С. Линни - В погоне за Эдемом

Та закатила глаза, но закончила:

– Земледельцы.

– Нет! – воскликнул Родригес, проникаясь духом повествования.

– Увы, все произошло именно так, – подтвердила Лив. – Это был настоящий катаклизм, переход от общества, мигрировавшего следом за пропитанием, к иному, живущему на одном месте. Пропитание приходит к нему само. Эти люди строили долговременные жилища, умели обрабатывать землю и выращивать сельскохозяйственные культуры, разводили домашний скот. Они предъявили свои права на плодородную долину. Им больше не нужно было кочевать с места на место. Вместо того чтобы полагаться на божественное изобилие, они взяли все в свои руки.

– Да, для сторонников прежнего образа жизни это стало неприятным известием, – заметил Родригес.

– Очень даже. Им оставалось или приспособиться, или уйти. Образно говоря, они были изгнаны из рая.

– Ага.

– Что хуже, есть свидетельства того, что некоторые земледельческие общества в здешних местах были устроены по принципу матриархата. Поэтому охотники-собиратели, изгнанные из рая, затаили особую обиду на женщин.

– Хорошо, – медленно произнес Родригес. – Эта любопытная теория объясняет происхождение легенды о потерянном рае и даже то, почему основная тяжесть вины за это легла на Еву, но каким образом этот Заруф определил точное место?

Похоже, помощник капеллана мог одновременно следить и за местностью, мелькающей за окном, и за ходом разговора. Окружающий ландшафт, который словно тоже прислушивался к беседе, постепенно зеленел. Каменистая пустыня покрылась травой, на горизонте появились пальмы. Дома тоже стали встречаться чаще. Теперь они больше походили на современные сооружения со стенами и крышей, чем на убогие хижины пастухов юга страны.

Джейме оглянулась на Яни. Тот по-прежнему не отрывал взгляд от поцарапанного плексигласа окна, не желая присоединиться к разговору. Неудивительно, что при одном только виде Яни по жилам служительницы божьей разлился адреналин. Она вспомнила истинную причину этой поездки. Джейме готова была отдать все, чтобы узнать, кто этот человек на самом деле и что он думает об этом разговоре.

Лив продолжала:

– Судя по всему, доктор Заруф начал с указаний, имеющихся в Книге Бытия. Разумеется, она была написана евреями. В ней говорится, что Эдемский сад был на востоке. Заруф справедливо рассудил, что имеется в виду направление от Израиля. Как мы уже говорили, в тексте упоминаются четыре реки. Тигр и Евфрат и сейчас текут по прежним руслам, так что с этим все просто. Остальные две реки, возможно, пересохли еще к моменту написания книги, поскольку автор считает нужным дать указания относительно их местонахождения. Он говорит, что Фисон, например, протекает неподалеку от земли Хавила, о которой далее в Книге Бытия будет сказано более подробно. Там дается понять, что она находилась где-то между Месопотамией и Аравией. Эту версию подкрепляет тот факт, что на снимках со спутника там отчетливо видно пересохшее русло, которое современные саудовцы и кувейтцы называют соответственно вади Римия и вади Батон. Кроме того, в Книге Бытия говорится, что Хавила была богата бдолахом – там до сих пор встречается эта камедная смола – и золотом, которое добывалось на севере Саудовской Аравии вплоть до пятидесятых годов двадцатого века. Последним элементом загадки был Гихон, который в английском переводе в Библии короля Иакова «пересекает всю страну Эфиопию». Что ж, то, что ученые мужи семнадцатого века перевели как «Эфиопия», в оригинальном тексте называется «Куш». Как нам теперь известно, Куш не имеет никакого отношения к Эфиопии. Более того, доктор Заруф считает, что река Гихон сейчас называется Карун, берет начало в Иране и течет на юг. Пока ее не перегородили плотиной, она впадала в Персидский залив. Если посмотреть на снимки со спутника, становится видно, где эти четыре реки когда-то сходились в одной точке.

– И что, были снаряжены археологические экспедиции, чтобы доказать теорию Заруфа и разыскать это место? – спросил Родригес.

Лив по-прежнему сидела, наклонившись вперед. Судя по всему, она нисколько не растеряла свой энтузиазм рассказчика.

– Не далее как в девяностые годы при археологических раскопках, проводимых на восточном побережье Персидского залива, было обнаружено множество поразительных вещей. Керамика, несомненно принадлежащая к убейдской культуре, кости животных, инструменты и много других свидетельств того, что эта местность была густо заселена в то время, о котором мы говорим. Когда носители убейдской культуры вернулись на север, они записали все, что с ними произошло.

– Вполне возможно, это были первые писатели-путешественники, – сухо заметила Джейме. – Интересно, а они не издавали по воскресеньям рекламный журнал? «Посетите целебные воды Эдемского сада! Привезите домой замечательную керамику!»

Однако ее замечание нисколько не задело Лив, которая возбужденно продолжила:

– Вы видите? Все снова ведет туда, где мы сейчас находимся. Ну разве это не здорово? Разумно предположить, что, как только люди занялись земледелием и перешли к оседлому образу жизни, они начали строить города. Возникли Ур, Эриду, Урук, Шумер и Вавилон. Первые в мире города находились именно здесь. Как вы сами сказали, в начале Книги Бытия описывается древнее Междуречье. После изгнания из Эдема мы попадаем прямо к Аврааму, жившему в Уре халдеев. Так что даже ваша Библия говорит о том, что первая цивилизация на Земле зародилась в этих самых местах. Разве не так?

Джейме мысленно усмехнулась, отметив слова Лив про «вашу Библию». Она словно опасалась, как бы ее не обвинили в том, что она тоже читала священную книгу.

Но фотокорреспондентка восторженно неслась дальше:

– Мне больше всего нравится то, что письменность зародилась около трех тысяч лет до нашей эры у шумеров, именно здесь, в Ираке. Такие названия, как Урук и Ур, были транскрибированы и записаны вместе со словами «Эдем» и «Адам». Из контекста однозначно следует, что все эти топонимы и географические объекты существовали за тысячи лет до изобретения письменности. Однако, когда слово «эдем» впервые было зафиксировано клинописью, оно означало «плодородная равнина», а «адам» – «поселение на равнине».

– Хорошо, – сказал Родригес. – А как насчет главного приза? Где эта плодородная равнина, Эдем?

– В южной части Ирака, там, где в древности сливались воды четырех рек, – вмешалась Джейме. Она не собиралась перехватывать у Лив инициативу, но не смогла удержаться. – Однако тут есть небольшая проблема, о которой Лив до сих пор не упомянула.

– Какая же? – спросил Родригес.

Джейме оглянулась на Лив и продолжила: