Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь 2

Таня осталась одна. Музыканты снова заиграли, по залу закружились пары, отплясывая местную кадриль. Искать родственников ей не хотелось - а потому она решительно зашагала в дамские комнаты рядом с лестницей. И, получив от звероватого мужчины свой плащ, вышла наружу.

Башни сияли огнями, в промозглом воздухе вокруг них плыли звуки музыки. Из входов то и дело выскакивали парочки, хихикали, перешептывались - и забегали обратно.

Она обошла весь Вагран - пройдясь сначала по окружности стен, потом возле громадных жилых башен. На задах оранжереи Таня наткнулась на ручеек, вытекавший из-под стеклянной стены. В потоке прыгали искры от огней, вода с шуршанием утекала по дну небольшого канала - и исчезала посреди поля странного вида, поделенного на части каменными оградками.

Тут она сделала глупость - из любопытства сунулась там побродить. На первых же шагах нога в бальной туфельке соскользнула с камня и влетела в узкую расщелину, невидимую в полумраке. Лодыжка вспыхнула болью. Таня замерла, приподняв ноющую ногу и потихоньку крутя ступней в воздухе чтобы боль поскорее прошла.

Здесь её и нашел Рут.

- Княжна Татьяна. - Заявил он, останавливаясь по ту сторону оградки. - Я просил вас дождаться меня в зале Главной башни.

Он уже мной командует, молча изумилась Таня. Но вслух сказала другое:

- Я решила поступить согласно завету вашего предка. Разве он не сказал не слушай?

Рут досадливо вздохнул.

- Ристалище, на котором вы стоите, не место для девичьих прогулок. Вы можете идти?

- Конечно, могу. - Величественно ответила она. И, хромая, выбралась к нему за оградку.

- Надеюсь, эта боль послужит вам уроком. - Строгим тоном заявила его милость. - Здесь не место для дам.

Наверно, ей следовало на него рассердиться, но ей стало лишь смешно.

- Да что вы говорите… - Таня вдруг остановилась.

Она не жаловалась ему на боль!

- Откуда вы знаете?

- Про вашу подвернутую лодыжку? - Почти ласково осведомился Рут. -

Разве вам не рассказывали про эрни? Для многих вещей нам не нужны слова.

У неё по коже побежали мурашки. Несколько мгновений она обдумывала, что это может значить для неё. Выходило страшненько. Все равно что гулять все время голой. Но не телесно, а внутренне. С мыслями, выставленными напоказ.

- И вы все время… как это называется…

- Я чую. - Со вздохом сказал Рут. - Нет, не все время. Такое сводит с ума.

И не все - только самое сильное. Вот вы, к примеру. Вы желаете мести. У вас болит нога и вас мучают воспоминания. И я вам нравлюсь. Все.

- Это… - Словечко из лексикона Арлены само выскочило на язык: -

Непристойно!

Рут почему-то снова вздохнул.

- Хотите, я понесу вас на руках?

- Нет.

- Я думал, мы ещё потанцуем, но теперь… - Он пожал плечами. - Если я верну вас в зал, поговорить нам уже не дадут. Значит…

Рут вдруг стянул с плеч серебряную цепь, шагнул за оградку, присел и сунул её под ближайший камень. Выпрямился, поплевал на ладони и взъерошил прилизанные волосы. Пояснил:

- Теперь издалека я выгляжу как простой эрни. Темный камзол без регалий герцогского наследника. Приглашаю вас в оранжерею, княжна. Рензея ещё в цвету, вы сможете присесть на скамейку - а я смогу растереть вам лодыжку.

Заверяю вас, что это крайне непристойно, но крайне приятно. Иногда.

- А вашу регалию тут не своруют? - Таня кивнула в сторону ристалища.

- Нет. Здесь, в Вагране, это чревато. - С оттенком самодовольства в голосе заявил наследник.

Она фыркнула. И первой похромала к оранжерее.

Глава десятая. Окончен бал, погасли свечи…

Рут нагнал её почти сразу. Сказал немного жестковатым тоном:

- Обопритесь, княжна.

И выставил согнутую в локте руку так, что Таня налетела на неё всем телом.

Она возмущенно сапнула носом, но все же уцепилась за локоть. Рут зашагал рядом, странновато держа руку - кисть вынесена вперед, локоть оттопырен в сторону, создавая между ними пустое пространство. Она, хромая, спросила:

- Вы всегда предлагаете руку помощи так? Перегораживая ей дорогу?

Рут изумленно вскинул брови, сказал медленно:

- Вы настолько смущены, что предпочли бы отказаться от моей руки, княжна?

- Не знаю. - Теперь она и впрямь почувствовала себя смущенной.

Рут хмыкнул. Спросил, и голос у него прозвучал до обидного уверенно:

- Вам нравится Вагран, княжна Татьяна?

- Он… - У неё сбился не только шаг, но и мысли. А вопросик-то с намеком… или нет? - Он очень красив. Сурово красив, без кокетства.

Камень, сталь, огни - и в центре оранжерея. С цветами. Это впечатляет.

- Мне нравится, как вы выражаете свои мысли, княжна Татьяна. - Немного чопорно объявил Рут. - Действительно, камень и сталь Ваграна… и все это охраняет его цветы. Вы подумали над моим предложением выкрасть вас у

Тарланей?

Таня прыснула, несмотря на боль. Плохая из неё кавказская пленница. Ох и рискует же сероглазый…

- Вы серьезно? А не боитесь, что я прижгу вас синим огнем?

- Не будем торопится. - Напряженно сказал он. - Давайте я немного изменю своё предложение.

Черт, подумала она. Он чертовски серьезен. И ведь понятно, к чему ведет.

И к чему все идет. Но согласится на его предложение…

Ужаснее всего, вдруг подумалось ей, что тут нет даже стоматологов. И любая дырка в зубе может обернуться страшной проблемой, способной в один день свести в могилу. Нет антибиотиков, нет нормальных лекарств.

Пока что их заменяют кристаллы с искрой внутри - но эпоха этой магии заканчивается. Она сама, что забавно, стала орудием, положившим ей конец.

И здесь нет многих привычных ей вещей. Компьютера, телевизора, плеера… Но хуже всего то, что этот парень, обаятельный до жути, всего лишь местный феодал. Для которого право женщины на свободное волеизъявление - лишь бессмысленный набор букв. И навряд ли он знает хотя бы таблицу умножения. О чем они будут говорить через год? Через два, когда все волшебные и чарующие слова уже будут сказаны? Разве что она научится вышивать крестиком - и тогда они смогут обсуждать вышивку для подушек. Конечно, можно заняться тут прогрессорством, осветить здешнюю тьму маяком знаний, натаскав их из своего мира.

Но тогда это будет уже не Анадея. А нечто, чему пытаются придать форму

Земли. Были в земной истории такие люди - компрачикосы. И засовывали они подрастающих детей в бочонки, чтобы вырастить уродцев на потребу высокопоставленных сэров и ледей…

Черт, что ж так гадко-то?

Она вдохнула промозглый сырой воздух, подняла лицо к небу, коричневому, в редких тучах с краями горчичного цвета. В промежутках между ними холодно сияли громадные желтые звезды. Может, ей просто не надо торопиться? Она может пожить здесь какое-то время. Иногда сбегая на