о чем-нибудь хорошем. Например, о героях из «Деяний» Тертиуса».

Подленький внутренний голосок не давал покоя. А что если мастер Преномен специально погасил жар-камни, дабы ученик смог справиться со страхом темноты? Вдруг помощь не придет? Исхак отрицательно покачал головой. Глупости. Учителю не присуща была жестокость. Или он ошибается? Исхака учили управляться с жар-камнями, но он мог выжечь только маленькие искорки. Лишь после пятнадцати хакима служки дагулов обладали силой и знаниями, чтобы управлять божественным светом.

А может, все-таки попробовать? В случае провала ему останется только дожидаться мастера Преномена.

Глубоко вздохнув и закрыв глаза, Исхак сосредоточился на молитвах огня. Губы принялись сами выплевывать нужные слова, а руки — двигаться, ловя в холодном воздухе частицы тепла. В груди разлилось неприятное жжение, ноздри защипало. Исхак глубоко вздохнул и задержал дыхание, выжидая нужный момент. Порыв горячего воздуха коснулся лица.

«У меня получится. Я смогу».

Позволяя неведомой силе влиться в него, Исхак открыл глаза. Изо рта хлынул белый свет. Невозможный свет, изогнутый, словно наконечники копий палангаев, сомкнулся вокруг жар-камней, наполняя их энергией. Через несколько перкутов божественный огонь вновь пылал в бесконечных подземных коридорах…

Глава двенадцатая. Тиберий

Проклятая лестница всё не кончалась. Казалось, ноги отяжелели на несколько ментумов. Каждый шаг отдавался мучительной болью в спине. Стискивая от недовольства челюсти, Тиберий поднимался к старейшине Димиру. Дагулья задница! Зачем он согласился встретиться с этим лизоблюдом на его территории? В конце концов, можно было пересечься в королевском замке.

«Терпи. Скоро всё закончится».

В этом он сомневался. До похода оставалось двенадцать анимамов, а ему вместо того, чтобы готовиться к предстоящей экспедиции, приходилось решать проблемы с лжепророками Мезармоута. Он еще даже понятия не имел, какие припасы брать в дорогу и как организовывать людей! Оставалось надеяться, что Безымянный Король действительно всё продумал для далекого странствия к упавшему дагулу.

Мысли резко перескочили к приспешникам единого бога. Кто бы мог подумать: в его доме все эти хакима жила предательница. В доме королевского прокуратора, говно хаето! После той схватки с палангаем Тиберий приказал своим людям заковать рабыню Изру в цепи и кинуть в подвал для того, чтобы выбить нужные показания. Тогда он опасался, что в его особняке могли быть еще последователи лжепророков. Но обошлось. Под пытками Изра рассказала, что поклонялась своему богу еще тогда, когда не была рабыней. Долгое время ей удавалось это скрывать. Ровно до того момента, как с неба свалился дагул Сир. Изра решила, что падение крылатой твари — знак. И как-то умудрилась обратить в свою веру венерандского палангая. Но случилось то, что Тиберий называл иронией судьбы: он в первый же анимам молитвы к единому богу застукал рабыню и солдата на кухне.

Сейчас по всему Венерандуму искали других вероотступников. Кудбирионам даже пришлось провести децимацию среди палангаев. В итоге умерли семь ни в чем неповинных людей, а поймать лжепророков так и не удалось. Массовые проверки продолжались. Врагов искали везде: в королевском замке, в министерствах, в казармах, постройках старейшин и даже в усыпальнице. Однако враги были хитры и невероятно умны.

На этом плохие новости не заканчивались. Три анимама назад в Юменте вероотступники заманили в ловушку пятнадцать демортиуусов, из которых выжил только один. Один! Тиберий даже в самом страшном сне не мог представить такое. Черные плащи были самыми лучшими воинами, самыми сильными, самыми ловкими. И что немаловажно — самыми верными. В отличие от простых палангаев их нельзя было купить. Они вообще не обладали чувствами. Однако лжепророкам все равно удалось убить три отряда демортиуусов. А вот черные плащи даже не ранили вероотступников! По описаниям выжившего претора-демортиууса Секста противник владел мечом на уровне мастеров. К тому же был обучен тактике.

Из всего этого следовало, что все пути вели в астулу знатных прокураторов. Старейшина Димир всерьез предлагал Безымянному Королю уничтожить неугодные семьи. И чем скорее, тем лучше. Пока ситуация была под контролем, но с каждым анимамом всё менялось. Богочеловек не спешил расправляться с юментскими прокураторами, выжидая нужный момент. Он хотел решить проблему мирным путем, но для этого ему нужно было тело упавшего дагула Сира.

Старейшины же объявили самый массовый прием детей в ряды демортиуусов. Гибель четырнадцати лучших воинов больно ударила по их репутации. Поговаривали, что малышей даже отнимали у родителей силой.

Ситуация накалялась.

Тиберий прижал к груди шкатулку. Эта была искусно сделанная вещица: костяной корпус обтягивала дорогая кожа алахама, крышку украшала россыпь алых алмазов, ярко светившихся в темноте, стенки покрывала тонкая просечная чеканка. Тиберий тяжело вздохнул. Когда-то в этой шкатулке хранился прах его жены. Но проклятая рабыня — пусть Юзон в царстве мертвых лишит её души! — высыпала останки, чтобы спрятать фигурку единого бога. Когда под пытками Изра рассказала об этом, Тиберий впал в ярость. Уму непостижимо! Неужели рабыня так ненавидела его, что избавилась от самого ценного в жизни — от памяти по жене. Он собственнолично перерыл весь мусор в особняке в надежде найти прах любимой. Всё тщетно.

Хотя Тиберий признавал хитрость рабыни: он бы никогда не позволил себе открыть шкатулку. И тем самым Изре удавалось долгое время прятать фигурку единого бога. Тиберий не один анимам провел в своей комнате, изучая миниатюрного болванчика. Статуэтку вырезали из кости филя. Причем сделали это неумело: черты лица с трудом угадывались, на обратной стороне фигурки виднелись зазубрины от ножа. То ли болванчика делали спешно, то ли человек, изготавливавший статуэтку, не обладал нужным мастерством. Единственное, что было сделано красиво, так это невероятно длинная шея, по бокам которой тянулись письмена на неизвестном языке.

Тиберий с удовлетворением подумал о том, как жестоко поплатилась Изра за свой поступок. В первый анимам ей выжгли раскаленными железом глаза, затем избавили несчастную от ненужной кожи, но сделали это так, чтобы она не умерла от болевого шока. Во второй анимам рабыне выбили зубы и заставили их проглотить. Палачи Тиберия не зря ели свои фоенумные лепешки: они превратили некогда прекрасное тело Изры в ужасающий комок плоти без рук и ног, утыканный иглами, крючьями и лезвиями ножей. Однако рабыня так ничего и не рассказала ни про своего бога, ни про Пророка.