Елена Бычкова - Заложники Света

— Это то, что произошло вчера, — повысил голос Некрос — Боль! Острая, режущая, рвущая.

— Господин, что могло вызвать ее? — осторожно спросил НеЛктаур, равнодушно глядя на корчившегося в кресле. За годы служения темным жрец видел столько кровавых ритуалов, сам перенес столько мучений, что его сложно было удивить маленькой экзекуцией.

— Именно поэтому я собрал вас здесь сегодня. — Демон выдернул стило из руки послушника, и тот, зажимая рану, на подгибающихся ногах вернулся на прежнее место. — Я хочу знать все слухи, догадки, сплетни. Все необычное, что происходило в городе за последние дни. Как бы ни были послушны люди, они все равно проявляют недовольство. Это заложено в человеческой природе. Я желаю знать о малейшем проявлении вольнодумия.

— Простите, Ваше Могущество, но… — КаПтсавус, главный жрец Каракалтского храма, замялся. — Вы позволите?

— Говори. — Повелитель опустился в кресло, ребром ладони смахнув человеческую кровь с кожаной обивки.

— Вы полагаете, что в городе затевается нечто серьезное? Но это невозможно. Мы держим под контролем всех. Все Империя у ваших ног.

— Красивые слова. — Некрос был уже не в том возрасте чтобы наслаждаться лестью, пусть даже искренней. — Но мне нужна правда.

— Господин, вы знаете правду. Ваша власть безгранична. — Похоже НеЛктаур ни доли секунды не сомневался в том, что говорит.

Высший демон прищурился, глядя на старика в золотых одеждах, — череп, обтянутый сухой, желтоватой кожей, тон — кий, острый нос, бескровные губы, бугристый лоб, горящие глаза фанатика. Он считает себя наместником темного Повелителя. Причастность к «безграничной власти» — смысл его жизни, величайшее наслаждение, большее, чем то, что испытал послушник от прикосновения Некроса. Он слепо верит в могущество своего Господина. Не представляет, как стадо безмозглых коров может бунтовать против пастуха и высказывать недовольство. А они могут… Теоретически могут.

— Мы сделаем все, что вы приказали, Господин.

— Тогда идите.

Некрос пронаблюдал, как жрецы поднялись, поклонились. Их бритые головы были похожи на неровные блестящие орехи. Вышли, один за другим покидая главный зал храма. Когда дверь закрылась за последним, Высший встал, потянулся и зевнул — совсем как человек, засидевшийся за нудной, рутинной работой. Младший писец купца, проведший все утро в подсчетах. Демон усмехнулся, обвел взглядом стены, заставил факелы гореть ярче, и теперь казалось, что зал опоясывает кольцо пламени, отражаясь на полу. Два пламенных обода. Один над другим. Полюбовавшись некоторое время игрой отражений, демон щелчком пальцев погасил освещение и направился к выходу.

Коридор вывел его на балкон — узкую полоску камня над безлюдной храмовой площадью. Прохладный ветер сдул с перил несколько песчинок, бросил их в лицо, потом забился, запутавшись в складках одежды. Энергетический купол — то, что Некрос называл темной завесой, — висел над городом густым, мерно пульсирующим облаком. Сила, которую люди не видели и чувствовали только иногда, смутно. Ее источником были шесть черных храмов, императорский дворец с его жертвенниками и бесчисленное количество домов, лачуг и закоулков, из которых поднимались тонкие струйки тяжелой, низменной, грубой энергии.

Конечно, совсем не то что плотные эманации Дна демонического мира, но все же весьма приятное его продолжение на земле. Откуда здесь могло взяться белое ослепительное пламя, разорвавшее темноту? Человек не может генерировать ничего подобного.

Некрос стремительно отвернулся от города, смиренно лежащего под ногами. Тело демона замерцало и растворилось в воздухе. На мгновение. Чтобы возникнуть в другом пространстве.

В убийственном для смертных своем настоящем доме.

Он снова стоял в черно-золотом зале — точной копии земного — и задумчиво смотрел по сторонам.

Для высшего создания управлять человеческой империей не составляет никакого труда. Надо лишь знать, за какие ниточки в какой ситуации дергать. Только теперь, похоже, эти нити изрядно запутались. Знать бы, за который конец тянуть. Конечно, может быть, он слегка преувеличивает опасность, связанную с этим светлым выбросом энергии. Но подстраховаться никогда не мешает. Даже в человеческом Срединном мире.

— Некрос! — Голос, неожиданно прозвучавший за спиной, был больше похож на свирепый рык.

Повелитель Рэйма успел придать своему лицу утомленно-раздраженное выражение, прежде чем повернулся.

Только его здесь не хватало. Как всегда, приперся, почувствовав отдаленный запах падали. Его Могущество Великий Инквизитор, поддерживающий в человеческих сердцах негасимый страх перед демонической властью. Чушь собачья! Как будто Некрос сам не мог справиться со своим покорным человеческим стадом — обязательно запускать туда еще и злобного пса! Но нет! Традиция. Так повелось, что каждый Высший управляется со своим куском земли как хочет, а Инквизитор осуществляет контроль над всеобщим идеологическим порядком.

Теперь этот главный идеолог стоял рядом, приняв человеческий облик, и гневно сверкал глазами из-под капюшона.

— А-а, — без особого воодушевления произнес Повелитель Рэйма. — Чем обязан?

Они были одного возраста. Почти одного. Плюс-минус пару сотен лет. То есть достаточно молоды для Высших демонов. И по качеству прожитого — зрелы. Сильны, амбициозны, расчетливы. Только Некрос успел отхватить себе порядочный кусок человеческих земель и щедро черпал оттуда силу, золото и развлечения. А этот почему-то польстился лишь на должность турвона — Верховного жреца темного мира. Звание, бесспорно, почетное, но неприбыльное.

— Что происходит в Рэйме?!! — И это вместо приветствия. Когда успел пронюхать?..

— А что там происходит? — Некрос сотворил два кресла, столик с напитками, скамеечку себе под ноги. Жестом предложил гостю располагаться. — Не желаешь выпить чего-нибудь?

— У меня нет на это времени.

Да, у него никогда нет времени. Хронический трудоголик. Вот он с размаху опустился в кресло, вцепился в подлокотники, как будто силой удерживая себя на месте.

— А я выпью, — решил хозяин и потянулся к кофейнику.

— Что, в горле пересохло? — с отвратительным ехидством осведомился турвон. Намек Некросу не понравился, Рука дрогнула, тонкий изогнутый носик фарфорового сосуда задел край чаши. Но пришлось сдержаться и не выдать своего раздражения. Этот хам мог пригодиться. — Рассказывай.

— Не о чем рассказывать. Не произошло ничего такого, с чем я не мог бы справиться.

— Давай я решу это сам.

— Решишь. Когда я сочту нужным известить тебя.