Чарльз де Линт - Зелёная мантия

Множество описаний сбивают с толку, когда пытаешься свести их воедино, но я полагаю, в этом отчасти и есть его тайна — и у белой богини Луны есть свои секреты. Мне нравится представлять его Зелёным Человеком — мифическим предтечей Робина Гуда — плутоватого божества, с вашего позволения, но, вероятно, имя Пан подходит ему больше всего.

С минуту длилось молчание — все переваривали услышанное. Тони и Али попали под очарование рассказа. Баннон, возившийся у плиты, качал головой. Слишком серьёзно Тони все это принимает. И вести такие разговоры при ребёнке… Спору нет, она славная девчушка, но все же…

Баннон задумался, сколько времени прошло с тех пор, как Марио последний раз виделся с Валенти. По всему, что он слышал, парень был из настоящих, но, может, с тех пор как Магаддино открыл на него охоту, что-то случилось и теперь с ним не все в порядке? Только посмотреть, как он сидит здесь, толкуя о каких-то богах…

— Вы сказали, он солнечный бог, — заговорила Али. Она, в отличие от взрослых мужчин, хорошо помнила мифологию. — И греки называли его Аполлоном и Орионом. Но ведь Пан тоже греческий бог?

Льюис кивнул:

— Я же говорю, все это очень запутанно. Но по-моему, Пан подходит лучше всего, потому что он вписывается куда угодно. В каждом из названных мной богов есть что-то от Пана. И он всегда был отражением того, что ему приносили.

— Не понимаю, — сказала Али.

— Не хочу играть словами, Али, но, если бы ты понимала, он не был бы тайной.

— Да, но…

— Это то, что первые жители здешних земель называли малыми духами лесов — маниту. Малые тайны. А Китчи Маниту — великая тайна.

— Но Пан, — нахмурилась Али, — вы сказали, он отражение…

— Тут проявляется его плутовская сторона. Он становится тем, с чем ты к нему приходишь. Приходишь со страхом — он наполняет тебя паникой. — Льюис улыбкой подчеркнул последнее слово. — Приходишь со страстью — он оборачивается похотливым сатиром. Приходишь с благоговением — он предстаёт величественным. Приходишь со злом — он превращается в демона.

— В дьявола?

— Именно так. Христиане были не дураки. Они черпали из всех источников, все, что могло пригодиться. Они осуждали веселье и пляски и потому превратили в Люцифера языческого Пана, воплощавшего — по крайней мере для них — все, против чего они выступали. Но чего и ожидать от религии, построенной на страдании? Неудивительно, что фэйри не переносят вида креста, к которому гвоздями прибит сын их бога. Ты знаешь, что крест первоначально знаменовал Древо Жизни — питающее и дающее жизнь? А они превратили его в символ смерти.

Али покачала головой.

— Не смерти — возрождения. Христос умер, чтобы спасти наши души.

— И все-таки это символ страдания. Имеется в виду, что человек должен пройти все муки этого мира, прежде чем пожать плоды в другом. На небесах. Мне не нравится мысль, что человек должен страдать всю жизнь ради сомнительной награды в следующей. Жизнь может быть и должна быть радостью здесь и сейчас.

— Да просто имеется в виду, что надо быть хорошим человеком.

— Я не против того, чтобы быть хорошим человеком, но христиане не к тому стремятся — если судить по их делам. Ты христианка?

— Да. То есть я не хожу в церковь, но в Бога верю, по-моему…

— Мы немножко уходим в сторону, — напомнил Валенти.

«Кроме шуток?» — вставил про себя Баннон. Ему пришло в голову, что они ненароком забрели в санаторий для безнадёжных больных с психическими отклонениями.

— Так все же, кто это бегает по здешним лесам? — настаивал Валенти. — Пан, дьявол или кто?

— Мы видели оленя, — напомнила Али, — а не козлоногого человека.

— Его представляли и в таком обличье, и во многих других, — пояснил Льюис. — Я, как уже говорил, предпочитаю считать его Зелёным Человеком — темнокожим, высоким, с оленьими рогами и в плаще из зелёных листьев.

— И что он делает? — спросил Валенти.

— Ничего не делает. Просто существует. Это мы делаем то или иное, следуя своей природе.

Валенти пристально взглянул на старика:

— И вы здесь поклоняетесь ему?

— Не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. — Льюис смерил каждого из них взглядом. — Вот что, — наконец сказал он. — Вам стоит остаться здесь до вечера. Пойдёмте к камню вместе с нами. Послушаете флейту Томми. Увидите танец. Может, тайна явится, может, нет. Но вы подойдёте ближе к пониманию.

— Мама сказала, что вернётся поздно, — шепнула Валенти девочка.

Он молча кивнул. Ему не хотелось говорить вслух о том, что было у него на уме. Тони опасался, что они имеют дело с какой-то сектой, и ему вовсе не хотелось втягивать Али в её обряды. С другой стороны, он слышал музыку, и в ней было что угодно, только не зло. «Все правильно. Тайна есть то, что ты в неё приносишь, — повторил он про себя слова старика. — Что, черт возьми, это значит?» Тони покосился на Баннона, который наконец-то заварил чай и теперь разливал его по чашкам. Том встретил его взгляд, но догадаться, о чем он думает, было невозможно.

— Ладно, — решил Валенти. — Останемся и посмотрим. Почему бы и нет?

— Действительно, почему бы и нет? — улыбнулся Льюис.

Валенти взглянул на него, пытаясь прочесть что-то по его лицу и глазам. Льюис ответил на его взгляд. На старом лице лучились морщинки смеха, но насмешки в нем не было. А что было? Валенти стало не по себе, точь-в-точь как тогда, когда он слушал музыку. Чувство не было неприятным, просто он немного отпустил узду, в которой постоянно держал себя.

Дома, на ступеньках собственного крыльца, это ощущение казалось даже приятным. Обещало утешение, покой. Здесь оно острее, и нельзя было просто встряхнуться и уйти в дом. Тони услышал стук капель по крыше и понял, что тучи наконец прорвало.

— А дождь не помешает? — спросил он.

— Дождь ненадолго, — предсказал Льюис с уверенностью человека, который смотрит на небо чаще, чем на часы. — Увидите.

— Вот, — Баннон поставил перед Валенти чашку, — выпей-ка чаю. — Взглядом он добавил: нам надо поговорить.

Валенти встал и отошёл с Томом к плите. Льюис тем временем показывал Али свои книги.

— В чем дело? — понизив голос, спросил он.

— Это безумие, понимаешь? Бог бегает по лесам и тому подобный бред. Тебе о другом надо думать — не выследят ли нас здесь ребята дона.

Валенти оглянулся на Али. Девочка явно в восторге, еле сдерживается от нетерпения.

— Понимаю, для тебя все это ничего не значит, — ответил он, — но нам надо разобраться. Для нас с Али это важно.

— Кстати об Али, — вставил Баннон. — Говорю тебе, ты слишком распускаешь язык при малышке. Ты всерьёз влип, Тони, и прогулки на природе не помогут делу. Пока ты тут прогуливаешься, у ребят Магаддино будет полно времени устроить все по своему вкусу.