Оксана Демченко - Паутина удачи

– Доходчиво, – отозвалась Лена без удивления, попробовав обойти обиду. Ради спокойствия жизни мужа… – Значит, экономка вам годится не всякая. Ладно, поговорю с Люськой из девятого. Готовит она неплохо, да и прочее устроится наилучшим образом, молодая она, вдовая, едва концы с концами сводит, а для путейской работы негодна.

Фрол Кузьмич огорченно поморщился. В ответе рыжей ему послышались не отказ и даже не наглость, а обыкновенная глупость, простительная и даже желательная для красивой бабы. Не поняла намека, слишком тонкого для деревенщины.

– Я и другие рифмы знаю-с, и новые сочиняю-с, – улыбнулся начпоезда, снова приглашая сесть. – Вот в одной песенке, что путейцы пели на станции, слышал: рыжая – бесстыжая. Иначе ведь и не сказать-с. А я бы законно все уладил. Как тебе, душечка, понравится быть сударыней Сушковой? Ты не охай, ясное дело-с, удивительно сразу такое услышать. Но только глаз у меня остер, и своего я умею добиться.

– Как бы вам и впрямь не оказаться битым, – задумалась Лена. – Быстрый вы, да неумный. То двери запираете, то приказы нелепые раздаете, то к чужим женам с хамством, которое и пьяному непростительно, лезете. Пойду я. Не будет вам обеда.

Фрол Кузьмич насторожился, поморщился от огорчения. Глупой он рыжую красавицу счесть поторопился. И снова, уже во второй раз, начал дело неудачно и неловко. Даже странно – место, что ли, несчастливое? А каким ему еще быть, когда в составе проклятый всем заправляет… Лена отвернулась, не желая читать гаденькие мыслишки во взгляде начпоезда, шагнула в коридор. Голос Фрола Кузьмича догнал ее и там:

– Зря упираешься. Я ведь здесь распоряжаюсь людьми. Детей, без законного мужа прижитых, могу и в приют сдать-с. У тебя есть дети?

– Сдавайте. – Лена вернулась в купе и плотно прикрыла дверь. – Только сперва отпишите о том в столицу, ректору высшего колледжа магии господину Юнцу. Потому что мой сын туда уже зачислен. А чтоб писалось и думалось легче, я вам устрою жизнь сладкую и жаркую.

Почти сразу дверь снова хлопнула, резко и зло, выпуская жену Короля. Начпоезда остался в купе один, тихо воя, промакивая кипяток с дорогого брючного сукна и обреченно рассматривая засыпавший пол колотый сахар. Ленка, шагая по коридору, едва расслышала шепот начпоезда:

– Кажется, это была дочка машиниста. – Последовал вздох. – До чего густа темная удача в этом поезде! Не продохнуть-с. Ну ничего. Они резкие да шумные, а я тихо да без спешки за дело примусь. Мы еще посмотрим, как эта душечка по осени запоет-с.

Глава 4

Игры с удачей на зеленом поле

Ловля удачи занимательна, как охота за радужно прекрасными мыльными пузырями. Результаты, отмечу, также обыкновенно одинаковы по своей полезности, то есть ничтожны в самом лучшем случае.

Столица – удивительное место, а ее центральный вокзал – это вообще чудо. Особенно сейчас, весной. Высокие витражные стрельчатые окна так и брызжут многоцветьем солнечных зайчиков. Огромный купол-фонарь из ячеистого стекла позволяет видеть синеву весеннего дня во всей красе. Солнце, ошалевшее от радости победы над стужей и снегом, выливает на мрамор полов потоки золота. И мы идем по этой роскоши, попирая свои короткие тени. Алексей и Тома – чинно, под ручку. Сзади то бегу, то топчусь я, норовя нагло втереться между ними на правах бдительной и вредной подружки. Но, увы, то и дело отстаю… Рано или поздно разозлюсь всерьез и пожалуюсь Марку Юнцу. Это же свинство использовать магию для шалостей и хулиганства. То есть чтобы меня тормозить и спотыкать. Тоже мне, охранничек. На меня ноль внимания, словно и не получал строгого наказа от ректора беречь и защищать «ценную птичку Береничку». Потеет в черной кожанке, парадно застегнутой ради красоты и лихого вида, тащит Томин саквояж, чтобы я не смогла вцепиться во вторую его руку, и пытается мило беседовать, не слыша моих жалоб. Интересно, когда и как он умудряется активировать заклятия? В речи их не слышно, жестикулировать с саквояжем в руке затруднительно. Видимо, одолел-таки, на мою беду, полный курс «Слабых управляющих воздействий», пороговый при переходе мага на уровень пси. Я снова споткнулась об веревку-невидимку, ловко вцепилась в драгоценную куртку Алексея, мстительно дергая ворот. Он смолчал, по-прежнему улыбается Томе, хотя теперь больше похоже, что скалится – сильно я его донимаю. Вот и месть: мрамор для меня, гад, сделал скользким. Ну я ему…

Я посмотрела на подругу и сдалась. Пусть идут под ручку, и чего я взъелась? Красивая пара. Тома сегодня в новой атласной жилеточке. К ее каштановым волосам зелень всех оттенков идет безупречно. Беретик с пером – выше всяческих похвал. Но еще больше ей идет это выражение тихой радости на лице. Тома слушает Алексея и светится, словно все солнышко вокзала достается ей одной. По мне, так Лешка на полноценное солнце не тянет, слишком он послушный. Любое слово Юнца исполняет, не давая себе и мгновения на раздумье. Если ректор возникнет прямо здесь и прикажет: «Ложись на рельсы!» – прыгнет с платформы, бросив Тому и не оглянувшись. Она прощает ему это. Я – нет. Я, наверное, в целом не особенно добра к магам. Зима выдалась непростой, пришлось много учиться. Также пришлось узнать немало странного и неоднозначного. Особенно о магах и магии. Лешка не виноват в том, что натворили другие. Но все же он маг, талантливый, молодой и жадный до знаний. Значит, опасный. Дергаю его за ворот – и злюсь на себя и на него, потому что не смею подкараулить и спросить вслух, правда ли он так хорошо относится к Томе или это очередной приказ Юнца: охранять меня, не привлекая внимания загадочных агентов полумифической тайной магической полиции. По моему мнению, есть немалая вероятность того, что он ухаживает за моей подругой неискренне… А она что, не человек? Или чуть позже любимчик ректора предполагает на ней отработать технику пси-манипулирования сознанием, охлаждая привязанность?

Гнусная штука – мысли и догадки. Без них я бы наслаждалась красотой весеннего дня, заново изучая замечательный вокзал. Здание построено одним из лучших архитекторов Ликры двадцать лет назад, с размахом, на перспективу. В нем и теперь просторно, и, даже когда поток пассажиров вырастет втрое-вчетверо, все равно всем хватит места. Стрельчатые окна по десять метров высотой позволяют видеть справа площадь с личными и наемными экипажами, конками и пригородными рейсовыми паровиками, а слева – небольшой парк, отделяющий общие перроны от специальных, предназначенных для магов и иных государственных служб. Магические мембраны гасят шум депо и осаждают копоть.