Павел Марушкин - Старая Контра

– Я ж видел, как ты ободрался, – недоверчиво пробормотал Прохонзол Эжитюжи. – Там и в помине такого не было, .. Даже юшку не пустил, краснота и всё…

– Это что же получается?! – Тымпая обвёл глазами остальных. – Это ежели во сне он тебя коснётся, выходит – наяву заболеешь?

– Выходит, так…

– С Хуцем небось то же самое приключилось!

– Да погоди ты… Случайно, может, совпало…

– Не верю я в такое «случайно»! – оборвал Тымпая.

– А как там Цупаж, кстати? – поинтересовался Хлюпик.

– Хрипит, сипит, – пожал плечами Прохонзол, ухаживавший за больным. – Не знаю я, мон, что с ним такое: на груди синячище, словно кувалдой буцкнули; а кости целы, и даже когда нажимаешь, ему не больно… Или он просто не чувствует…

– Давай-ка посмотрим! – Каюкер, нахмурившись, встал.

Хуц лежал, раскинувшись, на матросской койке, и тяжело дышал. Эжитюжи откинул одеяло и осторожно распахнул ему рубаху. Иннот поднял фонарь повыше. Кто-то охнул.

– Случайно, говоришь… – хрипло прошептал Тымпая.

Синяк у больного действительно присутствовал – здоровенный, непривычно-правильных очертаний, словно кто-то окунул ладонь в чернила и аккуратно приложил к его груди.

Ночь прошла тревожно.

– Чего приуныли, моны? Опять нежить всякую во сне видели? – спросил каюкер, пробудившись ото сна.

– Опять, – мрачно сказал Тымпая. – А до Вавитэжа он дотронулся.

– Ладно, посмотрим, сбудется ли на этот раз! – нахмурился Иннот. – Как ты, Вавитэж? На сегодняосвобождаешься от всех работ и постарайся ничем не оцарапаться, что ли… А что остальные?

– Хуц всё так же, – вздохнул Прохонзол. – А у Цуйки с рукой всё хуже и хуже. Не знаю, в чём тут дело, но… Выглядит гадко.

– Показывай! – вздохнул Иннот, одновременно призывая профессора Эксклибо.

«Да, не повезло…» – протянул персонажик, едва бросив взгляд на царапину. Впрочем, назвать это царапиной теперь не решился бы никто. За ночь рука Осияча распухла и почернела, а от раны вверх потянулись красноватые дорожки. Кроме того, возник запах – пока ещё слабый, едва уловимый сладковатый смрад. «Ничего не понимаю… За одну ночь – этого просто не может быть! Но тем не менее – у парня гангрена, старина! – вынес диагноз профессор. – Даже не знаю, что тут можно сделать. Без инструментов, без медикаментов… Наверное, придётся всё-таки ампутировать. Сам понимаешь: либо руку долой, либо…»

Единственной радостной новостью было состояние здоровья Хлюпика. Молодой смоукер уже встал на ноги; правда, передвигался пока неуверенно, придерживаясь рукой за леер, – он всё ещё был очень слаб.

– Ну, как ты? – спросил друга Иннот, улучив момент.

– Ох… Знаешь, кажется, будто сто лет прошло… Я замёрз там, на Территории – совсем замёрз… А теперь потихоньку оттаиваю. Но внутри все равно ледышка…

– Да, брат, такие приключения даром не проходят… – сочувственно прищёлкнул языком каюкер. – Тебе тоже кошмары снятся?

– Не… Меня вроде как оглушило, не отошел ещё.

– Что ж, нет худа без добра!

– Угу… Когда я впервые на Территорию попал, то же самое было, даже хуже – совсем ничего не соображал поначалу: ни где я, ни кто я… Засыпал – как в омут головой. А ты?..

– Ну, у меня от кошмаров есть верное средство… – отмахнулся Иннот. – Как жил-то, расскажи!

Хлюпик невесело усмехнулся.

