Елена Хаецкая - Возвращение в Ахен

— Покровитель рыболовства? — спросил Аэйт.

— Молчи, о неотесанный вар… То есть, я хотел сказать, неопытный юноша, коему не открыт еще свет познания. Сие есть Азбучная Истина «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда».

Алвари принялся водить их от статуи к статуе, разъясняя на ходу:

— Вот «Скучен день до вечера, коли делать нечего», а это «Терпенье и труд все перетрут» и брат его «Глаза боятся, а руки делают».

У последнего бога действительно были испуганно выкаченные глаза и многочисленные руки, судорожно сжимающие весло, горный молоток, нож, пилу, веретено и большие ножницы.

Потом они остановились перед идолом, на груди которого примостилась вырезанная из камня птичка. Она явно готовилась вспорхнуть. За спиной у пичуги был процарапан в камне полукруг с радиально расходящимися лучами. Вероятно, это было изображение восходящего солнца.

— А это что за бог? — спросил Аэйт.

— О бедный отрок, обделенный просвещением, узнай же…

— торжественно начал Алвари и вдруг замялся. — Боги мои, и в самом деле! Кто же это? — Он уставился на божество, и впервые за многие годы ощутил давно забытое чувство — любопытство. — Птица, гм… «Всяк кулик свое болото хвалит»? Нет, какое тут болото… Да и птица-то не кулик. Это абстрактная птица. Это птица вообще, как таковая. «Лучше синица в руке, чем журавль в небе»?

Кари пошевелил бровями, поднапрягся и сказал:

— «Ранняя пташка дальше летит», вот это кто.

— И впрямь! — обрадовался Алвари. — Молодец ты, Кари-хэн. Еще не все мозги у тебя песком занесло.

Вскоре оба скальных хэна напрочь позабыли о своих гостях и принялись бродить вдоль стены, увлеченно разглядывая символы на статуях и угадывая их значение. Выяснилось, что за долгие годы хэны прочно все перезабыли, и теперь древние идолы словно бы заново раскрывали перед ними свою божественную суть.

Пользуясь предоставленной ему свободой, Аэйт забрался туда, где возле стены кучей были навалены такие же идолы, снятые с постаментов и брошенные на землю. Он рассматривал их довольно долго, не понимая, за что постигла их кара. Наконец, он решил обратиться за разъяснениями к хэнам.

Алвари прервал бурный спор с Кари и недовольно посмотрел туда, куда указывал ему мальчишка-мораст.

— Это? Это лже-кумиры, низринутые боги, возвышенные некогда по недомыслию и низвергнутые по заслугам. Я не хотел бы, чтобы ты, мой юный друг, или твой умудренный испытаниями брат судили о народе Красных Скал по этим ложным богам.

— Как их звали? — спросил Аэйт и добавил медовым голосом: — Многомудрый Алвари, от каких лукавых истин отказался твой народ?

Алвари покривился, однако назвал несколько имен:

— «Падающего толкни», «Разделяй и властвуй», «Горе побежденному»… — Он подошел поближе и с отвращением посмотрел на лже-кумиров. Одного из них даже пнул.

— Есть тут у нас и сомнительные боги, — добавил он со вздохом.

— Мы, ортодоксы, считаем, что нужно низринуть и их, но среди еретиков у них много поклонников. Поэтому они сохранены в неприкосновенности. Теологические диспуты на эту тему запрещены, дабы не вспыхнули религиозные войны, которые однажды чуть было не привели к уничтожению нашего народа. Это было в эпоху лже-кумиров, будь они прокляты! Поэтому еретики поклоняются сомнительным богам втайне. Если ортодокс увидит еретика с подношением, он должен отвернуться и забыть об увиденном. Таков закон.

Они остановились перед богом, к которому словно приклеился боком бегущий волк. Перед мордой зверя были нацарапаны схематические изображения елок. Идол лоснился, смазанный маслом, а у ног его в плетеной ивовой корзине были свежие цветы и несколько красивых кристаллов горного хрусталя.

— Вот, пожалуйста, — вздохнул Алвари. — Наиболее популярный из сомнительных богов. «Работа не волк, в лес не убежит». Не знаю, не знаю, стоило ли не ниспровергать его…

Кари выразительно кашлянул, и Алвари тут же замолчал. Оба скальных хэна выглядели теперь расстроенными. Они явно сожалели о том, что затронули столь скользкую тему. Наконец, Кари отвернулся от богов и заговорил совсем о другом.

— Послушай-ка, Алвари. Собственно, мы хотели поговорить с тобой не о религии. Тут с моими друзьями приключилась странная история…

Они снова сидели у костра и ели бледно-розовое рыбье мясо, обжигая пальцы.

— Шли, значит, берегом, — задумчиво повторял Алвари, — никуда не сворачивая… Гм… И очутились здесь…

Время было уже позднее, однако несмотря на это, вечер так и не наступил. Ясный день словно бы полуприкрыл глаза, и тени стали бледнее.

Аэйт растянулся на траве, подложив руки за голову. Ему снова показалось, что кто-то смотрит на него. Или зовет? Он опустил ресницы и прислушался, но ничего, кроме чьей-то тревоги, не ощутил.

Кари совсем разволновался. Размахивая своими короткопалыми коричневыми руками в широких рукавах, он вещал:

— Пойми, о Алвари, тупоголовый ортодокс… кхх… То есть, я хотел сказать, непреклонный хранитель устоев, нельзя дважды войти в одну реку…

— Река, о Кари, легкомысленный ере… прости, неустанный искатель нового знания, такова, что в ином месте и одного раза не войдешь, а коли войдешь, то там и потонешь, — отвечал Алвари.

— Отважным судьба помогает.

— Сомнительное божество, но пусть так.

Оба задумались.

Мела не понимал из этого жаркого диалога ни единого слова. Оба спорщика, впрочем, тоже. Наконец, Аэйт перестал прислушиваться к странному, невнятному зову и сказал вполголоса:

— Ясно одно, друзья мои: мы заблудились. Шли-то мы верно, но сдвинулись границы миров. А это значит… — Он помолчал, собираясь с мыслями и, наконец, медленно произнес: — А это значит, что некто, наделенный властью над мирами Элизабет, сместил их.

Мела резко встал и ушел к храмовой стене. Мутные речи хэнов его раздражали, но не слишком задевали; когда же родной брат начал погружаться в тот же туман, он просто не выдержал.

Три собеседника едва обратили на это внимание.

— Некто сдвинул границы миров?.. В этом предположении есть смысл, ты не находишь, Кари? Но зачем было это делать? И кому под силу такое? — пробормотал Алвари.

Хэны переглянулись с внезапным дурным предчувствием. Одна и та же жуткая догадка осенила их.

— Безымянный Маг! — прошептал Кари.

Оба сжались, надвинули капюшоны на глаза и невольно плотнее придвинулись друг к другу, хотя знали, что это ни в коей мере им не поможет. Безжалостный и всемогущий Некто или перешагнет через них, или наступит, но ни в том, ни в другом случае их не заметит.

Аэйт покачал головой.

— Вряд ли это он.

— Откуда ты можешь знать? — прошелестело из-под красного капюшона.