– Жил… Там не живут, а существуют – да и то сугубо временно… Ты вообще знаешь, от чего ты меня спас? Территории – это вроде… Ну, как объяснить… Для Великих – они вроде как кормушка.

– Это я понял, – кивнул Иннот. – Я по пути к тебе оказался в одном очень интересном месте, читал там всякие древние рукописи… Да и Худ кое-что рассказал.

– Он хороший мужик, – вздохнул Хлюпик. – Жалко будет, если… Знаешь, он ведь меня выручал, и не раз. Я ж когда попал туда – ни порядков не знал, ничего…

– А про Гэбваро что скажешь? Что он за человек, по-твоему?

– Не знаю. Он такой, себе на уме. И живучий. Понимаешь, на Территории обычно сразу видно, кто долго не протянет. Ну, я когда на него смотрел – думал, всё, не сегодня-завтра… Потом, это… Ну, стал уже чувствовать, что мне самому скоро амба… А он – хоть бы хны. Он бы меня пережил, это точно…

Взгляд Хлюпика затуманился.

– Главное, мы оттуда выбрались! – нарочито-бодро усмехнулся Иннот, подталкивая приятеля локтем.

Смоукер бледно улыбнулся.

– До «выбрались» ещё далеко… Нам бы сейчас уцелеть…

– Угу… Хотел бы я знать, что это за сволочь такая – Гукас…

– Говорят… – Хлюпик помолчал. – Ну, то есть сам-то я не знаю, подслушал как-то…

– Что подслушал?

– Вроде бы, Великие людей по-разному это… Умертвляют. Эфтаназио, например, жизненную силу тянет – оттого мы и чахли на его Территории, с тоски на элементаль бросались… А у Некробио, говорят, по-другому: ежели кто в его владения попал, то заболевает очень скоро. У кого какая лихоманка внутри сидит – сразу расцветает буйным цветом. Раны не заживают, гноятся… От простой царапины умереть можно.

– Гм… Очень похоже на то, что у нас творится! – нахмурился Иннот. – Только странно… По идее, если обречённые удрали с Территории Эфтаназио, то вроде как он должен озаботиться наказанием, верно?

– Тут, мон, вишь какое дело… – раздался вдруг ленивый голос у них за спиной.

Хлюпик и Иннот вздрогнули.

– Цытва-Олва! Ты чего подкрадываешься?! – сердито воскликнул каюкер; ни он, ни Хлюпик не заметили, как тот оказался рядом.

Люли хитренько усмехнулся.

– Я не подкрадывался… Я здесь давно сижу, на туман гляжу… А потом и вы подошли…

– Так что ты хотел сказать?

– Великие – они ведь такие, мон: каждый на себя одеяло тянет. Вот ты думаешь, просто так мы ушли? Нет, не просто… Буря эта – откуда она вдруг взялась? Отродясь в наших краях такого не бывало, да ещё зимой… Думается, помогли нам…

– Кто?.. – каюкер вдруг осёкся; ему вспомнилось увиденное энергетическим зрением в самый разгар шторма.

Два встающих над миром исполина, один из которых пытался сокрушить судёнышко, а другой мешал ему исподтишка – честно говоря, Иннот был склонен счесть промелькнувшее видение собственной фантазией…

– Кто-кто… Один из Великих, и как бы не Некробио…

– Да зачем ему это?!

– А чтоб Эфтаназио нагадить. Они, благодетели, друг за другом в оба глаза приглядывают. Едва кто сильнее станет, другой сразу ему раз – и подляну устроит. Каждому охота сильнее прочих быть, а над собой они никого не терпят, так-то! Вот и выручил нас поначалу, а теперь того… Концы в землю…

– Откуда… – начал было Хлюпик, но Иннот перебил его:

– А чего это вы их благодетелями называете, а?

– Привыкли… По-другому если скажешь – как раз в Курганы и прогуляешься, – доходчиво объяснил Гэбваро. – Положено так потому что…